Впрочем, есть и менее вдохновенные композиции. В частности, откровенно страшноватая E5150 (EVIL римскими цифрами, понимаете?), похожий на радиосигнал из космоса инструментал от Гизера, который в альбоме можно вполне пропустить, но вот для концертов он превратился в отличную вступительную фонограмму. И слишком навороченная последняя песня, Over And Over, которая отчаянно пытается завершить альбом на высокой ноте, но удушает себя в искаженном калейдоскопе звуков.
Отдых в студии группа проводила в хорошем саркастическом настроении. Когда к ним заглянул гитарист Thin Lizzy Скотт Горэм, Тони попросил Пола прокатить его в «Роллс-Ройсе». Потом, выходя за дверь, подмигнул ему. Тур-менеджер понял, что от него требуется, и «ехал, как бешеный, со скоростью, б*я, девяносто пять миль в час, а во все повороты входил, визжа шинами. А Скотт на заднем сиденье орал: «о, Господи!»
Еще Тони стал изводить Мартина Берча; «дошло до того, что он чуть не покончил с собой», когда продюсер, привыкший работать с Ричи Блэкмором, который временами устраивал в гостиничном номере спиритические сеансы, стал приставать к нему с вопросами, занимается ли тот оккультными практиками. Они работали до поздней ночи, жутко устали, но Берч начал расспрашивать Айомми.
– Он все задавал вопросы типа «Ты черной магией занимаешься?» А я носил с собой маленький черный чемоданчик, и меня так достали эти вопросы, что я сделал вот что: купил кусок дерева, вырезал из него куклу, приклеил к ней волосы и прочую подобную фигню, завернул в черную ткань и положил в чемоданчик. Потом пошел в студию и приоткрыл чемоданчик достаточно широко, чтобы он увидел куклу. Развернул ее, и он такой: «ЧТО ЭТО?» Я убрал ее обратно в чемоданчик, закрыл его и спросил: «Что?» Он спросил: «Это же я, да? Это я! Я точно знаю, это я!» Я чуть не расхохотался, но сумел сохранить серьезное лицо. «Ты о чем?» – «Открой чемоданчик!» – «Нет, зачем?» – «Там я, я знаю! Я точно знаю!» Он был в ужасе, реально психанул. Я очень долго его доставал этой штукой. Он говорил, например: «У меня вчера болела голова. Это же ты сделал, да? Ты наколдовал мне головную боль». А я такой: «Я не знаю, о чем ты вообще». А потом он немного отходил, и я у него спрашивал: «У тебя в последнее время не было проблем, Мартин?» – «ЧТО? ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?»
Тони злобно усмехнулся.
Mob Rules вышел в ноябре 1981 года и легко повторил успех предшественника, заняв двенадцатое место в Великобритании и снова попав в Топ-30 в Америке. Рецензии были в основном благожелательными. Sabbath сумели заново создать себя как раз вовремя, чтобы встать рядом с гигантами тяжелого рока, правившими рок-музыкой восьмидесятых: Judas Priest, Whitesnake, AC/DC – и Оззи Осборном, чей второй сольный альбом, Diary Of A Madman, вышел в том же месяце и добился большего успеха.
Тони, Гизеру и особенно Ронни было очень больно видеть, что альбом Оззи продается намного лучше, чем их собственный. С музыкальной точки зрения они на самом деле мало пересекались – Sabbath придерживались своих прежних принципов семидесятых, а вот Оззи, не оглядываясь, двинулся в восьмидесятые, полагаясь на нового гитариста-вундеркинда Рэнди Роадса, который писал зажигательную, эмоциональную музыку. На гастролях лишь шесть из тринадцати песен концертной программы Sabbath в 1982 году, в том числе исполняемые на бис Paranoid и Children Of The Grave, были времен Оззи. У фанатов никаких проблем не было – они с радостью поддерживали обе группы. Но для Тони и Ронни это была настоящая кость в горле, которую никак не удавалось откашлять.
«Мы совсем другая группа по сравнению с той, в которой пел Оззи, – настаивал Ронни. – Единственное сходство – название». Что же касается Оззи, то «мне вообще насрать, что они делают. Я с ними больше не играю, и очень рад, спасибо, блин». Внешне он был беспечен, но, как позже признался, на самом деле невероятно злился на группу, которая, с его точки зрения, оставила его умирать.
