Бары Нью-Йорка были переполнены. По телевизору постоянно передавали повтор трагических кадров, а на улицах то и дело находили очередной «подозрительный предмет».
На следующий день я попытался сдать кровь для пострадавших, но безуспешно. Очередь из доноров растянулась на целый квартал, но, к сожалению, даже вся кровь мира не смогла бы вернуть к жизни тех, кто погиб. Всех нас отослали восвояси, вручив записки, в которых было сказано, что с нами свяжутся, если в том возникнет необходимость.
Город был похож на обитель призраков. Из Граунд Зеро поднималось жуткое облако из дыма и испарений, сам воздух Нью-Йорка был теперь каким-то другим. Ветер переменился, мои легкие наполнились пылью и Бог знает чем еще. «Пожалуй, в помещении сейчас куда лучше, чем на улице», – подумал я.
Воздушное пространство над Нью-Йорком было закрыто, и в аэропорту творился бардак, поскольку привычный ритм жизни восстанавливался очень медленно. Люди ставили палаточные лагеря вокруг и внутри терминалов аэропорта имени Кеннеди, и это было похоже на кадры эвакуации из Сайгона. С одним только исключением – то была Америка XXI века. Я смог вернуться домой лишь после пяти дней ожидания.
Теракты 11 сентября изменили все. Миром овладела паранойя, а здравый смысл ускользнул в форточку. Политики, стремившиеся набрать популярность, наткнулись на возражения пилотов, которые считали многие из предпринятых мер безопасности простой показухой. Классикой жанра стала конфронтация по поводу запрета на провоз жидкостей. Помню, как один капитан, с которым я работал, был взбешен из-за конфискации бутылки с водой. «Да если я захочу здесь все взорвать, – орал он, – у меня для этого есть 34 тонны керосина, летящие со скоростью 600 миль в час. Никому мало не покажется!»
Это ему не помогло. А сам я чуть не встрял из-за двух банок с консервированными бобами. Работник охраны вытащила их из моей сумки и поинтересовалась:
– Что это?
Ответ был указан на этикетке.
– А там есть жидкость?
– Там томатный соус.
– Больше ста промилле?
Тут в происходящее вмешался ее начальник. Он с озорной улыбкой осмотрел обе банки.
– Ну да, – сказал он. – Это консервированные бобы Marks & Spencer.
Он повернулся к моей обвинительнице:
– Видишь ли, в них нет жидкости, одни бобы.
Но рекордсменом в таких делах стал наш капитан Многотрах. Это, конечно, не настоящее его имя, но он недаром носил такое прозвище. Этот парень решил пронести мимо охраны аэропорта Гатвик огромный фруктовый пирог с марципаном. Когда пирог заехал в рентгеновский аппарат, взревели сирены, вспыхнули красные огни, а оператор аппарата стал бледен как смерть. Пирог отобразился на экране как огромная бомба, и виной тому был марципан. Как оказалось, взрывчатое вещество гелигнит имеет тот же запах, что и миндальные орехи.
Мир изменился, и одной из жертв нового мирового порядка стала моя первая авиакомпания – British World Airlines обанкротились незадолго до Рождества 2001 года. Что ж, по крайней мере, к тому моменту я уже был квалифицированным пилотом «Боинга 757», имевшим право управлять самолетами этой модели. От этого было мало проку в мире, где авиаиндустрия стояла на коленях. Но мне хотя бы не нужно было оправдываться перед работодателями за то, что я занимаюсь новым альбомом Iron Maiden.
Пора побриться
Было решено, что 2002 станет годом отдыха и восстановления сил для группы. Iron Maiden прошли огонь и воду, но на этот раз без каких-либо существенных последствий. Я же, как обычно, решил использовать отдых, чтобы присоединиться к парочке проектов.
Сейчас, спустя много лет, я уже и не вспомню, кто первым высказал идею о метал-версии проекта «три тенора», но это была интересная задумка. Музыкальные менеджеры – в особенности агенты – истекали слюной, представляя перспективы продаж аншлаговых концертов с моим участием при поддержке еще двоих легендарных вокалистов. Да, идея была хороша, но дьявол, как всегда, прятался в деталях.
