Де ла Мот часто прогуливался возле Пале-Рояля, в парке дворца герцога Орлеанского. Само здание как раз в ту пору перестраивали, но парк был еще открыт для публики. Там любили прогуливаться подобные ла Моту «зауряднейшие графы», картежные шулеры, светские сплетники, альфонсы, словом, все то аристократическое дно, князем которого является Филипп Эгалите, герцог Орлеанский. «На земном шаре нет места, аналогичного этому, — пишет Мерсье. — Ни в Лондоне, ни в Амстердаме, ни в Вене вы не увидите ничего подобного. Человек, оказавшийся здесь в заточении, не будет чувствовать скуки, и только через несколько лет начнет подумывать о свободе. Это место называют столицей Парижа. Если сюда попадает молодой человек лет двадцати, имеющий 50 000 ливров годового дохода, он уже не может уйти из этого волшебного сада».
Здесь под густыми кронами деревьев собираются легкомысленные дети века, охваченные неудержимой страстью беспечно разглагольствовать о наиважнейших предметах, о религии, о политике, о будущем королевстве, о переустройстве мира. Здесь рождается общественное мнение. Здесь рождалась революция.
В парке было полно кафе и ресторанчиков, а вдоль аллей размещались многочисленные ларьки, где торговали спиртными напитками. Здесь за бутылкой вина проворачивали биржевые операции, заключали всевозможные сделки, и вообще шла интенсивная деловая жизнь. Журналисты забредали сюда в поисках сенсационных сплетен, представители богемы — в надежде свести знакомство с богатыми меценатами, иностранцы — из любопытства.
Со зрелищами тоже все обстояло благополучно. Только в августе 1785 года в Пале-Рояле давали спектакли сразу пять театральных коллективов: «Маленькие комедианты господина де Бужоле», «Варьете», театры Китайских теней, Французских лилипутов и Настоящих итальянских марионеток.
Под аркадами находилось множество ювелирных лавок и магазинчиков женской галантереи, возле которых постоянно толпились «les filles», как деликатно называли их французы (то есть «девочки»), чья профессия являлась залогом того, что они уже не девочки. В описываемый нами период Пале-Рояль имел славу самого известного места их сходок не только в Париже, но и во всем мире.
Среди постоянных посетительниц Пале-Рояля была молодая девушка, которую звали Мари Николь Лекэ. Она работала в швейной мастерской, так же как когда-то Жанна, а в свободное время любила прогуливаться по парку Пале-Рояля. Здесь ее и повстречал де ла Мот.
Он сразу же обратил внимание на ее необыкновенное сходство с королевой Марией Антуанеттой. Об этом сходстве свидетельствуют все дошедшие до нас источники, а также ее единственный сохранившийся портрет: тот же округлый, безвольный подбородок, слегка оттопыренная нижняя губа, красивые пышные волосы… Де ла Мот остановился, не в силах отвести от нее взгляда.
Потом заговорил с ней.
Потом проводил до дома, и дальше их знакомство развивалось точно так же, как и сотни других, которые в тот вечер завязались в парке Пале-Рояля. О своих планах де ла Мот покамест помалкивал.
Через некоторое время он пригласил ее в гости. Жанна оказала девушке самый доброжелательный прием и сразу же придумала ей имя, чтобы та могла на равных фигурировать в ее блистательном окружении. С этого момента работница швейной мастерской Мари Николь Лекэ стала называться баронессой д’Олива. Жанна составила это имя из букв фамилии Валуа (Valois), что еще раз свидетельствует о ее честолюбивых намерениях.
Девушка была без ума от графини, а когда узнала, что та состоит в дружеских отношениях с Марией Антуанеттой, ее благоговение перед Жанной достигло предела. И естественно, новоиспеченная баронесса д’Олива не смогла отказать ей в маленькой просьбе. Ведь речь шла о том, чтобы оказать услугу королеве, которая не останется в долгу. Девушка получит 15 000 ливров и ценный подарок А всего-то и делов: передать одному господину в версальском саду письмо и розу.
