Что можно сделать? Подсказка: в 1982 году в журнале Atlantic была опубликована статья Джорджа Келлинга и Джеймса Уилсона, описывающая «теорию разбитых окон». Авторы предложили новый способ поддержания порядка в криминально неблагополучных районах, и он не был связан с увеличением числа полицейских на улицах. Келлинг и Уилсон утверждали: если люди видят в своем районе здание с давно разбитыми окнами, у них появляется искушение разбить стекла, оставшиеся целыми, нанести зданию еще больший урон, разрушить все вокруг. Возникает цепная реакция. Основываясь на своей теории, исследователи предложили простую стратегию для предотвращения вандализма: решать проблемы, пока они не стали масштабными. Если вы сразу замените разбитое стекло (или устраните результат неправомерного поведения), вероятность того, что другие потенциальные нарушители начнут вести себя неподобающим образом, уменьшится.
Хотя «теорию разбитых окон» сложно подтвердить или опровергнуть, ее логика весьма убедительна: мы не должны недооценивать и прощать незначительные преступления, поскольку это может лишь усугубить ситуацию. Этот тезис особенно важен для тех, кто всегда в центре внимания: политиков, государственных служащих, знаменитостей и руководителей компаний. Может показаться несправедливым, что мы заставляем их придерживаться более высоких стандартов. Однако если мы согласны с тем, что публично наблюдаемое поведение оказывает большее влияние на зрителей, значит, неправильное поведение публичных персон может иметь негативные последствия для общества в целом. И наоборот: знаменитости зачастую подвергаются более легкому наказанию за свои проступки, чем обычные люди. И это дает обывателям основание считать, что в таких проступках и незначительных преступлениях нет ничего плохого.
* * *
Хорошая новость: у «моральной инфекции» есть положительная сторона и мы можем использовать ее в своих интересах, рассказывая о людях, которые смогли противостоять коррупции. Достаточно вспомнить о Шэрон Уоткинс из Enron, Колин Роули из ФБР и Синтии Купер из WorldCom. Они боролись с должностными нарушениями, широко распространившимися в их организациях, и в 2002 году журнал Time назвал их «людьми года».
Проявления честности крайне важны для нашего чувства социальной морали. И хотя они вряд ли займут первые строчки в новостях, надо помнить: если мы осознаем риск заражения общества инфекцией мошенничества, то должны признать и важность публичного освещения выдающихся актов высокоморального поведения. Чем больше ярких примеров достойного поведения мы будем видеть вокруг, тем легче нам будет различить, что похвально, а что недопустимо, и в конечном итоге улучшить свою жизнь.
Глава 9. Мошенничество в коллективе: почему две головы не всегда лучше одной
Если вам доводилось работать в какой-нибудь организации, вы знаете, что командная деятельность занимает значительную часть вашего времени. Многие экономические решения принимаются в процессе сотрудничества. Деятельность большинства компаний в США основана на коллективном подходе, а более половины всех сотрудников американских компаний практически ежедневно участвуют в групповой работе. Попробуйте сосчитать количество встреч, совещаний и коллективных проектов, в которых вы принимали участие в течение последних шести месяцев, и вы быстро поймете, как много времени они занимают. Групповая работа также играет огромную роль в процессе обучения. Например, большинство тестов для американских студентов программы MBA предполагает решение задач в группе.
В целом люди склонны верить, что работа в группах оказывает позитивное влияние на результат и повышает качество принятых решений. (На самом деле множество исследований показало, что бывает и наоборот. Однако эта тема заслуживает отдельного изучения.) Принято считать, что сотрудничество имеет куда больше плюсов, чем минусов. Оно укрепляет дух товарищества, позволяет избежать скуки и помогает извлечь немало пользы из обмена новыми идеями; в результате заинтересованность сотрудников повышается и они работают эффективнее. Сплошные преимущества!
* * *
Несколько лет назад, читая лекции студентам, я рассказывал им о некоторых своих исследованиях, связанных с конфликтами интересов (глава 3 «Ослепленные собственной мотивацией»). После занятия одна студентка (буду называть ее Дженнифер) сказала, что обсуждение задело ее за живое. Она вспомнила о довольно неприятной ситуации, произошедшей несколькими годами ранее, когда она работала сертифицированным бухгалтером в крупной финансовой компании.
Дженнифер рассказала, что ее работа состояла в подготовке годовой отчетности и других документов, призванных информировать акционеров о состоянии дел в их компаниях. Как-то раз начальник попросил команду Дженнифер подготовить отчет для ежегодной встречи акционеров одного из крупнейших клиентов компании. Для выполнения задания необходимо было изучить всю финансовую отчетность клиента и сделать вывод о его финансовом положении. Задание было очень ответственным, и Дженнифер со своей командой усердно трудилась над тем, чтобы финальный отчет получился не только подробным, но и честным и реалистичным. Она старалась выполнить работу безукоризненно, избегая таких распространенных приемов, как завышение прибыли или перенос убытков на следующий отчетный период. Закончив, Дженнифер отдала черновой вариант отчета начальнику, ожидая — с немалым беспокойством — его реакции.
В этот же день Дженнифер получила отчет обратно. Приложенная к нему записка гласила: «Мне не нравятся эти цифры. Прошу вас собраться всей командой и подготовить скорректированную версию к следующей среде». Цифры могли не понравиться боссу по разным причинам, и Дженнифер не понимала, что он имел в виду. Более того, если цифры «не нравятся», это не значит, что они неверны: о возможных ошибках не было ни слова. В голове Дженнифер роились вопросы: чего он от нее хотел? Насколько сильно должны отличаться показатели — на полпроцента, один, пять? Кроме того, она не понимала, кто будет нести ответственность за сделанные ею «улучшения». Если бы поправки оказались слишком оптимистичными, кого впоследствии за это могли бы обвинить: ее или начальника?
* * *
Работа профессионального бухгалтера часто связана с неоднозначными ситуациями. С одной стороны, она регламентирована четкими правилами. Но существует еще и свод рекомендаций с расплывчатым названием «Общепринятые принципы бухгалтерского учета» (GAAP), рекомендуемых к исполнению всеми бухгалтерами и финансистами. Эти рекомендации, в сущности, развязывают бухгалтеру руки. Они носят настолько общий характер, что один и тот же финансовый отчет можно интерпретировать совершенно по-разному (а еще есть материальная заинтересованность, которая позволяет «правильно» трактовать рекомендации). К примеру, одно из правил, «принцип честности», гласит, что отчет должен «добросовестно» отражать финансовое состояние компании. Звучит хорошо, однако определение «добросовестность» крайне расплывчато и невероятно субъективно. Разумеется, далеко не все (в жизни или бухгалтерском учете) поддается точной количественной оценке, однако использование слова «добросовестность» вызывает множество вопросов. Допустимы ли недобросовестные, вероломные действия бухгалтера?
[35] К кому относится эта «добросовестность»? К людям, управляющим компанией? Тем, кто хочет, чтобы финансовые отчеты убедительно свидетельствовали о прибыльности бизнеса (что приводит к увеличению бонусов и компенсаций)? Или добросовестными должны быть инвесторы? Или те, хочет получить объективное представление о положении дел в компании?
