Про последнюю, конечно, думаю, слышал мало кто из фанатов Maiden. Дело в том, что ее название было изменено на «То Тате a Land», поскольку автор «Дюны», писатель Фрэнк Герберт, не любил хэви-метал и доставил нам немало проблем.
А песня «Flight of Icarus» – та и вовсе начала свою жизнь в туалете. Эдриан любил наигрывать на гитаре в ванных комнатах – ему нравилось, какая отдача идет от каменных плит – и однажды, пока он ходил по большому, я услышал из туалета гитарные звуки и начал им подпевать. В результате появился парящий в воздухе, как орел, припев песни «Flight of Icarus».
Я быстро понял, что у нас есть песня с огромным потенциалом, которая может сделать для Iron Maiden немыслимое: получить трансляцию на американском радио. Для ее текста я перевернул историю Икара с ног на голову, сделав его отца Дедала злодеем произведения. Движимый амбициями и эго, он заставляет своего сына летать, что приводит к ужасным последствиям, так как сын в его юношеском максимализме взлетает слишком высоко, и его
крылья тают. Главным образом это было возвращение к теме настойчивого родителя.
Одна из моих любимых песен на этом альбоме – «Still Life». Атмосферная и мрачная, она затрагивает темы, знакомые по многим другим песням Стива: страх, бессилие, предательство и неотвратимые пророчества. Если я не сильно ошибаюсь, Iron Maiden не занимаются любовными балладами. Самое близкое, что любой из нас может сочинить о любви – это песни о тоске или гневе от потерянной любви или же о предательстве любимого человека. Идите на хрен, диванные психологи.
Итак, у нас теперь было несколько отличных песен, но как же нам назвать альбом? За идею его названия мы, главным образом, должны благодарить Эдди.
Эдди является маскотом и альтер-эго Iron Maiden, нашим фирменным монстром, называйте, как хотите. Отчасти сверхъестественное существо, отчасти первобытный человек, отчасти агрессивный подросток, Эдди является суперантигероем без биографии. Ему плевать на все. Он просто есть.
Эдди также помогает нам защитить собственные личности. Он намного более крупный и злобный, чем любая суперзвезда с дурной репутацией. Эдди делает устаревшей саму концепцию рок-звезды. Это пригождается, когда тебе уже под шестьдесят, и тебе хочется, чтобы ночь после концерта, который ты давал для 25 000 визжащих фанатов метала, была для тебя тихой и спокойной, а не протекала в алкогольном разгуле. Об афтепати для фанатов позаботится Эдди. Возможно, он выпустит им кишки и съест их мозги, но это, скорее всего, будет даже больше, чем они заслуживают. Он стал сценической суперзвездой во времена «The Number of the Beast», благодаря мимолетной идее нашего осветителя Дейва Лайтса (прикольно, да – человек по фамилии Лайте отвечает за свет)
[15].
Он видел в опере актеров на ходулях, изображавших великанов. И он спросил, а можем ли мы заказать, чтобы нам сконструировали гигантскую ходячую фигуру Эдди?
Я помню ее первое появление в театре Rainbow. Ролл-ставни поднялись, и мы услышали собственный дружный восторженный выдох, когда увидели великана. Мы поняли, что наши шоу больше никогда не будут такими же, как прежде. Мы могли возвыситься над любой группой на планете уже после того, как наш мерзкий упырь прогуливался бы по сцене и качал головой в течение тридцати секунд.
До того момента Эдди на шоу был представлен лишь в виде резиновой маски, которую носил парень, одетый в кожаную куртку и джинсы. Мистер Смоллвуд был очень хорош в изображении неотесанного зомби, хотя, сказать по правде, он и без костюма был хорош в запугивании маленьких детей.
Гигантский ходячий Эдди открыл огромные возможности для сценических шоу, и одна из них заключалась в том, чтобы прямо на сцене вырывать ему мозги. Вырывание сердца не казалось правильной вещью, а удалив мозг, мы могли бы надеть на него смирительную рубашку. Наш неистовый зверь был закован в кандалы, лоботомирован и помещен в клетку с мягкой обивкой на стенах. Все это казалось многообещающей обложкой альбома.
Верхняя часть его черепа была приклеена на липучке, а черепная коробка была наполнена женскими колготками, набитыми кусочками монтажной пены, окрашенными в кроваво-коричневый цвет. Когда мы вырывали его бутафорский мозг, это было больше похоже на возню с несколькими футами свиных колбасок, но все же в этом был какой-то смысл. Фотография, сделанная для откидной створки буклета, изображает нашу группу, сидящую вокруг банкетного стола, над большим мозгом, который мы явно собираемся съесть.
Рабочим названием для альбома было «Food for Thought» («Пища для ума»). Это был каламбур, но не очень хороший, и, как это часто бывает, правильный вариант пришел к нам одним воскресным днем в пабе «Русалка», неподалеку от аэропорта Джерси.
– Почему бы нам не назвать его «Спокойствие разума»? («Peace of Mind»)
– О, нет. Это кусок разума, а не спокойствие. («Piece of Mind»)
Обложка была сенсационной – и никого не беспокоило, что она не имеет отношения ни к одной из песен альбома. Хотя, нет, у нас была отсылка к словам «Piece of Mind» в «Still Life», а последний штрих был внесен однажды вечером, во время просмотра фильма «Знамение 2» в комнате с телевизором, куда набилась вся группа, а также техническая команда. В финальных титрах фильма появилась цитата из Книги Откровений, в которой было сказано: «Не будет больше боли, ибо дела минувшие прошли».
Я скорее надеялся, что небольшая отсылка к библейской тематике принесет нам еще больше скандальной популярности. Альбом «The Number of the Beast» спровоцировал огромную волну возмущения со стороны ханжей из среднего класса и религиозных фанатиков. Поэтому теперь мы надеялись на еще больший уровень грязного пиара.
Мне жаль говорить это – но на этот раз не сработало. Казалось, никто и не заметил, что «не будет больше мозга, ибо дела минувшие прошли». Наша фальсификация Книги Откровений осталась безнаказанной – ну, по крайней мере, хотя бы мы сами немного повеселились.
На нас снова обрушились огромные американские горки и увлекли в намного более солнечный климат Багамских островов, чтобы оставить там для записи альбома. Создание альбома в прибежище людей, бегущих от налогов, чем-то напоминало жизнь Rolling Stones – но мы быстро положили этому конец.
В начале восьмидесятых годов острова были разорены незаконным оборотом наркотиков и, в то время как жизнь в окрестностях Compass Point Studios, в окружении пляжных хижин казалась непринужденной и дружелюбной, в столичном городе Нассау существовали и потенциально недружелюбные места.
В доке стояли круизные суда, и в город регулярно приплывали кораблики с пенсионерами или пьяными вдрабадан студентами колледжа. Над этим местом все еще витал угасающий колониальный блеск, и бывшая британская колония почти в равной степени соперничала с новой американской экономической колонией за сердца и умы всего, что осталось от островной культуры.
Это место все еще было похоже на тот остров, где Шон Коннери снимал «Доктора Нет», даже несмотря на то, что бокситовая шахта, которая использовалась для натурных съемок в этом и последующих фильмах о Джеймсе Бонде, утратила свою значимость для экономики из-за постоянного наплыва грузовых кораблей с мешками кокаина и гашиша.
