Книга Корабли с Востока, страница 45. Автор книги Анна Нэнси Оуэн, Наталья Резанова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Корабли с Востока»

Cтраница 45

Деревянная перегородка едет вбок, и гость успокаивается. Если люди Миуры и его собственные пропустили пришельца без звука – значит…

Хозяин замка Зеленой листвы и княжества Сэндай стоит в дверном проеме, слегка перекосившись налево.

– В четырех стенах в такую погоду? – говорит он, не здороваясь. – Здесь? Поехали.

Гость кланяется.

– Благодарю за приглашение, – добавляет. – Нижайше.

На дворе – он знает – мелкий серый дождь.

Дракон смотрит на согнувшегося в поклоне Миуру.

– А вы, адмирал, что застыли? Все равно у вас день пропал. И завтрашний пропадет. Так хоть причина будет.


Несколько часов спустя они сидят под соломенным навесом, пьют красное и горячее и смотрят, как вода наискосок падает в воду, как плывут и плавятся за сеткой дождя поросшие соснами острова – каждый отдельный, непохожий. Когда выйдет солнце, они тоже будут прекрасны, иначе.

Но солнце – это завтра, а скоро свет уйдет совсем, погаснет все, станет не различить, но пока глаза глядят – не хочется обращать взгляд на что-то еще.

Залив Мацусима, да. В планах, о которых гостю не положено знать, здесь – в очень плохом, в самом худшем случае ляжет последний рубеж обороны. Вряд ли вид на залив имеет к этому отношение. Хотя все может быть.

– Я прочел отчет о вашей филиппинской операции, – говорит Дракон. Их только трое, свита не в счет, и он называет острова варварским именем, без запинки. Судя по лицу Миуры, произносит правильно. – Я прочел его, Санада-доно, и он меня не удивил. Войсками Западной коалиции должны были командовать вы.

Гость смеется. Рассыпается в благодарностях, хотя благодарить тут не за что. Это не комплимент, это выпад. Ни при каких обстоятельствах большие имена Запада не согласились бы – пусть даже на время – подчиняться приказам – кого? – второго сына мелкого владетеля. Иэясу, впрочем, тоже не согласился бы: он никому не верил настолько.

Разница не между Западом и Востоком, а между Севером и Югом. На севере, будь он своим, ему доверили бы командование не задумываясь. И ждали бы, что он вернет, когда закончит. Так же, не задумываясь.

Первый слой. Как бы предложение: зачем вам держаться тех, кто не ценит вас по достоинству? Второй слой глубже, хуже: хотите чего-то добиться у них, на юге? Действуйте по своим правилам, потому что их правила не дадут вам сделать и шага.

– У меня, правда, возник к вам вопрос – не знаю, захотите ли вы ответить.

– Разве воля хозяина не закон для гостя?

– Почему вы все время добивались такого превосходства в каждой точке удара? Многим оно показалось излишним.

– Я прочел отчет экспедиции Като, – отзывается эхом гость. – И поговорил со всеми, с кем смог. Доны, как называет их наш друг Миура, серьезный враг. Очень храбрый, очень стойкий, очень спаянный, изобретательный, привычный к численному превосходству противника. Хорошо вооруженный, умеющий и воевать против огнестрельного оружия, и сидеть в осаде против него. Я решил, что не стану рисковать и поставлю на то, что у меня заведомо есть: плотность огня и поддержка туземцев, – чтобы уничтожить их по частям, и очень быстро.

– Понятно.

– Вы так подумали, когда читали мой отчет? – поинтересовался гость.

– Нет, – ответил хозяин, подставляя пустую чашку под дождь. – Я подумал совсем другое и о другом. Вы тоже что-то хотели спросить?

– Благодарю. Та насыпь… дамба вдоль побережья. Ее строили в первую очередь от волны и уж потом – от врага?

– Конечно. – Князь выливает воду на лицо, некоторое время сидит и ждет, пока она стечет, потом продолжает: – Война придет – или не придет, а волна придет обязательно. Не завтра, так послезавтра. Вы тоже так решили?

– Нет, – качает головой гость, – я сначала подумал совсем другое.

Зеркало. Не кривое, правдивое. Только зеркала бывают разными… Гость знает, как его видят. Время и образ жизни съели щенячью мягкость черт, но он все еще выглядит лет на десять моложе настоящего возраста, что часто служит причиной конфузов и большого веселья. Время и удача оставили ему способность смеяться и вызывать смех, даже если обстоятельства к тому не располагают. Они многое ему оставили, и главное – музыку. Ритм. Способность видеть музыку и идти за ней, во всем: в деньгах, в людях, в войне. Где стучит в ушах, где идет прилив… Узнай, чего человек хочет, узнаешь, что он сделает? Глупости. Услышь, как он дышит, – узнаешь, чего он и не думает… Может быть, поэтому он так плохо пишет стихи. Как запереть длинное, сложное, практически бессмертное в узенькие условные рамки? Любой шаг все еще длится где-то. Любой бой.

Человек рядом глядит в залив. Когда он не следит за этим, его слегка перекашивает на левую сторону; возраста у него нет, и двадцать лет назад тоже не было, было, как сейчас, – длинное скучное лицо, тяжелые веки, коротко остриженные, как после болезни, волосы. Сейчас от затылка отходит длинная, нарочно оставленная прядь. В ней – цветная лента, синяя с золотом.

Накидка – фиолетовая, в яркую зелено-красно-оранжевую «дождевую каплю» по подолу. Запретный цвет, фиолетовый. Право носить его имеют великий министр, регент и сёгун… и еще это родовой цвет дома Фудзивара. Чем хозяин Сэндая и пользуется без зазрения отсутствующей у него совести. И амбиции обозначил – и закон не нарушил.

А еще он хороший поэт.

– Что у вас с левой рукой?

– Неудачно упал, – пожимает плечами хозяин. И поясняет: – С лошади. Давно. Потом еще раз. Тогда не было времени лечить. Теперь напоминает на погоду.

– Вы поэтому туда ножны приматываете? – интересуется гость, хотя ножен – размером примерно под танто – он, конечно, не видит. Глазами не видит. Но его учили замечать мелкие подробности.

– Поэтому, – соглашается хозяин. – Все равно гнется плохо.

– А когда вы в первый раз встречались с господином регентом?

То есть когда он к вам вплотную подходил и мечом размахивал, чтобы показать, что ваша жизнь или смерть зависят только от его воли…

– Тогда, – усмехается хозяин, – на руке не было. Там бы нашли. Но при себе было. И он, конечно, знал, что где-то у меня что-то есть. Мы с господином регентом плохо понимали друг друга, но не настолько плохо. Когда он приблизился ко мне на расстояние удара, он показывал вам всем, что он хозяин положения, а мне – что он не хочет войны между нами и тоже готов рисковать ради мира. И еще он позволял мне сохранить лицо, как он это понимал. Мол, я не просто подчинился ему, а тоже пощадил его. Мог убить – и не стал. Как будто это имело значение.

Для большинства – имело бы, думает гость. Не обязательно решающее, но имело бы. Такие жесты вежливости часто определяют: можно ли служить человеку, можно ли жить с ним в мире.

– Как вы думаете… – спрашивает гость, ему не по чину спрашивать, он вассал, а не владетель, но сегодня такой день… а может быть, здесь всегда такой день. – Что сделают в Новой Испании, когда прибудет наше посольство?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация