Решающим доводом стал концерт в день сочинения песни, когда они впервые исполнили ее вживую – в пабе «Поки-Хоул» в Личфилде, городке неподалеку от Бирмингема.
– Реакция была просто невероятной. В те дни, когда мы играли, все стояли у бара и пили, особенно не обращая внимания. И тут мы вонзили эту песню, и все застыли как вкопанные… и слушали. Весь зал был словно в трансе. Мы доиграли, и они просто взорвались, с ума посходили! Мы поверить не могли. Типа, что вообще творится? И после этого мы поняли, что придумали что-то действительно крутое.
Увидев реакцию на новую композицию, они стали и дальше сочинять материал в похожем ключе.
– У нас были абсолютно разные интересы, даже в музыке. Я любил Фрэнка Заппу и The Mothers, Оззи – The Beatles. Тони и Билл тоже любили что-то свое. Но всех нас объединяла любовь к фильмам ужасов и научной фантастике. И она нашла свое отражение в музыке, которую мы теперь сочиняли.
Некоторые ранние вещи – например, болтливый гиперблюз Wicked World – были хороши, но явно происходили из эпохи Earth: слезливые, повторяющиеся ритмы, оживленные яркой гитарой Айомми. Но вот другие песни, например, зачаточная версия War Pigs, быстро превратились в по-настоящему убойные номера. Чтобы окончательно закрепить выбранное направление, через несколько недель они переименовали и саму группу – в Black Sabbath.
Новое название стало чуть ли не навязчивой идеей с тех самых пор, как обнаружилось, что в Мидлендсе есть другая, более известная группа под названием Earth. Назвать себя в честь первой песни, сочиненной самостоятельно, стало символическим жестом.
– Black Sabbath настолько отличалась от всего остального, что мы сразу поняли, что именно так и будем играть дальше, – вспоминал Гизер. – Когда мы переименовали группу в ее честь, нам показалось, что все изменилось буквально за одну ночь. Я всегда обожал это название. Единственной трудностью оказались гребаные проблемы, которые возникли у нас из-за черной магии…
Группа впервые выступила под названием Black Sabbath летом, когда снова вернулась в «Стар-Клуб». Это уже была совсем не та команда, которая с большим трудом заполняла четыре сета в день три месяца назад. И дело не только в имени. Каталог оригинальных композиций стремительно рос, и четверка становилась гораздо увереннее. Так что вопрос уже стоял по-другому: не заслуживают ли они там выступать, а достаточно ли хорош для них «Стар-Клуб», постепенно загибавшийся как концертная площадка.
– Мы тогда, блин, напоминали пиратов, – говорит Оззи. – Первое, что ты должен был сделать, приехав в «Стар-Клуб», – найти себе девчонку. Потому что жилищные условия были просто п*здец, так что надо было у кого-то жить, понимаешь? Девчонка тебя кормила, а когда уходила на работу, я шарил по ее ящикам или смотрел, можно ли у нее взломать счетчик газа или еще что-нибудь такое. В общем, весело было. Мы постоянно курили травку и бухали, могли стащить целый ящик пива из грузовика.
Остальные стояли на шухере, пока Оззи «шел на дело. Я был в группе вором».
На родине Джим Симпсон стучался во все возможные двери. К тому моменту уже была записана демо-кассета с двумя оригинальными песнями – The Rebel и Song for Jim. Первая из них – гибрид типичного психоделического блюза шестидесятых с высоким бэк-вокалом, характерным для Earth, и истрепанными нервными окончаниями, которые вскоре станут неотъемлемой частью звучания Black Sabbath, а неуклюжую гитарную часть они используют для War Pigs. А вторая – цепляющая, легковесная песенка, которая вполне могла прозвучать на пластинке Чарли Кристиана в сороковых. Вооружившись этой кассетой, Симпсон воспользовался своими связями, чтобы организовать два показательных концерта для фирм грамзаписи. На самом большом из них, в лондонском «Марки», Оззи выступал в полосатой пижамной рубашке и с водопроводным краном на шее, Гизер – в лимонно-зеленых штанах с одной черной штаниной, Тони – в поношенной куртке из оленьей кожи, а Билл был голым до пояса и весь взмок. Ни руководители компаний, ни агенты, которых сумел собрать Джим, не заинтересовались.
