За исключением того, что то же самое произошло снова 25 апреля 2015 года, всего сорок шесть лет спустя. Мы были хедлайнерами на джазовом фестивале в Новом Орлеане, и весь день моросил дождь. Недавно прошел тропический шторм, и все было залито водой. Высокая влажность всегда приносит с собой хаос. Она портит электрику, и вид усилителя, наполовину погруженного в воду, несколько сбивает с толку. Я добрался до трейлера, выглянул в окно и сказал Митчу, моему помощнику, не беспокоиться. Я собирался все уладить. Он с сомнением сказал: «Хорошо, Роджер». Циничный молодой человек. И я начал кричать в небо: «Перестань! Прекрати это сейчас же! Хватит с нас этого дерьма!»
И дождь прекратился. Словно по мановению волшебной палочки. Как будто кто-то выключил кран. Митч ничего не сказал. Я тоже ничего не сказал, но, честно говоря, я был удивлен не меньше его. Небо было темно-серым, когда мы вышли на сцену. Так продолжалось до самого конца «Pinball Wizard». Когда я открыл рот, чтобы исполнить «See Me, Feel Me», через облака пробилось солнце. Чистое волшебство! За это я и люблю живые выступления. На них всякое может случиться. Порой происходит что-то плохое, порой – хорошее. А иногда случается настоящая магия. Это был один из тех моментов, который может произойти лишь дважды в жизни.
Через две недели после «Вудстока» мы играли на фестивале на острове Уайт. На этот раз обошлось без Херби. Мы прилетели на вертолете, что было больше в стиле рок-н-ролла, особенно учитывая, что кусок доски, который использовался для временного указателя вертолетной площадки, вырвался из опор и улетел в тартарары, когда наш пилот пытался приземлиться. Последние несколько метров мы проделали на полной скорости. Вертолет был измотан, но у нас все было хорошо. Обычно все заканчивается не так, если ты разбил вертолет. Мы вышли на сцену, отыграли Tommy и полетели обратно в Лондон на другом вертолете. Работа выполнена.
Кто заплатил за вертолеты? Track Records. Кто платил Track Records? Мы. После «Вудстока» деньги действительно хлынули рекой. Журнал «Life» сделал целый памятный выпуск о фестивале, и я стал счастливчиком, чья фотография красовалась на центральном развороте. Я и моя рубаха с бахромой. Это был новый уровень популярности, и почти сразу же наша карьера пошла в гору. Впервые нам приходилось использовать псевдонимы во время путешествий. Разумеется, это стало еще одним источником шуток. Интересно, о чем думали администраторы, когда Лорд Элпус, Джон Фитцперфектли и Майлз Апарт заселялись в гостиницу на ночь?
В 1969 году Нил Армстронг сделал один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для человечества
[11]. Друзья пришли посмотреть на это событие к нам, потому что мы оказались единственными людьми в деревне, у которых был цветной телевизор. Это была огромная тридцатишестидюймовая коробка, нашпигованная самыми современными аудиовизуальными технологиями. Все были взволнованы. Высадка на Луне, да еще и в цвете. Какой исторический момент. Единственная проблема заключалась в том, что космос черный, а луна белая. Армстронг не особо использовал возможности цветного телевидения. «Ну, что думаешь о цветном телевидении?» – шутливо спросил я одного из стариков. «Фантастика», – ответил тот, искренне очарованный.
В том году нас начали называть миллионерами. Пускай у меня имелось достаточно денег для покупки шикарного телевизора, но миллионеры? Чушь собачья. Это были выдумки, потому что все деньги, которые мы должны были заработать, таяли у нас на глазах. Они приходили и тут же тратились на законные и не вполне законные расходы. Мы получали сорок процентов выручки, что в действительности было очень мало.
