Я немножко пел. «Да, трех пинт тут явно будет недостаточно», – подумал я.
В самый разгар этого кокаино-марихуано-таблеточно-пивного действа входная дверь открылась, и в помещение вошел человек, который, как мне показалось, был похож на коммивояжера или на водителя автобуса. Он встал напротив нас и смотрел. Мне никогда не нравилось, когда на меня смотрят во время репетиций. По правде говоря, мне не нравится даже когда это делают люди, с которыми я знаком. На репетиции ты можешь облажаться – поэтому важно чувствовать себя в безопасности, чтобы иметь свободу для экспериментов.
Мужчина начал постукивать по полу ногой и кивать головой, поджимая губы так, как это делают люди, которые абсолютно ничего не понимают в музыке. Он думал, что выглядит как важная персона, но на самом деле он нас просто раздражал. Мы остановились – но не все сразу. «Громовержцу» понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что происходит, после чего он распластался поверх своих том-томов и крепко уснул.
– Здравствуйте, я могу вам чем-нибудь помочь? – сказал я.
– О, да. Меня зовут Глин. Алистер отправил меня вас послушать. Посмотреть, как у вас идут дела.
У него был сильный южноафриканский акцент, и я угадал – он был водителем автобуса. Алистером, о котором он говорил, был Алистер Примроуз из Ramkup Management, менеджер Samson.
– Ну, мы тут нарезаем, как следует, – сказал Пол.
Короткая, но приятная первая репетиция закончилась в пабе. Глин был при деньгах, и мы решили, что можем конвертировать их в еду и пиво. Примерно через час мы вернулись, чтобы забрать «Громовержца», и обнаружили его на крыше, уставившегося на солнце, закрыв глаза. Он был не в состоянии ходить, поэтому мы все присели на крыше, а Крис и Пол выкурили еще кучу косяков. Мы дождались, пока у каждого стабилизируется его химическое состояние, чтобы мы могли разойтись по домам.
Я нашел довольно сложным общение – как я его понимаю – с людьми, которые находятся в измененном состоянии сознания. Это действительно весьма сложно, когда ты сам абсолютно трезв. Я решил адаптироваться к этой ситуации. Вот для чего нужна эволюция, рассуждал я. Если этот корабль движется не в том же направлении, что и я, то я с радостью выясню, в чем же заключается весь прикол, и вскарабкаюсь на борт.
Второй день репетиций выдался очень длинным, и я был уверен, что в конце концов мы запишем что-нибудь мелодичное, что начиналось и заканчивалось бы вовремя. И, дорогой читатель, именно так и произошло. Так что вот. У Samson был контракт на выпуск альбома, и они выпускали его как трио, так что была нужна маленькая техническая хитрость, чтобы добавить четвертого участника, который, по сути, ничего полезного для записи этого альбома не сделал.
Альбом вышел на независимом лейбле Laser Records и назывался «Survivors», а обложка его представляла собой дурной, практически детский рисунок, изображавший группу, стоящую на куче мертвых рок-звезд. В выходных данных присутствовала рекомендация «играть громко после того, как оттопыритесь», и это, безусловно, был совет, к которому мы прислушивались в течение следующих нескольких лет.
Можно с уверенностью сказать, что в течение этих лет мы прошли сквозь абсолютно все несчастья, катастрофы и юридические проблемы, которые только могут случиться с группой. Нам предъявляли иски, мы получали судебные запреты, нас арестовывали, мы скрывались от закона ввиду совершения различных преступлений, и нас абсолютно неправильно понимали все, кроме наших матерей.
Все менеджеры были бухгалтерами или секретарями компаний, а их навыки заключались в подборе бухгалтеров и другого финансового персонала. У них были офисы на верхнем этаже здания в районе Блэкфрайарс, они носили костюмы, а их должностные инструкции предписывали им быть пьяными в течение половины рабочего дня. У них были некоторые деньги, которые они получали от загадочного покровителя, и это позволяло им заниматься музыкальным бизнесом. Еще одной группой, дела которой они вели, были UK Subs, игравшие хардкор-панк и возглавляемые неувядающим Чарли Харпером.
Раз в неделю я получал свою заработную плату – чек на 30 фунтов стерлингов. На самом деле это был аванс, так что фактически я жил в кредит. Они посчитали хорошей шуткой написать в моем первом чеке, что деньги должны быть выплачены некоему «Брюсу Брюсу», поскольку в один из пьяных вечеров активно обсуждали сценку «Брюсы» из шоу «Монти Пайтон».
Нельзя сказать, что я был этим очень доволен, поскольку не смог обналичить чек – а мне нужно было что-то есть.
Этот «Брюс Брюс» потом стал моим прозвищем, а в конечном итоге и сценическим псевдонимом, что меня не совсем устраивало. Я на самом деле думал, что это звучит довольно глупо. Хотя и не так глупо, как название движения, в рядах которого я внезапно оказался, даже не подозревая о его существовании.
«Новая Волна Британского Хэви-Метала» (New Wave of British Heavy Metal) была придумана как музыкальное движение во время шумного обеда с участием журналистов из журнала Sounds. Сытые по горло тем, что их контору считают младшим братом-идиотом New Musical Express, они решили дать отпор при помощи собственной музыкальной волны. Ей дали нелепое название, сокращенное до столь же нелепого NWOBHM, произносящегося как «Ньюббум». Приписанные к ней группы внезапно оказались в национальной музыкальной газете, что для некоторых из этих групп стало большим сюрпризом.
На самом деле не было никакой «новой волны». Это была все та же «старая волна», ранее проигнорированная основными СМИ в пользу панка, который, с его связями с миром моды в лице Вивьен Вествуд и риторикой фальшивой классовой войны, был более приемлемым для журналистов, которые интересовались не только музыкой.
Группы, которые вдохновили это движение, были исключительно традиционными и в основном продолжавшими прочно стоять на ногах. Если вы читаете современную музыкальную критику, вас можно простить за мысль, что рок-музыка прекратила свое существование в 1979 году – но на самом деле это далеко не так. Judas Priest, Motorhead, Scorpions и различные птенцы гнезда Deep Purple все еще распродавали аншлаги в театры и на стадионы, несмотря на то что большая часть журналистов паслась в других местах.
Итак, будучи участником Samson, я внезапно стал участником NWOBHM. Алистер Примроуз утверждал, что это он изобрел выездные шоу, которые спровоцировали появление движения. «Дорогой мальчик, – сказал он самым пронзительным голосом во всей стране, – мы отправляемся в металлический крестовый поход».
Два моих самых первых концерта с Samson были «металлическими крестовыми походами», и они стали для меня откровением. В полупустом Суррейском университете я сидел и смотрел, как играют свою программу Saxon. Раньше я их не видел и не слышал. Они прибыли из Барнсли, что было достаточно далеко от Уорксопа, а их саунд был похож на байкерское буги, с эпическими нотками эпохи викингов, крестовых походов и стремительно пикирующего «Боинга 747».
Их вокалист Бифф Байфорд вышел на сцену с большим ножом, которым он торжественно размахивал во время одной из песен. Я с большим интересом наблюдал за тем, как он пытается швырнуть нож в деревянную сцену, чтобы тот угрожающе в нее погрузился. Однако этого не случилось. Нож отскочил и со стуком упал на пол. Бифф наклонился и поднял его, чтобы повторить бросок еще раз, но ситуация не улучшилась. И хотя в конечном итоге нож и вонзился в деревянный настил, драма скорее исчезла.