Варианты заканчивались, и Джим не без помощи демо-кассеты уговорил местного независимого промоутера Тони Холла прийти на концерт. Холл, владевший собственным агентством Tony Hall Enterprises, оказался настолько впечатлен, что предложил свои услуги в деле поиска контракта на запись.
– Я думал, что они отличная маленькая блюз-группа, – позже вспоминал Холл, – четыре хороших музыканта, которые заслуживали того, чтобы записать пластинку. Я бы попробовал добиться для них контракта под названием Earth, но они уехали в Германию и вернулись уже как Black Sabbath.
На тот момент было не очень важно, как они называются: лондонские лейблы в 1969 году скорее стремились найти «новых Beatles», чем подписать откровенно некоммерческую – читай, не имеющую очевидных хит-синглов – группу вроде Black Sabbath. Холл отказался признать поражение и предложил «одолжить» Джиму Симпсону 500 фунтов – а также услуги молодого продюсера Роджера Бэйна, менеджером которого работал, – чтобы Black Sabbath записали альбом, который можно будет потом «продавать» мейджор-лейблам. Впервые группа узнала об этом, когда Симпсон позвонил Айомми утром перед отъездом на концерты в Дании.
– Мы выехали из Бирмингема на стареньком «транни» (транзитном микроавтобусе). Джим Симпсон сказал: «О, вам надо поехать по этому адресу и записать песни». Ну, мы подумали: ладно, хорошо.
Приехав в «Риджент-Саунд», моностудию на улице Тоттенхэм-Корт-Роуд в Лондоне, где звукоизоляция обеспечивалась картонками для яиц, приклеенными к потолку (и где делали свои первые записи The Rolling Stones), они записали свой концертный сет на двух четырехдорожечных машинах – буквально единственной «современной» аппаратуре, стоявшей в студии. Бэйн, опытный звукоинженер, который считал своей задачей заставить эти неограненные алмазы звучать достаточно убедительно, давал им указания – куда ставить микрофоны, хорошо ли вышел дубль, основываясь больше на собственном опыте, чем на знании их музыки. Хотя именно Бэйн добавил последнюю характерную деталь к финальному миксу, которая сделала альбом еще более зловещим: звуки грозы и церковных колоколов, открывающие первую песню.
– Мы пришли, – вспоминал Оззи, – сыграли все, а через двенадцать часов загрузили аппарат обратно в машину и поехали дальше…
Пока Sabbath путешествовали по Европе, Джим Симпсон снова обивал пороги лондонских лейблов и, по его словам, «получил еще четырнадцать «нет». Я приходил к ним с безумным энтузиазмом – а им было безумно скучно». Тони Холл решил, что нашел золотую жилу, когда убедил лейбл Fontana подписать группу – и выпустить один сингл. Fontana, подразделение голландского лейбла Philips, в основном специализировались на необычных записях артистов, не имевших особой репутации – вроде Dave Dee, Dozy, Beaky, Mick & Tich, чей сингл Legend of Xanadu в прошлом году вышел на первое место, и The Troggs, чей главный хит Wild Thing был записан три года назад. Самой знаменитой песней Fontana на момент подписания контракта с Sabbath была Je T’Aime… Moi Non Plus Сержа Генсбура и Джейн Биркин, которая вышла на первое место в чартах несмотря на то, что BBC отказался ставить ее в эфир. Fontana не интересовал альбом Sabbath целиком, так что они посоветовали группе записать кавер на песню, только что попавшую в американский Топ-40 – Evil Woman (Don’t Play Your Games With Me), сочиненную и записанную миннеаполисской группой Crow. Тони и Гизера предложение привело в ужас – они считали, что их заставляют «продаться». Но Джим убедил их, что это просто еще одна ступенька на лестнице к успеху, так что они с большой неохотой записали в тот день на «Риджент-Саунд» и ее.
