«Боинг» совершил посадку. Пассажиры не спеша покидали салон, и если в Москве в это время было плюс четыре, дул холодный ветер с мокрым снегом, то в Барселоне было плюс девятнадцать.
Пройдя пограничный контроль, Ренат Ахмедшин оказался в зале аэропорта, огромного, сверкающего хромированным металлом и серым мрамором. Суета, легко одетые люди, солнцезащитные очки. Ахмедшин блаженно потянулся. На его лице тоже поблескивали солнцезащитные очки, дорогие и изящные. Ахмедшин неторопливо двинулся к выходу.
Он чувствовал себя как рыба в воде, любил международные аэропорты, большие вокзалы. Ему нравилось, когда вокруг звучит иностранная речь.
Ренат взял такси, устроился на заднем сиденье. Водитель такси – пожилой испанец с крепкой загорелой шеей. Ахмедшин закурил. Минут через сорок такси уже мчалось по оживленной Виа де Грации, пересекая центр города. Машина остановилась прямо у входа в четырехзвездочный отель.
Ахмедшин подал консьержу паспорт. Номер был зарезервирован. Ренат Ибрагимович подошел к лифту, его дорожную сумку нес молодой черноволосый парнишка с изящной бабочкой под подбородком. Номер находился на пятом этаже. За окном виднелась площадь со статуей Колумба.
Ренат открыл балконную дверь. В номер ворвался теплый воздух и шум города. Мужчина оперся на перила балкона и долго смотрел на площадь.
Через два часа, приняв душ, переодевшись, Ренат вышел на улицу, перекусил в маленьком кафе, а когда вернулся в отель, то в холле его уже поджидал мужчина восточной внешности, но в строгом европейском костюме. Они поприветствовали друг друга и через четверть часа уже вместе ехали в машине. Мужчина, с которым встретился Ренат, знал город хорошо. Пассажир и водитель общались по-английски, оба говорили со страшным акцентом. Водитель расспрашивал о Москве, о погоде, в России он никогда не бывал.
Вскоре белый «Фольксваген» вырвался за город и помчался вдоль берега моря по автостраде. Длинные темные тоннели, яркий солнечный свет сменяли друг друга. От контраста рябило в глазах.
– Хорошо у вас, тихо, красиво, тепло.
– Не очень тихо, – сказал водитель, – но думаю, спокойнее, чем в России.
– Да уж. Баски спокойнее чеченцев. Проехали километров сорок. Автомобиль съехал с автострады на узкую дорогу, идущую в гору. На самой высокой точке машина свернула на обочину. В тишине водитель сказал:
– У нас, Ренат, проблемы. Так что готовься к тяжелому разговору.
– Я готов, – произнес Ренат и, сняв солнцезащитные очки, опустил ветровое стекло, смотрел на гигантскую панораму.
И справа и слева сверкали лазурью бухты, в густой субтропической зелени белели особняки.
– Не передумал? – спросил водитель, когда Ренат бросил окурок в окно.
– Нет.
Автомобиль медленно покатился вниз и вскоре остановился у железных ворот старинной виллы, на крыше которой стояла огромная антенна-тарелка. Старая вилла, старые кедры и огромные пальмы. Демократичный «Фольксваген» въехал во двор и вклинился между двумя надменными «Мерседесами». Ренат, не расстававшийся с ноутбуком ни на секунду, поднялся на крыльцо. Он оставил обувь у двери и прошел в огромный холл.
Его встретили трое мужчин. Хозяин, чернобородый, с горящими как уголь глазами, предложил Ренату сесть на низкий стул с мягкой подушкой. Ренат устроился. На столе стоял чайный прибор.
– Почему задержался?
– Абдулла, у меня были проблемы, – сказал Ренат, отвечая на вопрос чернобородого.
– Мы волновались.
– Я понимаю.
– Надо поторопиться, – хозяин нервно вертел в руках пустую чашку.
– – Я делаю все, что в моих силах.
– Надо поторопиться, – повторил Абдулла, – обстоятельства и время работают против нас. Мы на тебя рассчитываем.
– Спасибо, я это знаю.
– Если тебе нужны деньги, мы перебросим их в Россию…
– Нет, – сказал Ренат. – Я привез, здесь все, – он положил на колени портативный компьютер, открыл крышку и принялся быстро работать пальцами.
На мониторе возникли фотографии академика Смоленского, затем доктора Горелова, следом еще одного вирусолога, Андрея Борисовича Комова.
Чернобородый долго смотрел на экран.
– Это он?
– Да, – произнес Ренат, – я встречался с ним в Новосибирске. За деньги он работать на нас не станет.
– Он мне не нравится. Будь с ним осторожнее. А фотография его брата полковника есть?
– Да, – Ренат ударил по клавишам, и на мониторе появилось изображение полковника ФСБ Комова. – Я на него собрал хороший компромат, – ткнув пальцем в экран, сказал Ахмедшин, – такой, что ему не вывернуться.
– Читал, – брезгливо усмехнулся чернобородый.
– Я разрабатываю несколько каналов сразу.
– Поторопись.
Мужчины стояли за спиной Рената, смотрели на экран.
– Там на тебя надеются, – веско произнес Абдулла. – Думаю, Аллах тебе поможет.
Ренат тотчас состроил набожное лицо. Мужчины за его спиной расправили плечи.
– Вот все исходные данные, – Ренат вытащил из компьютера и подал Абдулле зеленоватый диск.
– Диск хорош на перспективу, но нам надо реальное дело. Время не терпит, довольно скоро все начнется, – он говорил туманно, не посвящая Ахмедшина в суть предстоящей операции, – тогда мир вздрогнет. Аллах с нами, а он всемогущ.
– Да, да… – кивал Ахмедшин.
– В следующий раз встретимся в новом месте, Ахмед передаст тебе инструкции. А теперь пойдем, – Абдулла взял гостя за локоть и пригласил на второй этаж.
Двое мужчин остались сидеть внизу на ковре у низкого столика. Наверху в кабинете Абдулла уселся за мощный компьютер, но не включал его.
– Ты хорошо работаешь, тобой довольны. Денег не жалей, трать, сколько сочтешь нужным.
Мы поможем тебе легально заработать. За этим дело не станет. Помни, самое главное – время. Материал, который ты переправил, уже проверили. Твой подход к работе нравится: ты неординарен.
Ренат стоял, глядя на Абдуллу.
Тот воздел руки к небу:
– Обидно, что сорвалось со Смоленским.
– Я не мог предположить, что он выбросится с балкона сам, когда поймет, что хода назад у него нет. Я просчитал его, он боялся боли, но не учел, что религиозный человек способен на самоубийство.
– Сейчас бы мы имели все, что нужно. Ренат, ты предал своих друзей, когда инсценировал собственную смерть и исчез с деньгами. Ты предал джихад. Мы помогли тебе вновь стать на ноги в Москве. Торопись, завтра же улетай.
Ренат хотел сказать, что у него билет куплен: он собирался пробыть в Барселоне три дня, но возражать не стал. Завтра так завтра.
– Думаю, все будет хорошо.