«Мне не составило большого труда уговорить барышню д’Олива, — призналась потом Жанна, — поскольку она невероятно глупа».
* * *
«О, Иксион де Роган, счастливейший из смертных!» — воскликнул Карлейль
[20]. Он сравнил кардинала с Иксионом, царем фессалийских лапифов, героем греческой мифологии, который добивался любви богини Геры, но стал жертвой мистификации, ибо коварный Зевс подменил Геру облаком. Если Роган и испытал когда-либо настоящее счастье, то это было именно в тот период — после памятного свидания в беседке Венеры. Перед его мысленным взором вновь и вновь представала та полная предчувствий ночь: замерший парк, появление королевы из ночного сумрака, упавшая наземь роза… А в ушах звучали чуть слышные слова, оброненные ею. Если бы знать, что привело королеву в такое смятение! Что стояло за всем этим? Может быть, она стеснялась своих чувств? Ах, как безжалостно было прервано их свидание! А задержись она в беседке еще хотя бы на минуту, и тогда… Роган пребывал на верху блаженства, его надежды теперь имели под собой реальную почву, и он мог более уверенно смотреть в будущее. Всем этим он был обязан Жанне, своей благодетельнице. Никто из смертных не смог бы сделать для него больше.
Жанна прекрасно разобралась в ситуации и не мешкая приступила к обустройству своих финансовых дел. Она передала Рогану «просьбу королевы» одолжить 50 000 ливров, так как нужно якобы срочно помочь одной обедневшей дворянской семье, а у королевы в данный момент нет нужной суммы. Роган обрадовался, что королева до такой степени доверяет ему, даже просит у него денег в долг. Но у него не было столько наличных, и пришлось обратиться к ростовщику…
Жанна с нетерпением ждала денег. Деньги что-то запаздывали. Неужели Роган заподозрил неладное и больше не верит ей? В таком случае напрасны были все ухищрения, значит, все впустую: письма, ночной парк, беседка Венеры… Но нет, вот, наконец, барон Планта. Он принес деньги.
Через некоторое время Жанна от имени королевы передает Рогану, чтобы он вернулся в Саверн и оттуда выслал еще 50 000. Кардинал безропотно подчиняется.
Таким образом, у Жанны сразу оказывается весьма солидная сумма. Но она не из тех, у кого деньги задерживаются слишком долго. Она тотчас покупает дом в Бар-сюр-Об и загородную виллу, платит 4000 ливров лжекоролеве (вместо обещанных 15 000), а остальное быстро проматывает и залезает в долги.
Мы знаем, что Жанна не ставила себе основной целью выманить у кардинала эти 100 000 ливров. Это был всего лишь пробный шар, ей хотелось знать, доверит ли ей кардинал свои деньги для передачи королеве. Настоящая, великая, роковая сделка еще впереди.
Глава шестая
ДУХИ В КУВШИНЕ
В то время, когда Жанна развивала такую кипучую деятельность, ее великий конкурент Калиостро, с которым ей приходилось делить сферы влияния на кардинала, тоже не дремал.
В 1781 году Роган послал его в Париж, к своему заболевшему родственнику герцогу Субизу, которого тот довольно быстро поставил на ноги. В 1782 Калиостро почти на год уезжает в Бордо, якобы по приглашению министра иностранных дел графа Верженна. Он и тут подвергается преследованиям со стороны профессиональных лекарей и, кажется, впутывается в какую-то любовную интрижку, рискуя своей репутацией, но, как обычно, с честью выходит из всех ситуаций, которые могли бы осложнить ему жизнь. После этого он едет в Лион, столицу французских мистиков. Когда-то в шестнадцатом столетии в этом городе вдохновенные поэтические души воспаряли к таинственным высотам платонизма
[21]. С течением времени лионцы не утратили склонности к мистике. Сен-Мартен основал здесь масонскую ложу «Благодетельные рыцари», где в основном занимались оккультными науками. Калиостро знал, куда едет.
