— Не верю, — покачала она головой. — Ты, Эрик, похоже, ничего не боишься, сколько бы ты ни утверждал обратное. Ты… такой.
«Я такой… Знала бы ты, княгиня, что мне просто чертовски везет! Везет и все!»
Ему действительно везло на приключения, но главное — везло выходить из них живым. Такая судьба. Такая невероятная пруха! Другой вопрос, хотел ли он такой жизни. Вот такой, когда что ни день, то подвиг самопожертвования, — даже если и думать об этом не думал, — и «звездопад», в смысле награды и почести, но в нагрузку идут хвори и боль, раны и такие вот «постельные сцены», как сейчас.
«Постельная сцена! — усмехнулся он мысленно, представив себе на мгновение нагую Анну в своих объятиях. — Хороший каламбур, и ничего больше!»
В последнее время Анна слишком часто возникала на пути Эрика, и он начинал бояться, что ничем хорошим это не кончится для них обоих, но больше достанется, как обычно, ему.
И в этот момент в дверь постучали. Не требовательно, но и без робости. Кто-то просто обозначил свое присутствие. Впрочем, этого вполне хватило, и Анна уже стояла рядом с кроватью, когда дверь открылась, и в покои вошла Теодора в сопровождении одной из своих фрейлин.
— Здравствуйте, кавалер! — Княгиня была немолода и некрасива. Такое на горних высотах случается даже чаще, чем у других сословий. Династические браки — это браки по расчету, но такие глупости, как красота и молодость, в этих расчетах не учитываются. Если молода и красива, спасибо Господу за его промысел, а если нет — ну, что тут поделаешь, зато породнились с нужными людьми.
— Доброго времени суток, ваше высочество! — поздоровался Эрик, но даже не попробовал изобразить что-нибудь эдакое. Лежа практически невозможно щелкнуть каблуками или «козырнуть», и уж точно не поклониться.
— Как себя чувствуете?
— Благодарю вас, ваше высочество, гораздо лучше, чем можно было ожидать.
— Рада слышать, — улыбнулась княгиня, по-видимому, довольная тем, что Эрик не стал выпендриваться.
— Я хотела бы лично поблагодарить вас, кавалер, за ваш… подвиг, — она явно не хотела произносить вслух истинную причину своей благодарности.
— Но как вы, вероятно, понимаете, — продолжила княгиня после короткой паузы, — дело это деликатное, и я надеюсь, вы проявите должную скромность и не станете никому о нем рассказывать.
— Разумеется, ваше высочество! — уверил княгиню Эрик. — Тут и рассказывать, собственно, нечего, поскольку ничего на самом деле не случилось!
«Теперь можешь уходить!»
— Слово офицера?
— Слово офицера!
— Спасибо за понимание, — чуть улыбнулась Теодора.
— Это вам! — она приняла из рук своей фрейлины небольшую шкатулку красного дерева, инкрустированную слоновой костью, и протянула Эрику. — С благодарностью от меня лично. Поправляйтесь!
С этими словами она отвернулась и пошла прочь. Еще минута или две, и за ней закрылась дверь.
— Красивая шкатулка, — Эрику вещица действительно понравилась, об этом он и сказал.
— Это вейтенская работа, Эрик, — объяснила Анна. — Дерево и кость — натуральные, со Старой Земли. И сделана она до Отката. О стоимости не скажу, не знаю, но предположу, что это очень дорогая вещь. Она пустая?
— Сейчас посмотрим, — Эрик открыл шкатулку и обнаружил внутри два конверта. В одном находилась расходная карта государственного банка Великого княжества Гориц. В сопроводительной записке сообщалось, что в Метрополисе и на Фронтире имеются отделения банка, в любом из которых Эрик сможет обналичить карту, получив сумму, эквивалентную пятидесяти тысячам золотых империалов.
— Кажется, теперь я богат, — сказал он, передавая конверт Анне.
— Не богат, — улыбнулась Анна, — но можешь рассматриваться как состоятельный мужчина.
«Ну да, — сообразил Эрик, — я просто не учел уровень богатства тех людей, среди которых она выросла».
— Что во втором конверте? — поторопила его она.
— Сейчас, сейчас…
Во втором конверте лежал сложенный вчетверо небольшой квадратный платок белого шелка, на котором имелся текст, нанесенный тонким каллиграфическим письмом черной и красной тушью. Из текста следовало, что отныне кавалер Эрик Минц должен именоваться «кавалер Минц граф Голденрейн». К шелковому платку прилагался электронный носитель со всей «сопутствующей» информацией.
— Что скажешь? — спросил Эрик, когда они вместе изучили файлы, находившиеся на носителе.
— Земли там немного, — поделилась Анна своими наблюдениями, — но это и неважно. Замок и владение старые, лишившиеся своих владельцев естественным путем.
— Это так важно?
— Эрик, в принципе, монарх может наплодить любое количество баронов и графов, но все они будут вновь-возведенные.
— Типа «новодел»?
— Именно, — подтвердила Анна.
— Но меня тоже только что возвели, — напомнил Эрик.
— Не возвели, — покачала головой Анна. — Тебе, Эрик, передали титул, то есть признали как бы наследником давно угасшего рода, а это ценится гораздо выше!
2. Тринадцатое января 2534 года, система звезды Калвин
Трудно сказать, что именно ему помогло: панацея Ирины Ма, собственный не убиваемый организм или все это вместе взятое и еще что-нибудь в придачу. Но факт в том, что на второй день после возведение в графское достоинство он встал со своего одра. Еще через два дня покинул твердь и перелетел на борт крейсера, а еще через два дня миссия, к которой на своих кораблях — крейсерах «Евгений Савойский» и «Чалдон» — присоединились посланники Великого княжества Гориц и Сибири, отправились в долгий путь на Фронтир.
Два коротких прыжка привели их в систему звезды Калвин. Система была необитаема, но в ней находились форпост Сибири — космическая станция «Ли Динго»
[48] и базирующиеся на нее рейдеры класса «Ба-Чжа»
[49], «Пятый», «Девятый» и «Двадцать Второй». Здесь кораблям миссии предстоял двенадцатичасовой разгон для сверхдальнего прыжка в систему звезды Мендеса, откуда в три коротких прыжка можно было уже добраться до цели экспедиции — системы звезды Уилберга и планеты Фронтир.
Итак, крейсера вошли в систему Калвина и начали перестроение, связанное с необходимостью ориентации в пространстве и синхронизации хода всех кораблей. Ожидалось, что через несколько часов навигаторы выдадут точную привязку к точке входа в прыжок и точке выхода из него, и начнется разгон. Членам посольства делать в это время было особенно нечего, и Эрик, сторонившийся обычно светской жизни, засел за изучение документов, связанных с целью и задачами их миссии. Данных было много, и Эрик предпочитал держать в памяти хотя бы основные из них. Однако нормально поработать не получилось. С ним связался адмирал Север.
