Если учесть близость Ла-Порта к Чикаго, где Ганнесс жила раньше, и бесстыдное подогревание интереса к событиям со стороны желтой прессы, становится понятным, что для чикагских газетчиков настал звездный час. В среду газета «Игзэминер» – издание Уильяма Хёрста – вышла с устрашающим заголовком – «Белль Ганнесс – член местной банды гангстеров» – и сообщила, что преступницу уже разыскивает полиция6.
Как утверждал Герман Шуттлер, помощник шефа чикагской полиции, в городе обосновалась «банда, убивающая людей из-за страховок». Белль Ганнесс он считал участницей преступной группы. По его мнению, избавляясь от убитых, гангстеры перевозили их в Ла-Порт, на ферму Ганнесс. Умозаключения Шуттлера основывались на показаниях нескольких местных извозчиков. Они рассказали, что в 1906 и 1907 годах доставили ей, по крайней мере, девять тяжелых чемоданов. Полиция считает, писала газета, что «в этих чемоданах находились мертвые тела».
Один извозчик, Клод Стерджис, рассказал, с чем он сам столкнулся на ферме осенью 1907 года. Подняв на крыльцо тяжелый «туго перевязанный» чемодан и втащив его в прихожую, Стерджис начал снимать веревки. В эту минуту на него «с криком “Что это ты делаешь?” налетела миссис Ганнесс». Мужчина ответил, что, доставляя «чемодан для леди, всегда помогает его развязать». В ярости Белль обругала извозчика и, «схватив за рукав, вытолкала за дверь».
Получив информацию о двух «подозрительных чемоданах», которые дожидаются отправки на ферму Ганнесс, капитан О’Брайен из чикагского криминального отдела распорядился немедленно обыскать местные железнодорожные компании и их багажные отделения. По сообщению информатора, в чемоданах могли находиться тела жертв7.
Подхватив эту историю, газеты по всей стране объявили Белль Ганнесс членом сообщества, которое называли то «преступной группировкой», то «криминальным подпольем», то «синдикатом убийц», то «предприятием по убийству мужчин». Считали, что Белль укрывала краденое и распоряжалась деньгами банды, закапывавшей на ферме своих жертв.
Ходили слухи, что в «доме ужаса» была «тайная камера смерти», игравшая в этом дьявольском рэкете страшную роль. По утверждению одной из газет, в это помещение не имел права входить никто, кроме хозяйки. Запрет распространялся и на ее детей. В комнате «за тяжелой дубовой дверью, где всегда были плотно задернуты шторы, Белль складывала привезенные из Чикаго трупы. Женщина выдерживала их там, пока еще сохранялась возможность кровотечения, а потом рубила на куски»8.
Доктор Уильям Мейер – бывший сотрудник госпиталя в округе Кук и президент ассоциации выпускников Медицинского колледжа Раш, высказал другое предположение. После изучения некоторых останков с фермы Ганнесс, включая те, что предположительно принадлежали Эндрю Хельгелейну, Мейер сообщил репортерам: «Головы и конечности отрезал человек, знающий анатомию… и привыкший работать в прозекторской».
«Об этом свидетельствует разъединение частей плечевого сустава», – объяснял Мейер и настаивал, что «непрофессионал, пользуясь обычными инструментами, этого сделать не мог». Каждый разрез был выполнен «сильной рукой, вооруженной острым скальпелем»9. Отсюда следовал вывод: расчленял тела сведущий в медицине чикагский убийца, а затем, уже по частям, их перевозили в Ла-Порт 10. В то время еще помнили о знаменитом серийном убийце докторе Генри Холмсе. До сих пор неизвестно, сколько людей было отравлено и разрублено на куски в подземелье его «замка ужасов». Так что жители Чикаго легко могли поверить в существование алчного монстра с опытом врача11.
Версия о чикагских подельниках Белль Ганнесс укрепляла распространенное мнение о том, что она жива. Его поддерживало и сообщение неназванной свидетельницы: на рассвете 28 апреля, в день пожара, в чикагский поезд, отбывавший из Ла-Порта, села некая «скрывающая лицо персона». Основываясь на этих данных, Шуттлер пришел к заключению, что «в Чикаго Белль Ганнесс встретил сообщник, и теперь она прячется в его доме», дожидаясь удобного случая «сбежать в Норвегию».
Начались интенсивные поиски преступницы.
Газета «Игзэминер» писала: «В Чикаго полиция проверила каждый склад, под непрерывным наблюдением находится почтовое ведомство и другие места, где можно ожидать появления этой женщины. Все пакгаузы и багажные отделения осматриваются в поисках каких-либо чемоданов, адресованных Ганнесс или отправленных ею. Полицейская операция охватывает весь город»12.
Пока полиция искала исчезнувшую преступницу, репортеры нашли доктора Миллера. За восемь лет до описываемых событий его вызывали к раненому Мэдсу Соренсону. Последние находки на ферме заставили доктора Миллера пересмотреть свое первоначальное заключение.
Вот что он рассказал газетчикам: «Когда я приехал, Соренсон, испытывавший страшные мучения, вцепился в стойку кровати. Через полчаса он умер. До того он был совершенно здоров, поэтому тогда я решил, что смерть наступила от кровоизлияния в мозг. Но теперь я вспоминаю, что некоторые симптомы указывали на отравление стрихнином»13.
Убежденный, что Ганнесс и раньше была связана с «чикагской бандой чемоданных убийц», Шуттлер приказал немедленно поднять сведения обо всех людях, исчезнувших в районе Остин, когда там проживала Белль. Встретившись в среду вечером с журналистами, полицейский сообщил, что его люди «с самого утра начнут копать во дворе» бывшего дома Соренсонов на Альма-стрит.
«Мы уверены, что найдем тела и там», – заявил он репортерам.
Более того, у Шуттлера были основания полагать, что там, кроме останков взрослых женщин и мужчин, спрятаны в земле трупы детей. Он считал, что, вдобавок ко всем ужасным преступлениям, Белль Ганнесс участвовала в особом бизнесе – «зарабатывала деньги, давая приют чужим детям»14.
В конце девятнадцатого и в начале двадцатого века некоторые женщины – не состоящие в браке, проститутки или женщины, уже обремененные детьми, – отдавали своих нежеланных младенцев на попечение другим людям. Попечители (за единовременную или помесячную плату) соглашались предоставить младенцам кров или найти подходящие семьи для усыновления. Некоторые из этих опекунов относились к детям с материнской заботой, но нередко встречались и бессердечные женщины. Стремясь извлечь максимальную выгоду, они содержали приемных детей в нищете.
В Чикаго, проводя проверку таких приютов по поручению службы защиты несовершеннолетних, социальный работник Артур Гилд обнаружил сотни больных голодных детей, живущих в ужасных условиях15. Уровень смертности в этих заведениях был таков, что им больше подходило название «ловушки смерти». Однако некоторых попечительниц обвиняли не только в преступной халатности, но и в гораздо более серьезных преступлениях. Самой известной из них оказалась англичанка Амелия Дайер, умертвившая несколько сотен взятых на содержание детей16.
Чикагские власти пришли к убеждению, что Ганнесс тоже была вовлечена в этот страшный промысел: брала детей на воспитание и при первом удобном случае от них избавлялась. До Амелии Дайер, подозревала полиция, убийце из Ла-Порта было далеко, однако лейтенант Зиммер из остинского районного отдела сообщил репортерам, что на счету Белль может быть около двадцати убитых детей, а «успех в сокрытии их тел вдохновил миссис Ганнесс на более масштабные зверства».
