Рэнди попросил маму обратиться в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе о его зачислении в магистерскую программу по классической музыке, а также поговорил с Джоном Стиксом, тогдашним редактором Guitar World, и тот предложил познакомить его с видными деятелями нью-йоркской сцены – Стивом Гэддом, Жан-Люком Понти и Эрлом Клу. Еще Рэнди общался с Ричи Подолором, бывшим продюсером Steppenwolf и Three Dog Night и уважаемым классическим гитаристом, учившимся у самого Сеговии, и тот согласился позаниматься с Рэнди классической музыкой. Кэти говорит, что мама «знала, что Рэнди не был счастлив. Но она понимала и то, что Оззи сделал для моего брата. Он устал не от Оззи. Он устал от гастролей. Дело не в том, что он не любил Оззи. Это неправда. Ему просто не нравился этот образ жизни. Он был воспитан иначе».
Первые два концерта возобновившегося американского турне прошли на «Омни-Арене» в Атланте 17 марта и на следующий день в «Цивик-Колизее» в Ноксвилле. В ту ночь, во время 1000-километровой поездки в Орландо, вся группа собралась в задней части автобуса и смотрела «Мидуэй», эпический фильм о Второй мировой войне. Руди первым ушел спать – «слишком уж много крушений камикадзе я увидел на экране». Водителем гастрольного автобуса был 36-летний Эндрю Эйкок. Вопреки желанию Шэрон он взял с собой жену, с которой разошелся, и посадил ее рядом с собой на время поездки до Орландо. Рано утром автобус остановился на автостанции «Ред-Барон-Эстейтс» близ Лисберга. Олдридж вспоминал, что Эйкок стал хвастаться, что он еще и пилот, и пообещал «покатать» группу на маленьком пропеллерном самолете, стоявшем на станции. Сдержав слово, Эйкок предложил единственным, кто еще не спал – Дону Эйри и тур-менеджеру Джейку Дункану. – немного полетать. Самолет, 27-летний Beechcraft Bonanza F35, несколько раз пролетел над гастрольным автобусом, потом благополучно приземлился. После этого Эйкок предложил прокатиться Рэнди и портнихе группы, 50-летней негритянке Рейчел Янгблад. Все хорошо знали, что Рэнди боится летать, а у Рейчел больное сердце. Тем не менее они оба согласились: Эйкок убедил их, что «мы просто взлетим и сядем», как вспоминал Руди Сарзо. «Ничего опасного, ничего сумасшедшего…»
Рэнди, который повсюду возил с собой фотоаппарат, взял его, затем сунулся к Сарзо, пригласив и его с собой, но басист был в полусне, и его ничего не интересовало. А вот что произошло потом, когда самолет взлетел, стало темой длительных, бесплодных дискуссий. Какова бы ни была причина, самолет внезапно вошел в пике и направился прямо на гастрольный автобус. Дон Эйри, который фотографировал самолет в полете с помощью телеобъектива, заявил, что видел на борту боровшихся людей. Жена Эйкока Ванда стояла в дверях автобуса, и многие из пассажиров считают, что пилот, который всю ночь не спал и спорил с ней за рулем, решил убить ее, протаранив самолетом автобус. Сарзо пришел к выводу, что Рэнди спас им всем жизни, заставив Эйкока изменить курс. Но позже стали ходить слухи, что у Рейчел, сидевшей на переднем месте в самолете с дублированным управлением, случился сердечный приступ, и, когда она упала вперед, на штурвал, самолет начал резко снижаться. Соответственно, на самом деле Эйри увидел Рэнди, сидевшего позади, который отчаянно пытался поднять неподвижное тело Рейчел, а Эйкок до последнего пытался вывести самолет из пике.
