Как бы скрепляя этот договор с фанатами, в августе вышел Fun House – серьезное высказывание оригинального состава The Stooges. Один из самых бескомпромиссных альбомов семидесятых, атака на чувства, которая в полной мере ощущается до сих пор. Густота и клаустрофобия саунда, искаженный вокал Игги сквозь почти фанковые риффы гитары и саксофона, то и дело взрывающиеся кульминацией. На смену каменному лицу дебютной пластинки пришла агрессивная, наглая экспансия. Для группы, никогда не блиставшей техническим мастерством, музыка весьма разнообразна: зловеще-готическая в “Dirt”, торжественная и грязная в “Fun House”, безголовая и бандитская в “1970”.
Сегодня Fun House – наиболее ценимый музыкантами альбом The Stooges. Джек Уайт из The White Stripes говорит: «Я считаю, что Fun House – величайшая из когда-либо сделанных рок-пластинок. Я всегда это буду чувствовать». Впоследствии эта музыка породила темный готический рок Nine Inch Nails и Jane’s Addiction, но для многих современников Fun House был показателем того, что команда просто сбилась с пути. Страстно поддержал их Лестер Бэнгс огромной статьей об альбоме (в двух номерах журнала Creem) и многие другие. Даже Billboard, библия музыкальной индустрии, высказался положительно, правда, подчеркнув ведущую роль «Стива Маккея с его волшебным саксофоном», на что вокалист мог и обидеться. Несмотря на все это, в целом альбом был отвергнут, особенно радиоиндустрией. Стив Харрис, старший вице-президент «Электры» по маркетингу, был фанатом The Stooges и всячески рекламировал пластинку, но везде встречал однозначную реакцию: «О Господи! “Электра” же выпускает такую прекрасную, такую классную музыку! Зачем им это?»
Глава 6. Fun House Part II: This Property is Condemned
Впереди маячил быстрый, но не безболезненный финал. Тому было несколько предзнаменований. Во-первых, в июне 1970-го пришло официальное письмо, что через год «Студж-Холл», он же «Фан-хаус», будет снесен, так как Эйзенхауэровское шоссе собираются расширять. В том же месяце Джимми Сильверу предложили работу в компании по поставке натуральных продуктов “Erewhon”, и он принял предложение, надеясь, что The Stooges на верном пути и под присмотром его старого друга Джона Адамса не пропадут.
Третьим предупреждением был «Гус-Лейк» («Гусиное Озеро»), адский фестиваль 7–9 августа 1970 года, недвусмысленно сигнализировавший, что шестидесятые кончились. Многие из тех, кто там был, описывают постапокалиптическую атмосферу, как в фильме «Безумный Макс». Билл Читэм, наконец дослужившийся до ритм-гитары, вспоминает: «Все как в тумане, дикое количество кокаина». Билл Уильямс, рок-фанат, работавший в секьюрити, видел открытую продажу героина с лотков, как продают мороженое в кино; за сценой «Ангелы Ада» торговали кайфом прямо с мотоциклов. Роуди Дэйв Данлап видел парня, который удолбался настолько, что ел землю; Лео Битти видел, как кто-то свалился с порталов, ударился оземь, подскочил и пустился в пляс.
The Stooges тоже были на грани: организаторы запретили вокалисту прыгать в толпу. Уильямсу вместе с другим девятнадцатилетним охранником было поручено не пускать его, и, когда Игги устремился к заграждению, отделявшему его от публики, они схватили его под руки и оттащили назад. Музыка стала совсем бешеной, Игги отступил на сцену и завизжал в микрофон: «Ломай! Ломай его!» Уильямс был в ужасе. «Двести тысяч человек, и все сошли с ума! Они ломают ограду, мы пытаемся ее держать, безумие!»
В какой-то момент – когда и как, никто точно не помнит – басист Дэйв Александер просто не выдержал и потерялся. Одни считают, что он вылетел из ритма, другие, в том числе Игги, – что просто забыл все песни. Вокалист чувствовал, что его предали, подставили, и после концерта решил уволить Дэйва. По словам Рона, они были против, но в конце концов сдались. Первый из “dum dum boys” был изгнан. Может, просто так совпало, но в то же время Джим Остерберг объявил, что его псевдоним отныне не Игги Студж, а Игги Поп.
