Тема эта неисчерпаема. Конфликты матери со своими родителями могут иметь множество косвенных последствий. Моя же цель заключалась в том, чтобы прояснить способ, с помощью которого дети могут прямо и непосредственно воплотить в себе старые образы и таким образом вызывать те же эмоциональные реакции, которые однажды уже имели место.
Может возникнуть вопрос: какова практическая польза от разнообразных попыток глубже проникнуть в изучаемые процессы для наших усилий по руководству детьми и улучшению условий их воспитания? В отдельно взятом случае анализ материнских конфликтов стал бы наилучшим способом помочь ребенку, однако этого нельзя сделать в широком масштабе. Тем не менее я полагаю, что детальное знание, полученное из анализа сравнительно немногочисленных случаев, способно указать направление, в котором реально находятся порождающие факторы. К тому же знание о завуалированных формах, в которых проявляются патогенные факторы, уже сейчас может оказаться полезным для более легкого их распознавания в практической работе.
Статья 12. Переоценка любви. Исследование распространенного в наши дни типа женщин
[97]Усилия женщины достичь независимости, расширить круг своих интересов и поле деятельности постоянно наталкиваются на скептическую позицию, состоящую в том, что подобные усилия стоило бы прилагать только перед лицом экономической необходимости и что они противоречат врожденным особенностям женщины и ее естественным наклонностям. Соответственно об усилиях подобного рода говорится как о чем-то, не имеющем жизненно важного значения для женщины, все помыслы которой в действительности должны бы сосредоточиваться исключительно на мужчинах и материнстве, в точности так, как поется в известной песенке Марлен Дитрих: «Я знаю лишь любовь – и больше ничего».
В этой связи немедленно приходят на ум всевозможные социологические соображения, однако они слишком известны и очевидны, чтобы заслуживать обсуждения. Такое отношение к женщине, какова бы ни была его основа и как бы его ни оценивали, выражает патриархальный идеал женственности – женщины как существа, единственное желание которого состоит в том, чтобы любить мужчину и быть им любимой, восхищаться им и ему служить, а то и в чем-то копировать. Сторонники подобной точки зрения ошибочно судят по внешнему поведению о наличии внутренней предрасположенности, тогда как в действительности последнюю нельзя распознать как таковую по той простой причине, что биологические факторы никогда не проявляются в чистом, незавуалированном виде, но всегда лишь в преобразованной традицией и окружением форме. Как довольно обстоятельно показал Бриффо в недавно вышедшей книге «Матери», преобразующее воздействие «унаследованной традиции» не только на идеалы и верования, но и на эмоциональный настрой и на так называемые инстинкты невозможно переоценить
[98]. Унаследованная традиция, однако, означает для женщины насильственное сокращение ее участия в решении общих задач, изначально бывшего, вероятно, очень значительным, до более узкой сферы эротизма и материнства. Соблюдение унаследованной традиции выполняет определенные функции как для общества, так и для индивида. Об их социальном аспекте мы здесь говорить не будем. Рассмотрев же их с точки зрения индивидуальной психологии, придется только упомянуть о том, что эта мыслительная конструкция временами доставляет мужчине большое неудобство, однако, с другой стороны, служит ему источником, из которого его самолюбие всегда может почерпнуть поддержку. Напротив, для женщины с ее заниженным самоуважением на протяжении веков она служит прибежищем покоя, в котором женщина избавлена от усилий и тревог, связанных с развитием других способностей и притязаний при наличии в обществе критического отношения и конкуренции. Понятно поэтому (рассуждая исключительно с социологической точки зрения), что женщины, охваченные ныне порывом к независимому развитию своих способностей, в состоянии осуществить его лишь ценой борьбы как против внешней оппозиции, так и против того сопротивления внутри себя, которое сложилось благодаря упрочению традиционного идеала, оставляющего на долю женщины исключительно сексуальную функцию.
Вряд ли было бы особым преувеличением утверждать, что в настоящее время с подобным конфликтом сталкивается каждая женщина, отваживающаяся сделать карьеру и в то же время не желающая расплачиваться за свою смелость отречением от женственности. Обсуждаемый здесь конфликт, таким образом, обусловлен изменившимся положением женщины и ограничен кругом тех женщин, которые приступают к делу, следуя своему призванию, у которых есть особые интересы и которые вообще стремятся к независимому развитию личности.
Социологическое рассмотрение проблемы позволяет в полной мере осознать существование конфликтов такого рода, их неизбежность, а также в самых общих чертах многочисленные формы их проявления и их более отдаленные последствия. Оно позволяет, к примеру, понять, как складываются установки, разнообразие которых простирается от одной крайности – полного отказа от женственности – до противоположной крайности – совершенного неприятия интеллектуальной или профессиональной деятельности.
Границы указанной области исследования очерчены следующими вопросами: почему в каждом конкретном случае конфликт принимает именно такую, а не иную форму, или почему его разрешение достигается именно таким способом? Почему некоторые женщины заболевают вследствие этого конфликта или испытывают заметную задержку в развитии своих потенциальных способностей? Какого рода предрасположенность со стороны самого индивида необходима для подобного результата? Каковы его возможные исходы? Там, где встает вопрос о судьбе отдельного человека, мы вступаем в область индивидуальной психологии, фактически психоанализа.
Наблюдения, о которых я собираюсь рассказать, навеяны не социологическим интересом; в их основе лежат некоторые вполне определенные проблемы, встретившиеся при анализе целого ряда женщин, что заставило меня подумать о наличии особых факторов, их порождающих. Настоящее сообщение основано на семи случаях из собственной аналитической практики и еще нескольких случаях, известных мне по психоаналитическим конференциям. У большинства этих пациенток вообще отсутствовали ярко выраженные симптомы, у двух наблюдалась тенденция к совершенно нетипичной депрессии, а временами – к ипохондрической тревоге; с двумя изредка случались приступы, диагностированные как эпилептические. Но в каждом случае симптомы – если только они вообще имели место – заслонялись определенными проблемами, связанными каждый раз с отношением пациентки к мужчинам и к работе. Как это часто случается, пациентки более или менее ясно ощущали, что эти трудности проистекают из их личностных особенностей.
