* * *
На сибирском крейсере было много людей с типично китайской внешностью, хотя, возможно, некоторые из них были корейцами, — Эрик плохо в этом разбирался, и мог сказать с определенностью только то, все эти люди имеют так называемое дальневосточное происхождение, — или, вообще, считались русскими, как та же Ирина Ма. Но на рузе говорили все, а многие еще и на ланге.
— Приветствую, капитан, на борту моего корабля! — протянул руку Павел Скрынников. — Графом не называю, уж прости, — улыбнулся, показывая белые крепкие зубы. — У нас республика на Сибири. Если что, титулы отменены…
— Наместник — не титул? — поинтересовался Эрик, пожав сильную руку капитана Скрынникова. — Спрашиваю из любопытства, поскольку к титулам равнодушен.
— А что так? — усмехнулся капитан. — Мне показалось, тебя кавалером кличут.
— А Алену — боярыней…
— У нас не как у вас, — покачал головой Павел. — Боярыня — значит, женщина из уважаемой семьи, а наместник и вовсе не титул, а должность. Господин Ма — наместник президента, которого у нас, правда, давно уже не выбирают, а Ирина — его представитель, сиречь наместница.
— Ну, так и я — кавалер только потому, что награжден орденом «Звезда и Меч», — ухмыльнулся Эрик. — Сиречь кавалер ордена.
— Надо бы вас наградить каким-нибудь нашим орденом!
Эрик обернулся на голос. Ирина Ма и ее конфидентка стояли неподалеку. И реплика была подана ровно тогда, когда пришло время дать о себе знать. Другое дело, что Эрик узнал об их присутствии заранее. Он слышал, как пришли женщины, видел по глазам Павла, кто именно пришел, слышал это в интонациях собеседника, не говоря уже о горьковатом запахе духов, которыми душилась Ирина, и призывном, несущем с собой теплоту и чувственную мягкость аромате мускуса, который вплетался в запах духов Алены.
«Вот же черт!» — мгновенный образ обнаженной женщины в его объятиях заставил Эрика покраснеть. Ему стало стыдно за себя. Стыдно перед Верой. И перед Аленой тоже. Однако, если учесть, что подобное видение уже посещало его прежде и касалось тогда Анны, становилась очевидной проблема полового воздержания, с которой его организм, похоже, справлялся не лучшим образом.
— Наместница! — поклонился он Ирине.
— Конфидент!
— Капитан! — улыбнулась Ирина.
— Мой герой! — засмеялась Алена.
— Ты ведь не рассердишься, если я его немножко поцелую? — Лукаво взглянула она на подругу.
— Но не до смерти! — усмехнулась в ответ та.
— Как можно! — Алена уже стояла прямо напротив него. Ее глаза смеялись.
— Вы ведь не откажете женщине, которая трепещет в ожидании поцелуя?
— Издеваетесь? — Эрик бесстрашно взглянул ей в глаза и начал говорить правду: — Вы меня смущаете, Алена. Я человек молодой, неопытный… Видите, я даже покраснел!
— Видишь, Ирина! — победно рассмеялась Алена, оглядываясь на наместницу. — Он еще круче, чем я думала.
— Один поцелуй, — она снова смотрела на Эрика. — В губы!
А губы у нее оказались мягкими и податливыми, но к удивлению Эрика, Алена не стала переходить черту. Поцеловала, приняла поцелуй и отошла от греха подальше.
— Пойдемте обедать, капитан! — пригласила Ирина Ма, и Эрик смог наконец-то перевести дух.
Сейчас он отчетливо ощущал то странное, тревожное чувство, которое возникло у него при знакомстве с Аленой и Павлом, а позже и с наместницей Ма. И главным здесь было то, что он их действительно «чувствовал». Двух женщин и капитана Скрынникова. Некое «притяжение» и такое же «отторжение», но касалось оно только их троих.
«Это надо обдумать», — решил Эрик, сообразив, что это не обман чувств и не самовнушение. Что-то стояло за этим, но здесь и сейчас обдумывать такие сложные вещи было не с руки.
— Вот, — сказала наместница Ма, когда они вошли в роскошный обеденный зал. Во всяком случае, назвать это кают-компанией не повернется язык. — Решили вас удивить.
— И вы своего добились, госпожа наместница, — галантно ответил Эрик, присматриваясь к сибирской экзотике.
— Просто Ирина, — предложила наместница.
— Почту за честь, — поклонился Эрик, пытаясь понять, зачем здесь бассейн, декорированный под речную заводь. — Я Эрик.
— Спасибо за доверие, Эрик, — улыбнулась госпожа Ма.
— Объясните мне, чему я дивлюсь?
— Разумеется, — кивнула, вступая в разговор, Алена. — Садись, милый! Располагайся, как дома!
— Ты ведь не против, что я так тебя называю? — заглянула в глаза, как бы случайно коснувшись его плеча своей полной грудью. — Я подумала, что после того, что между нами было…
— А между нами что-то было? — удивился Эрик, отметивший между тем, что ему понравилось это прикосновение.
— Ты спас мне жизнь! — прозвучало несколько излишне театрально, но Эрик уже понял, что за всем этим мелодраматизмом скрывается хладнокровная циничная сука. Опасная женщина, хотя и не настолько, насколько опасна госпожа Ма.
— Насколько я помню, покушались не на вас.
— Но ведь могли и покуситься!
— Алена, почему мне кажется, что деретесь вы не хуже, чем целуетесь? — спросил он прямо.
— У тебя отменная интуиция! — довольно рассмеялась женщина. — Но хочу заметить, ты, Эрик, еще не знаешь, как я целуюсь на самом деле! А даю я еще лучше. Но ты прав, не так хорошо, как дерусь. И не огорчай меня, милый, говори со мной на «ты». Ладушки?
— Как скажешь.
На самом деле Эрику было впору головой покачать. Его ошеломил ее напор. Но, правду сказать, и восхитил. Не желать такую женщину становилось все сложнее.
— Итак! — объявила Ирина, прерывая их многообещающий разговор. — Чем мы вас сегодня удивим?
Сейчас в зале, отделанном резным светлым деревом, был накрыт всего один стол, сервированный на четверых. Зато метрах в пятнадцати от него, недалеко от бассейна, была развернута целая кухня. Именно к ней и подошла госпожа наместница.
— Мы начнем с бухлера, — указала она на котел, подвешенный над живым огнем. — Когда-то, Эрик, на Старой Земле к югу от русской Сибири жили буряты и монголы. Бухлер — это блюдо их национальной кухни. Крепкий бульон с нарезанной бараниной, картофелем, луком и кореньями. Корешки, конечно, не земные, но, по идее, это настоящий бурятский суп.
— А здесь для нас готовят бао
[50], - Ирина подошла к плите, на которой было установлено сложное устройство, в котором Эрик скорее угадал, чем узнал обыкновенную пароварку. — В империи есть пельмени?