Некоторые жильцы «Фан-хауса» считали провал Дэйва на фестивале «Гус-Лейк» всего лишь поводом: Джима раздражала замкнутость Александера и даже его физическая слабость. Через много лет, сидя в своем уютном садике в Майами, Игги размышляет об этом решении: «Мне неоднократно напоминали, что когда я сказал: “Всё, с Дэйвом я больше не работаю”, – все стало разваливаться. Но когда стоишь на сцене, а баса нету… у него просто крыша поехала, слишком обдолбался, вообще ничего не соображал. Тоже, между прочим, травма для человека, который… эээ, вообще-то я очень серьезно относился ко всей этой фигне. Ну и… – невесело заключает он, – после того случая группа как-то так и не смогла собраться».
11 августа, как раз когда Дэйв Александер был изгнан бывшими однокашниками, Игги выступал в передаче Дэна Карлайла на радио WKNR. На записи слышно, что обычно разговорчивый Джим Остерберг необщителен и расстроен, и тщетно Дэн Карлайл пытается расшевелить его. В ответ ничего, кроме апатии, голос тусклый, как в депрессии. Похоже, Джим уже во власти жестоких эмоциональных качелей, знакомых многим артистам: после невероятного, почти маниакального взлета – неизбежный упадок. Эти перепады, конечно, обострялись употреблением кислоты, гашиша и кокаина – последний, как замечает близко наблюдавший Игги журналист Ник Кент, был для него «безусловно, худшим из наркотиков, от которого он впадал в полное безумие».
Через несколько дней, в Нью-Йорке, обнаружилось еще кое-что, усугубившее зловещую атмосферу в коллективе. В середине августа группа должна была презентовать Fun House серией из четырех концертов в “Ungano’s” с роуди Зиком Зеттнером на басу – тихим, славным блондином, который часто играл спиной к публике. Когда они добрались до Нью-Йорка, оказалось, что главная и единственная цель действующего менеджера, Приятеля, – достать героин. Он больше ни о чем говорить не мог; младшие товарищи в основном отнеслись к этому без энтузиазма, но Приятель настаивал: «Да вы не понимаете. Это самый лучший кайф». Адамс расписывал достоинства героина, говорит Билли Читэм, «как будто это Кольридж. Ему ужасно туда хотелось».
В отеле «Челси» Приятель делил комнату со Стивом Маккеем. После заселения в отель насущных потребностей оказалось две: Игги хотел кокаина, Джон хотел героина. «Со мной произошла странная вещь, – сообщил саксофонисту Адамс. – Стою на углу, думаю, где бы вырубить кайфа. И вдруг срослось».
Тем вечером Джон Адамс вернулся в любящие объятия героина, поделившись «понюшкой» со Стивом Маккеем; в это время Игги явился в «Электру» к Биллу Харви и доложил, что если The Stooges предстоит играть, ему нужно 400 долларов на кокаин. Вообще Харви, как правило, относился к «мягким» веществам благосклонно – говорят, у него было даже официальное разрешение на приобретение травы. Но такая наглость не могла его не разгневать, тем более что он не являлся поклонником The Stooges. Харви неохотно выдал требуемую сумму; теперь деньги были, но дилер опаздывал. Время выхода пришло и прошло; наконец тянуть уже было нельзя и решили выходить так, но по дороге на сцену через кухню “Ungano’s” как раз столкнулись с дилером. «Вжжжик – обратно в гримерку», – говорит Маккей; там распаковали огромный завернутый в фольгу пакет, снюхали «гору» кокаина и только тогда вышли на сцену, с безнадежным опозданием. Концерт был, по многим отзывам, удачный («Все сверкало и переливалось», – говорит Маккей), с длинными импровизациями, сыграли и новую песню “Going To Egypt”.
