Книга Корабли с Востока, страница 43. Автор книги Анна Нэнси Оуэн, Наталья Резанова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Корабли с Востока»

Cтраница 43

Несмотря на потерю флота, я, находясь в Маниле, приготовился дать отпор новому вторжению, но посреди приготовлений нас постигли новые бедствия. Политое [15], находившиеся на строительстве, внезапно восстали, уничтожая те самые мосты и дороги, кои призваны были укреплять. В считанные дни мятеж, словно чума, распространился по всем островам, причем бунтовщики обладали оружием, сравнимым с оружием наших ополченцев, а то и превосходящим его. Поскольку ни в одном пуэбло оружия не производят, никаких нет сомнений, что мятежники заполучили его вследствие подлого предательства в наших рядах и пользуясь преступным небрежением надсмотрщиков. Уже тогда я заподозрил в этих злодеяниях братьев общества Иисуса, многие из которых родом португальцы и затаили в душах предательские замыслы против его величества. Дальнейшие события лишь подтвердили верность этих предположений. Ибо, пока наши войска были заняты подавлением мятежей, а городские ополчения мобилизованы на тушение пожаров, ниппонцы вновь высадились в самой гавани Манилы, причем предшествовал этому мощный артиллерийский удар, уничтоживший и без того поврежденные пожарами городские укрепления. Здесь мне пришлось выслушать, будто совершить такое, имея в распоряжении лишь варварские сампаны, невозможно, – на что могу ответить: истинно так, но во флотилию язычников входило также не менее десятка кораблей, которые они называли «лихде» или «лифде». В этом я вижу несомненную причастность голландцев, либо того хуже – англичан. И только великое мужество и опыт наших солдат, коих возглавлял сын мой Родриго, удержали город от немедленного падения и дали нам возможность отступить в правильном порядке.

Не стану описывать наш прорыв из Манилы, переход через джунгли и отплытие на уцелевшей в этом адском огне бригантине «Нуэстра Сеньора де лос Ремедиос». Скажу лишь, спастись нам удалось лишь чудом и Господним благоволением, ибо на сей раз туземцы не воевали с ниппонцами, а оказывали им всяческую поддержку. Уже позже от моряков я узнал, что упомянутого ранее Като сменил на посту командующего некий дон Сананда, и его людям каким-то непостижимым образом удалось войти с туземцами в сговор. И поскольку в пуэбло жители, как правило, внемлют приходским священником, это вновь подтверждает мои горестные предположения об изменническом поведении некоторых служителей церкви.

Но когда, преодолев неисчислимое количество препятствий на суше и на море, мы достигли благословенных берегов Новой Испании, я был взят под стражу и по сию пору нахожусь под арестом, лишенный возможности оправдаться лично.

Ваше превосходительство! Кузен! Только клеветники могут обвинять меня в некомпетентности. Обстоятельства, сложившиеся на Филиппинах, были таковы, что ни Александр, ни Цезарь, ни сам герцог Альба не смогли бы удержать Манилу. Сражаться с объединенными силами язычников, голландцев и англичан, и отражать бунтующих туземцев, и стать жертвой измены – вот что довелось испытать вашему покорному слуге. Припадаю к вашим стопам, и нижайше молю о снисхождении к былым заслугам.


Резолюция дона Луиса де Веласко

(рукой секретаря, Хуана де Портилья)

Процесс над доном Родриго провести без огласки, из уважения к заслугам его сына.

Передать копии письма для консультаций: дону Фрай Гарсия Гуэрра, архиепископу Мехико, отцу Хуану Санчесу от общества Иисуса, а также в местный подотдел представительства святой инквизиции. Доложить о полученных заключениях.

К созданной королевской Аудиенсией комиссией по поводу событий на Филиппинах привлечь дона Хуана де Сильву как возможного главу военной экспедиции и дона Родриго де Виверо-и Аберручиа в случае необходимости в переговорах.