Я хотел, чтобы ко мне присоединились Ронни Джеймс Дио из Black Sabbath и Роб Хэлфорд из Judas Priest – и думаю, все фанаты метала в мире тоже хотели бы этого. Однако Род Смоллвуд был категорически против кандидатуры Дио (думаю, потому что он никогда не общался лично с Венди, менеджером Ронни и по совместительству его женой). В любом случае, Род предложил дополнить триумвират Джеффом Тейтом из Queensryche.
Я отправился в Лос-Анджелес, чтобы работать над альбомом вместе с Роем Зи. Даже с Джеффом Тейтом в команде проект получался довольно сложным. Я хотел, чтобы все три голоса звучали в полную силу в каждой из песен, но при этом использовать еще и необычные ходы. Это была высокая планка, и добиться поставленной цели нужно было в сжатые сроки.
Песня, которую придумали мы с Роем, называлась «Tyranny of Souls», и в ней были заимствования из эпизодов с тремя ведьмами в «Макбете». Каждой из ведьм соответствовал один из наших голосов, и я написал мелодию, фразировку и текст так, что они наилучшим образом отражали индивидуальность моих собратьев-теноров от мира метала. В демозаписи я даже подражал их стилям, чтобы дать им лучшее представление о сути проекта.
Но «Tyranny of Souls» была единственной. Раз уж я собирался создать альбом, отражавший суть сразу троих вокалистов, мне нужно было написать еще несколько песен. Я представлял, как будет выглядеть шоу, и оно совпадало с посылом имевшейся у меня демозаписи, но для того, чтобы развлекать публику со сцены в течение двух часов, требуется гораздо больше творческих усилий. Чтобы создать Сикстинскую капеллу, недостаточно просто объединить три голоса.
Однако давление со стороны менеджмента заставило меня думать, что реализация идеи окажется намного дольше и тяжелее, чем казалось сначала. Я посчитал, что раз у нас нет времени сделать все надлежащим образом, лучше не делать это вовсе.
Встреча с Джеффом Тейтом окончательно определила судьбу проекта. Мы не общались с глазу на глаз почти ни по каким вопросам, да и сам я не желал видеть его в ведущей роли. Моим идеальным выбором оставался Ронни Джеймс Дио.
Поэтому «Tyranny of Souls» была в конечном счете переработана в первую песню для моего нового сольного альбома, остальная часть которого пока еще не существовала в природе. Какое-то время мне и вовсе было не до него – меня как раз наняли в новую авиакомпанию, рожденную из обломков British World Airlines.
В середине февраля я перевозил мебель в принадлежавшее Ричарду Брэнсону старое офисное здание, в котором этот эксцентричный миллиардер планировал свои приключения на воздушном шаре. Столы и стулья, в том числе и очень хороший стол для совещаний, были из набора, который British Airways признала не соответствующим стандартам. Новую компанию назвали Astraeus, и она в буквальном смысле восстала из пепла British World Airlines и остатков ее дочерней компании Go. Это было началом моего лучшего опыта, связанного с авиаперевозками.
Сторонним наблюдателям казалось, что мир Maiden впал в спячку, но на самом деле мы вели бурную деятельность. Даже на холостом ходу группе было чем заняться, и мы начали помогать Клайву Барру в борьбе с рассеянным склерозом. В марте 2002 года мы отыграли первую серию благотворительных концертов в поддержку Барра в Брикстонской академии. Клайв, несмотря на свое состояние, старался держаться молодцом. В одни из дней он мог ходить, в другие же передвигался в инвалидной коляске. Течение этой болезни непредсказуемо, но одно про нее можно сказать точно: при сегодняшнем уровне развития медицины она неизлечима. Клайв был большим поклонником истории Второй мировой войны, и мы поболтали о самолетах и о предстоявшем мне обучении пилотированию «Боинга 737».
