Функция эстрогенного гормона этим не исчерпывается; остальные части гениталий также набухают, равно как и грудь, увеличение которой нередко можно заметить даже в период, предшествующий циклу. Более того, гормон вызывает определенные изменения крови, кровяного давления, метаболизма и температуры. Глядя на размах подобных явлений, мы говорим о великом ритмическом цикле в жизни женщины, биологическое значение которого заключается в ежемесячной подготовке к процессу прокреации.
Само по себе знание об этих биологических событиях еще не дает нам никакой информации о специфически психологическом содержании предменструального напряжения, но тем не менее оно необходимо для понимания этого состояния, поскольку определенные психологические процессы следуют параллельно с физическими или даже обусловлены ими.
Такое утверждение, по сути, не ново. Является установленным факт, что наряду с описанными событиями происходит повышение сексуального либидо. Это параллельное событие можно отчетливо наблюдать у животных, именно поэтому данный гормон и получил название эстроген. Мы согласны с известными исследователями, такими, как Хэвлок Эллис, который предполагает, что такой же параллельный психологический процесс повышения либидо имеет место и у женщины. Таким образом, женщина сталкивается с проблемой, поставленной перед ней культурными ограничениями, – необходимостью справиться с нарастающим в ней либидинозным напряжением. Иными словами, если имеется возможность для удовлетворения основных инстинктивных потребностей, проблема разрешается просто. Она становится сложной лишь тогда, когда такие возможности – в силу внешних или внутренних причин – отсутствуют. Эта взаимосвязь находит подтверждение и у здоровых женщин, то есть у женщин, психосексуальное развитие которых протекало в целом без нарушений. Их менструальные нарушения полностью исчезают в период нормальной любовной жизни и возникают вновь при внешней фрустрации или негативных переживаниях. Наблюдение за механизмами, приводящими к появлению этого напряжения, показывает, что мы здесь имеем дело с женщинами, которые по тем или иным причинам плохо переносят фрустрацию, реагируют на нее гневом
[47], но не могут излить этот гнев вовне или могут сделать это лишь отчасти и поэтому обращают его на себя.
Более серьезные симптомы и более сложные механизмы обнаруживаются у женщин, которые остаются неудовлетворенными вследствие эмоциональных запретов. Создается впечатление, что они еще способны удержать шаткое равновесие, хотя и ценой утраты части жизненной силы. Однако когда либидо возрастает, оно оказывается запруженным, и равновесие нарушается. В результате возникают регрессивные явления, различные у каждого индивида и выражающиеся с точки зрения симптоматики в воспроизведении инфантильных реакций.
Эти рассуждения подкреплены клиническим опытом и едва ли вызовут возражения. Однако мы должны задать себе вопрос, не существуют ли условия, ограничивающие такую причинную связь, ведь предменструальное напряжение, особенно в легкой форме, хотя и встречается часто, но все же не так часто, как следовало бы ожидать. Мы даже не всякий раз обнаруживаем его при неврозе. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо соотнести характерное возрастание и преобразование генитального либидо при неврозе с наличием либо отсутствием предменструального напряжения. Это, возможно, сделает для нас более понятными некоторые аспекты индивидуальных состояний. Прежде всего надо повторить наш вопрос: действительно ли возрастание либидо как таковое является основной причиной напряжения, возникающего в этот период?
Фактически мы рассматривали до сих пор эффект психологического аспекта события, пренебрегая эффектом от другого аспекта, имеющего решающее значение с биологической точки зрения. Нам следует помнить, что биологическим смыслом возрастания либидо является подготовка к зачатию, а значительные органические изменения служат подготовке к беременности.
Поэтому мы должны спросить: возможно ли, чтобы женщина бессознательно знала об этих процессах? Возможно ли, чтобы физическая готовность к беременности таким образом проявлялась в психической жизни?
Обратимся к нашему опыту. Мои собственные наблюдения явно говорят в пользу такой возможности. Пациентка Т. спонтанно рассказала, что перед месячными ее сны всегда становились чувственными и в них преобладали красные тона, она ощущала себя словно находящейся под гнетом чего-то нечистого и греховного, а тело казалось переполненным и тяжелым. С началом менструации она тотчас испытывала облегчение. Ей часто приходили в голову мысли, что у нее появился ребенок. Некоторые детали из ее биографии: она была старшей из трех дочерей властной и сварливой матери. Отец пациентки относился к ней со своего рода рыцарской нежностью. В совместных поездках отца и дочь часто принимали за супружескую пару. В восемнадцать лет она вышла замуж за человека на тридцать лет старше себя, и характером, и внешностью походившего на ее отца. Несколько лет она прожила счастливо без каких бы то ни было с ним сексуальных отношений. Весь этот период она испытывала выраженную неприязнь к детям. Позднее, когда супружеская и жизненная ситуации постепенно перестали ее удовлетворять, изменилось и ее отношение к детям. Она решила пойти работать, и делая трудный выбор между работой учителя начальных классов и акушерки, она предпочла первое. Она много лет проработала учителем и всегда с любовью относилась к детям. Затем эта профессия стала ей отвратительна. Она стала чувствовать, что эти дети – не ее, а других людей. Половые отношения она отвергала, за исключением краткого периода, когда вместо наступления желанной беременности у нее возникла фиброзная опухоль, из-за которой она была вынуждена подвергнуться гистероктомии. Похоже, сексуальное желание пробудилось в ней лишь после того, как ее желание иметь ребенка стало несбыточным. Я надеюсь, что этого весьма неполного очерка все же достаточно, чтобы продемонстрировать одну вещь – наиболее глубоко вытесненным в данном случае было желание иметь ребенка. В невротической структуре этой женщины отчетливо проявились аспекты материнской, равно как и детской позиции, и в целом она представляла собой переработку все той же центральной проблемы.
Я не хочу здесь вдаваться в вопрос, что именно в данном случае усилило желание иметь ребенка и что привело к столь сильному вытеснению. Достаточно будет указать на то, что в этом случае, как и во многих ему подобных, желание иметь ребенка было в значительной степени катектировано тревогой или чувством вины в связи с деструктивными импульсами.
Подобное вытеснение в крайних случаях приводит к полному отвержению желания иметь детей. Без всякого исключения и совершенно независимо от невротической структуры в целом я обнаруживала предменструальное напряжение в тех случаях, в которых с определенной уверенностью можно было говорить о наличии особенно сильного желания иметь ребенка, но это желание наталкивалось на столь сильное внутреннее противодействие, что для его осуществления не оставалось даже отдаленной возможности. Это вызывает удивление и приводит к предположению, что в тот момент, когда организм готовится к зачатию, вытесненное желание иметь ребенка мобилизуется всем своим контркатексисом, приводя к нарушению психического равновесия. Сны, раскрывающие этот конфликт, с поразительным постоянством повторяются в период, непосредственно предшествующий менструации. Однако чтобы проверить, сколь часто встречается такое временное совпадение со снами, которые в той или иной форме связаны с проблемой материнства, необходимы более точные тесты. Например, предменструальное напряжение постоянно возникало у одной моей пациентки, высказывавшей сильное желание иметь ребенка, но испытывавшей тревогу и страх перед каждым этапом его возможного осуществления, начиная со страха перед половым актом и кончая тревожностью по поводу ухода за ребенком; аналогичное напряжение имело место у женщины, которая боялась умереть от родов, и этот страх препятствовал возможному осуществлению ее огромного желания иметь детей.