Сэндай, ранняя осень 1610

Приезжего в замке Зеленой листвы принимали странно. Хозяин встретил его с излишней, наводящей на подозрения учтивостью – во дворе. Поприветствовал, посмотрел некоторое время, а потом качнул головой:

– Прошу простить меня, Санада-доно, у меня скверное настроение, ссориться с вами я предпочел бы по более достойной причине. Будьте гостем.

Потребовал коня, бросил из седла: «Господину Санаде – все, что пожелает». И исчез.

Гость, господин Санада, пожелал. Гостю показывали все, даже то, чего обычно не показывают чужим. Верфи и арсенал. Дамбы и заготовки для дамб. Огромную, почти законченную насыпь, которая должна прикрыть внутреннюю часть побережья от тайфунов. Поверху шла дорога. Тем, кому пришлось бы атаковать эту ветрозащитную конструкцию с моря, гость заранее не завидовал. Тем, кто попытался бы пройти через внутренние области, он перестал завидовать еще раньше: гость добирался в Сэндай по суше, и ему вполне хватило того, что можно было увидеть с дороги.

А вот столичный город на оборону, казалось, рассчитан не был. Его строили по старым образцам – широкие улицы, сетки кварталов. И у сэндайской крепости, у замка Аоба, не было внешних укреплений. Никаких.

Город и крепость говорили: нам не нужны стены против своих, мы не боимся мятежа. Все вместе говорило: мы не боимся ничего.

Гость смотрел из окна цитадели на проспект, где, по старому обычаю, могли разойтись две тяжело груженных воловьих упряжки и еще осталось бы место для пешеходов и уличных торговцев, и прикидывал, что ширина улицы совпадает с разбросом «ягод» из среднего картечного заряда, если стрелять не камнями, а свинцом, но у Датэ свои рудники, и на такого рода нужды они отроду не скупились, еще до всякого Дракона.

Гость смотрел, смотрел и думал, что его первый вывод, сделанный двадцать лет назад, оказался верным. На севере не следовали Сунь-цзы, но очень хорошо его знали. Очень внимательно прочли – и сделали выводы. «Бывают дороги, по которым не идут. Бывают войска, на которые не нападают. Бывают крепости, за которые не борются. Бывают местности, которые не оспаривают». Вот чем с самого начала, с первых, внутрисеверных еще войн, пытался стать Дракон. Войском, на которое не нападают, потому что даже в случае победы выгоды не окупят потерь. Местностью, которую не оспаривают, ибо война погубит все ценное в ней, а цена приобретения будет страшной. Крепостью, за которую не борются, потому что все подступы в шесть слоев покроются ржавой кровью… а удержаться в ней все равно не получится. Как сейчас. Гость прикинул, во сколько бы ему обошелся замок Зеленой листвы… со всем отсутствием внешних укреплений. Во что стал бы, если бы ему каким-то чудом удалось притащить сюда войска. Присвистнул невежливо. У него никогда столько не было. И даже сёгун не может себе позволить такие потери…

Гость смеется, очень тихо, чтобы не обидеть принимающих. Четверть века север демонстрирует всей стране готовность сдохнуть, сжав челюсти на глотке врага – и поэтому рисковать землей всерьез им пришлось всего однажды, в самом начале.

Нынешняя интрига прозрачна, как горная речка. Ставке хочется знать, что происходит на севере. Ставка может, конечно, послать в Сэндай инспекторов – но им станут чинить препоны просто из принципа, чтобы в столице не возомнили о себе. А то ведь повадятся инспектировать, без войны и не отвадишь. Иное дело – почетный гость, славный воин… но и ему не все покажешь. А тут такая оказия: приезжает гость, а на хозяина как раз стих нашел и унес по горам и долам. Хозяину, конечно, неловко, он от неловкости проявляет лишнюю щедрость, гость ею пользуется по-своему, что тоже понятно: он полководец, стратег, конечно, его интересует, как здесь обустроены дела войны. А вассалам хозяина что делать? Только исполнять, что сказано. Все хорошо, и лица у всех на месте, и сведения пойдут, куда надо. Не самые дурные сведения: «Сэндай не хочет войны, Сэндай очень не хочет войны и, если не припирать его к стенке, никогда ее не начнет, удовлетворится тем, что имеет». Так? Так.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация