Итак, вы выполнили три задания и получили возможность заработать до 20 долларов — на обед, пиво или новый учебник. Сколько вы заработаете на самом деле, зависит от вашего ума, опыта участия в подобных тестах, а также от направления, которое указывает ваш моральный компас. Будете ли вы мошенничать? Если да, считаете ли вы, что мошенничество как-то связано с уровнем вашего интеллекта или изобретательностью?
Вот что нам удалось выяснить (как и в предыдущем эксперименте): более творческие люди мошенничали чаще. А вот интеллект оказался не связан со степенью нечестности. Участники, чаще жульничавшие в каждом из трех заданий (матрицы, точки и общие знания), имели в среднем более высокие значения показателя креативности по сравнению с честными испытуемыми, но мало отличались от них по уровню интеллекта.
Мы также изучили результаты обманщиков-экстремалов, то есть тех, кто жульничал каждый раз и по максимуму. Все показатели, по которым мы оценивали креативность, у них были значительно выше, чем у людей, лгавших меньше. И вновь уровни их интеллекта различались незначительно.
Месть как аргумент
Совершенно ясно, что креативность — один из способов «развязать себе руки», чтобы начать жульничать. Один, но далеко не единственный. В своей предыдущей книге «Позитивная иррациональность: Как извлекать выгоду из своих нелогичных поступков»
[29] я описал эксперимент, целью которого было выяснить, что происходит с людьми, недовольными оказанными им услугами. Вкратце напомню: мы с Айелет Гнизи (преподавателем Калифорнийского университета в Сан-Диего) наняли молодого актера по имени Дэниел провести от нашего имени эксперимент в нескольких местных кофейнях. Дэниел просил посетителей кофеен выполнить небольшое задание в обмен на пять долларов. Получив согласие, он давал им 10 листов бумаги со случайным набором букв, просил найти максимальное количество одинаковых букв, стоящих рядом, и обвести их карандашом. Когда задание было выполнено, Дэниел собирал листы, вручал участнику эксперимента небольшую пачку денежных купюр и бланк расписки и говорил: «Вот ваши пять долларов. Пересчитайте их, поставьте свою подпись на бланке и оставьте его на столе. Я вернусь чуть позже и заберу расписку». После этого он шел к другому участнику. Важно то, что вместо пяти долларов он отдавал им девять: мы хотели выяснить, сколько участников вернет лишние деньги.
Условия, в которых проходил эксперимент, мы назвали «нераздражающими». С участниками из другой группы (работавшими в «раздражающих» условиях) Дэниел вел себя иначе. Объясняя задание, он делал вид, что ему звонят. Дэниел лез в карман, доставал телефон и говорил: «Привет, Майк. Как дела?» После короткой паузы он с энтузиазмом продолжал: «Отлично, пицца сегодня в 20:30. У меня или у тебя?» После чего произносил «До скорого!» и заканчивал разговор. «Беседа» длилась не более 12 секунд.
Убрав телефон в карман, Дэниел никак не комментировал свои действия и просто продолжал объяснять задание. Далее все происходило по вышеописанной схеме.
Мы хотели выяснить, как поведут себя представители второй группы, столкнувшиеся с неуважением. Оставят лишние деньги себе, отомстив Дэниелу за его грубость? Так и случилось. В первом случае (без раздражающего фактора) 45 % участников вернули лишние деньги, переданные им «по ошибке», во втором это сделали всего 14 % участников. Нам было очень грустно сознавать, что почти каждый второй готов пойти на обман. Но еще больше нас огорчило то, что даже 10-секундный перерыв в разговоре заставляет людей мошенничать еще больше.
Результаты эксперимента свидетельствуют: когда нас кто-то или что-то сильно раздражает, нам проще оправдать свое аморальное поведение. Нечестность становится возмездием. Мы говорим себе, что не сделали ничего плохого — мы просто сводим счеты. Более того, мы заходим еще дальше в своих логических построениях и говорим, что просто «восстанавливаем карму» и «мировое равновесие». Слава нам: мы отправляемся в крестовый поход за справедливость!
* * *
Мой друг Дэвид Пог — он ведет в газете The New York Times рубрику, посвященную современным технологиям, — тоже испытал раздражение, вызванное плохим сервисом, а вместе с ним и желание отомстить. Каждый, кто знает этого человека, уверенно скажет: «Дэвид всегда рад помочь любому попавшему в беду». И никому не придет в голову, что тот же самый Дэвид может разбиться в лепешку, лишь бы уязвить другого. Что поделать: когда мы чувствуем обиду, ограничительные рамки нашей морали могут растягиваться практически бесконечно. А Дэвид к тому же еще и невероятно творческая личность, в чем вы сейчас убедитесь. Вот песня, которую он написал (ее можно петь на мелодию «The Sounds of Silence» в исполнении Пола Саймона и Артура Гарфанкела
[30]):
Привет, автоответчик, мой старый друг.
Я вновь звоню в отдел техподдержки.
Я проигнорировал предупреждение босса
И позвонил в понедельник утром.
Уже наступил вечер, и мой ужин
Сначала остыл, а потом на нем выросла плесень…
А я все жду!
Я слушаю звуки тишины.
И вы, похоже, не понимаете, через что я прошел.
Думаю, у вас там вообще нет людей.
Я нажал все кнопки, следуя голосовой инструкции,
Но все равно жду уже 18 часов.
Мало того, что ваша программа испортила мой компьютер,
И теперь он то зависает, то отключается…
Программа стерла все мои файлы!
И Mac теперь издает только звуки тишины.
Я закрываю глаза и мечтаю о том,
Как жестоко отомщу вам, ребятки.
Представьте, что вы упали с мотоцикла…
Вы истекаете кровью.
Из последних сил вы звоните в службу спасения
И умоляете приехать как можно скорее…
Но вместо оператора сижу я!
И вы слушаете звуки тишины!
Итальянская история креативной мести
Когда мне было 17 лет, а моему двоюродному брату Йоаву 18, мы отлично провели лето, дикарями путешествуя по Европе. Мы знакомились с людьми, видели красивые города, ходили по музеям — это было замечательное приключение для двух неутомимых подростков.
Наш маршрут начинался в Риме, проходил через всю Италию и Францию и заканчивался в Великобритании. Когда мы покупали молодежные проездные билеты в римском офисе железнодорожной компании Eurail, кассир дал нам ксерокопию карты европейских железных дорог; черной шариковой ручкой он отметил на ней путь, который нам предстояло проделать. Кассир сказал, что мы можем использовать наши билеты в любое время на протяжении двух месяцев, но путешествовать можем только по маршруту, отмеченному им на карте. Он прикрепил карту к чеку, подтверждавшему, что билеты оплачены, и отдал нам. Мы были уверены, что ни один контролер не отнесется всерьез к этому странному комплекту документов, однако кассир заверил нас в том, что больше ничего не понадобится. Так и вышло.