– Это была настоящая война, – рассказывал мне Оззи. – Ну, знаешь, я не верю во всю эту херню, типа, ну, меня уволят, но мы все равно останемся друзьями. Если вы все еще друзья, зачем вообще кого-то увольнять?
Чего Оззи не знал, так это того, что Ронни тоже был все более и более недоволен в Sabbath. Певец, может быть, и любил британцев, может быть, даже видел в них родственные души: Венди, в конце концов, родилась в Эппинге и переехала в США лишь в 1973 году, – но чувствовал все большее отчуждение от Тони и Гизера. Против последнего он не особо возражал: говорил тот тихо, хорошо играл на басу, а найдя себе новую американскую подругу, Глорию, на гастролях в основном держался обособленно. Пока он соглашался с тем, что тексты в группе теперь пишет Ронни, все было нормально. Единственное, в чем Ронни уверен не был, нравится ли он Гизеру. Иногда он видел взгляд этих глубоких карих глаз и задумывался, что за мысли скрываются за ними. Гизер по большей части держался за Тони: если Тони доволен, значит, и Гизер тоже.
По словам Пола Кларка, который все больше отдалялся от своего «брата» Айомми, который так и не простил верного помощника за то, что тот пытался предостеречь его от отношений с новой американской женой, Мелиндой, и из-за этого сблизился с Дио, «тогда в группе все решал Ронни».
– То, что группа снова стала крутой после прихода Ронни – не совпадение, хотя у нас не было менеджера, – говорил Кларк. – Без Ронни эта группа ничего бы не добилась после ухода Оззи, вот так все просто. Мы с Ронни надо всем работали вместе. Ронни меня очень многому научил. Ох, блин, да. Он был замечательным парнем. Отличным парнем. Но, в конце концов, его кинули.
Проблема была в том, что Ронни даже не представлял себе, насколько и чем доволен Тони. Гитарист недавно начал синтезировать бесплатный кокаин – это сложная процедура с участием воды, аммиака и многочисленных фильтров, – чтобы получить чистейший стопроцентный кокаин без примесей, а потом курить его.
– Он вообще тогда е*анулся, – вспоминал Пол Кларк. Когда они жили в гостинице «Сансет-Марки» в Лос-Анджелесе, «у нас был таксист по имени Тип, именно он как-то доставал эту дурь. Он и этот дурачок-клавишник, Джефф Николлс. Тони настолько этим увлекся, настолько лыка не вязал, что даже интервью давать не мог. Мне приходилось давать телефонные интервью вместо него, потому что у меня похожий акцент».
Ронни нравилось курить травку и пить пиво, но он не нюхал кокаин, не любил «Кваалюд» и «Мандракс» и не гонялся за групи. У них с Тони, может быть, и завязались отличные отношения, когда они джемовали и вместе сочиняли песни, но вот в социальном плане они отдалились друг от друга. Тони после концертов ретировался в свою тусклую гостиничную пещеру, а Ронни нравилось гулять и смотреть, что происходит. Читать, говорить, думать, потом еще говорить. Тони иногда целыми днями не говорил ни слова. «Что, вот так теперь все и будет?» – думал Ронни. Неужели они уже вышли на пик – эта группа, которая добилась такого успеха с первым альбомом, хотя у Ронни еще столько невоплощенных желаний, что можно наполнить целый волшебный замок?
Сэнди Перлман, чья ленивая менеджерская манера не устраивала никого, был уволен после половины последнего американского тура. Когда мы встретились много лет спустя, он отнесся к этому флегматично, сказав, что всегда был поклонником Sabbath и до сих пор им остается, но, пожалуй, поговорка «никогда не встречайся со своими кумирами» верна. Перлман остается загадочной фигурой, его краткая работа с Sabbath оказалась стерта из его официальной биографии. В группу вернулось самоуправление, и Ронни, прирожденный лидер, принимал решения, когда это было необходимо, а случалось это часто: прежний лидер, Айомми, иногда по несколько дней пропадал в хрустальных иллюзиях, наведенных кокаином и депрессантами.