Какой бы ни была правда, в результате самолет задел левым крылом автобус на высоте примерно полутора метров от земли, затем перевернулся и врезался в большую сосну, переломив ствол, и, наконец, влетел в гараж георгианского особняка, стоявшего метрах в двадцати от автобуса. Все трое мгновенно погибли при взрыве. Позже вскрытие показало, что у Эйкока в крови в момент крушения были следы кокаина, а вот токсикологическое исследование Рэнди показало, что никаких наркотиков у него в организме не было. Расследование Национального совета по безопасности на транспорте раскрыло, что медицинский сертификат Эйкока истек, равно как и срок двухлетней летной проверки, которую необходимо сдавать всем пилотам. Иными словами, его нельзя было подпускать даже к гастрольному автобусу, не говоря уж о самолете. Руди Сарзо вспоминает, как выскочил из своей постели в автобусе и увидел, как Дункан стоял на коленях и всхлипывает: «Они погибли, они погибли…» А Шэрон орала на него: «Как ты мог позволить малышу сесть в этот самолет? Как ты мог?»
Похороны Рэнди состоялись на родине в Барбэнке 24 марта 1982 года. В этот унылый серый день Лос-Анджелес с трудом пытался проснуться, накрытый темными, как вороненый пистолет, облаками. Было не холодно, и не жарко, и все запахнулись в пальто чуть сильнее, когда началась заупокойная служба в Первой лютеранской церкви, в которую Рэнди ходил каждое воскресенье с матерью, братом и сестрой, и в которой Долорес Роадс до сих пор дирижирует хором
[26]. Подруга семьи Арлин Томас играла на акустической гитаре и тихо пела. Она работала преподавателем в Musonia вместе с Рэнди, и Долорес была очень рада ее присутствию. Впрочем, ничто не могло изменить настроения ужасного отчаяния. Это было не прощание с тем, кто прожил всю жизнь до конца, а окончательное признание невыразимой трагедии, постигшей семью Роадсов, трагедии, после которой жизнь уже никогда не будет прежней.
Оззи всю службу проплакал на плече Долорес. Плачущую Джоди утешал Руди. Оззи, Томми, Кевин ДюБроу и Руди несли гроб вместе со старыми друзьями Рэнди Фрэнком Санта Крусом и Кимом Макнейром. На службе не было Келли Гарни.
– Я не хотел видеть его гроба, – объяснял он.
Келли Роадсу тоже предложили нести гроб, но он не смог заставить себя этого сделать.
– Я был в шоке, – рассказывает он. – Я даже не сразу поверил. Я думал, что на самом деле все в порядке, это просто очередной рекламный трюк, вроде летучей мыши или обмоченного Аламо. За все эти годы я так и не смирился. Я думаю о нем каждый день. Для меня он словно заново умирает каждый день. Я могу жить дальше, но никогда не смогу с этим смириться.
Долорес, в те ужасные дни выказавшая просто нечеловеческую стойкость, поблагодарила всех, кто пришел, и утешала тех, кого едва знала, с той же теплотой, что и своих безутешных родных. Но за всеми этими жестами доброты пряталось безнадежно разбитое сердце.
– Она больше не была прежней, – рассказывает Кэти Роадс. – Она до сих пор не наряжает рождественских елок. Она оставила его комнату в точно таком же виде, какой она была, когда Рэнди вышел из нее в последний раз. В ее доме словно остановилось время. Если вы пойдете туда, то через эту дверь словно попадете в 1982 год. Она никого не пускает в его комнату. Там все точно так же, как было, когда он уехал…
После поминок длинная кавалькада отправилась из Барбэнка в Сан-Бернардино, где тело Рэнди похоронили в мавзолее на кладбище «Маунтин-Вью».
– Красивое место, – говорит Келли, – почти как у леди Ди…
Грег Леон вспоминал, что похороны «были такими грустными. Это не должно происходить ни с кем из нас. Такая смерть Рэнди – это просто ужасно. Люди подходили и пытались брать автографы. На другой стороне улицы стояли зеваки и скандировали «Рэнди! Рэнди!» Такое неуважение. Его же, блин, хоронили!»