В 1969 году музыкальную индустрию захлестнул кокаин. Он всегда маячил на фоне, но теперь Крис и Кит подсели на него по-крупному. Утро Кит начинал с кокаиновой дорожки. К одиннадцати часам он был в Track Records и баловал себя косячком. Потом он закидывался колесами, а после снюхивал еще одну дорожку. Лишь затем он отправлялся на обед. Он был наркоманом, а кому захочется, чтобы наркоман управлял вашим бизнесом? Особенно, если ваш бизнес – рок-н-ролл. Чем известнее мы становились, тем больше зарабатывали денег, но чем быстрее и безрассуднее Кит тратил их, тем меньше процентов мы видели. К концу 1969 года мы были самой большой рок-группой в мире. Мы были хедлайнерами фестивалей, мы были первой группой, которая распродала билеты на шесть концертов в Fillmore West менее чем за час, мы заполняли оперные театры. И при этом едва сводили концы с концами.
* * *
На четвертый день нового десятилетия Кит Мун насмерть задавил своего шофера и телохранителя Нила Боланда возле паба друга Кита в Хэтфилде. Это был несчастный случай, вызванный паническим бегством от толпы скинхедов. Они следовали за ним из паба, желая затеять драку. Негодяи окружили машину и начали бить по ней. Нил вышел, чтобы расчистить путь, а Кит надавил на газ. В хаосе никто не понял, что Нил попал под колеса.
Я позвонил Киту на следующий день, чтобы спросить, все ли у него в порядке. Он сказал, что все окей, но, разумеется, это было не так. Ему мучили глубокие угрызения совести. Его пытались привлечь за непредумышленное убийство, но в итоге он отделался обвинением в вождении в нетрезвом состоянии. В суде ему заново пришлось пережить эти события, и я понятия не имею, как он справился с этим. Не думайте, что ему сошло это с рук. Память о том дне преследовала его, и пьянство становилось все хуже и хуже. Когда он не был с нами, то проводил все время с Вивом Стэншоллом и Ларри Смитом из группы Bonzo Dog, устраивая тотальный беспредел. Вив стал идеальным подельником Кита. Замечательный и яркий чудак, он был чем-то похож на медведя Руперта (персонаж детских комиксов, созданный английской художницей Мэри Туртель. – Прим. пер.). Они могли зайти в магазин на Сэвил-Роу (улица, на которой расположены лучшие лондонские ателье с многолетней историей. – Прим. пер.) и спросить пару самых крепких брюк. «Крепкие брюки, сэр?» – «Да, нам нужны самые крепкие». Парень выходил с парой брюк, и тогда Кит продевал ногу в одну штанину, а Вив – в другую, и брюки рвались. «Извините, они недостаточно крепкие».
Когда у них было больше энергии, Вив одевался как священник, и Кит высаживал его в центре Оксфорд-стрит. Затем Кит в образе нацистского офицера, нарезал несколько кругов в своем фиолетовом «Роллс-Ройсе», прежде чем вернуться обратно на Оксфорд-стрит. К удивлению зевак, он выпрыгивал из машины, с криками набрасываясь на Вива, а затем понарошку начинал выбивать из него дерьмо. Зачем? Чтобы увидеть, как люди отреагируют на вид офицера СС, нападающего на священника. Конечно, никто ничего не делал. Так что Кит вставал по стойке смирно, устраивал полный «хайль Гитлер», прыгал обратно в «Роллс-Ройс» и уезжал восвояси. Вив ковылял прочь, а затем они встречались где-нибудь, чтобы обмыть шутку.
По их мнению, это было весело. Я уверен, что тогда это действительно было весело, даже если подобные выходки получались недальновидными. Но в основе всех этих розыгрышей лежало желание Кита быть в центре внимания. Он чувствовал себя никем без внимания или бутылки. Помните, что его учитель написал в отчете? «Должен воздержаться от того, чтобы выпендриваться». Но его никто не сдерживал. Он был в рок-группе. Вся его жизнь была сплошным шоу.
