Не смей спрашивать. Не смей спрашивать, девчонка Ди Карло.
– Что означает «А»? – по-прежнему тяжело дыша от возбуждения, задает вопрос любопытная бестия. Черт, какого хрена и куда она лезет?
Мои мышцы сокращаются куда чаще, дыхание становится более рваным под прицелом её глаз. И в тот момент, когда девушка тянет свои шаловливые пальчики к моей грудной клетке и букве «А», я тут же блокирую её действие.
Грубо обхватываю Мию за шею, толкаясь членом в сердцевину её бедер. От мощного и болезненного вторжения её спасают только мои брюки, которые, к сожалению, все ещё остаются на мне. Её любопытство выводит меня из себя на столько, что я хочу трахнуть её прямо в одежде, а после откинуть прочь куда подальше. Лучше обратно в темницу, чтоб не мешалась больше и не портила одним своим появлением весь мой план по освобождению от оков клана.
В ответ девушка обнимает меня за плечи. И снова, вопреки моим ожиданиям, ломает систему, отвечая на агрессию невыносимой нежностью и лаской.
Немного робко и неуверенно, но она держится за меня крепко и прикасается к моей груди. Твердые вершинки её сосков приятно царапают мою кожу, доводя до предела и безумия. От следующего инстинктивного толчка в её бедра я едва ли не взрываюсь прямо в штаны.
Лоб, шея и плечи покрываются мелкой испариной, пока явно неопытная Миа Ди Карло соблазняет меня, как последняя… шлюха.
Так, может быть, образ хрупкой девушки, всего лишь образ? И не хрен с ней церемониться?
К черту всё. Приготовься, девочка. Больше никакой пощады и сдержанности…
– Я не думала, что буду когда-либо хотеть этого так сильно. С незнакомцем, с мужчиной, который кажется мне самым опасным существом, которого я когда-либо видела. И в то же время, совершенно другим. Киан, зачем? Почему? Откуда в тебе столько ярости, холода? Злости? Желания состоять в этой жуткой семье, которая убивает людей и похищает невинных девушек? Понимаю, что я наверняка очень мало знаю о тебе и о твоем мире. Но я точно чувствую, что ты не такой и ты ему не подходишь, – произносит с придыханием свою речь Миа. – Это не твой мир. Я права?
Ни один мускул не дергается на моем лице. Злит лишь то, что снял с себя маску и позволил ей увидеть то, чего не стоило показывать. Позволил с самого начала, когда был с ней непозволительно осторожным.
– Ты ошибаешься, uccelino. И сейчас ты в этом убедишься, – озлобленно проговариваю по слогам я. Сдавливаю её шейку, ощущая всю её жизнь между своими пальцами.
В глазах Миа вновь вспыхивает шторм ужаса, но мне уже плевать. Желание наказать, поставить на место и заткнуть сильнее остальных потребностей. Ненависть вымещает остатки здравого смысла и света, которым она со мной поделилась за эти несколько дней.
Мои пальцы касаются пряжки ремня, и мысленно я уже жестко вдалбливаюсь в эту дрянь, которой удалось перевести все мои животные мысли в совершенно другое русло, но вдруг происходит то, что не входит в мои планы.
В мой лофт врывается Энтони Морте и ещё несколько солдат клана. И все их осуждающие взгляды устремлены на мою обнаженную, распятую птичку и меня – неудовлетворенного, злого, разъярённого… и пойманного с поличным.
Глава 9
Я хочу, чтобы она этого хотела. Чтобы она хотела меня, отдала мне свое сердце. А потом возненавидела себя за это. Чтобы она обернулась против себя самой и испытывала ненависть к себе из-за того, что ей нравилось. Чтобы знала – она слабая, жалкая, и ничем не отличается от любой другой суки. Что в ней нет ничего особенного.
© Пенелопа Дуглас. Курок
МИЯ
Наша взаимосвязь с Кианом Морте находится за гранью моего понимания.
В древних писаниях о течении жизни, которые я изучала от скуки, находясь взаперти столько лет, часто употреблялось выражение «быть в потоке».
И знаете, очень сложно было понять смысл этой фразы, пока я не оказалась в столь разрушительной для себя ситуации. А теперь я, кажется, поняла, что она означает.
Я открылась своему врагу. Человеку с дуальным началом. Мужчине, который хоть и защитил меня от своего безумного брата, но явно сделал это исключительно в своих интересах.
Даже этот факт становится незначительным, когда я отдаюсь моменту, потоку и ощущению близости его тела. Отдаюсь с головой, добровольно встаю под мощнейший водопад, намереваясь принять его силу.
Боюсь ли я Киана Морте всеми фибрами своей души? Да.
Хочу ли я этого мужчину? Определенно.
Осуждаю ли я себя? Стыдно ли мне за то, что я позволяю одному из этих подонков, которые шантажируют дядю, мучают меня и явно затевают что-то нехорошее против меня и моей семьи, прикасаться ко мне? Без всяких сомнений.
Но весь этот самоанализ не имеет значения, а стыд испаряется вместе с критическим мышлением.
Я просто нахожусь в эпицентре торнадо из эмоций, роковой и губительной страсти, что нет сил дышать.
Забываю, что такое кислород, сгорая от жажды вдыхать его лишь с его губ.
Обезумевшая идиотка, которая сходит с ума от потребности впервые ощутить мужчину внутри себя. Глубоко, мощно, быстро и медленно, больно и сладко… взрывоопасно, горячо и невероятно приятно.
И далеко не любого мужчину. Именно его – Киана Морте, один взгляд на которого доводит меня до тахикардии.
Кажется, что более каменным, чем он, быть просто невозможно.
Ухмылка, которая изредка трогает его губы, напоминает мне редкое явление по типу падающих звезд или северного сияния.
И в то же время в Киане есть все, в чём я нуждалась так долго…
Точнее, мне так казалось до того, как в лофт не ворвалась очередная стая «диких ублюдков».
Сила и мужество, граничащая со сдержанной жесткостью.
Сильная воля, немая гордость.
Нежность, зажатая в стальной кулак.
Мощь, которая измеряется далеко не в размерах и количестве мышц, хотя, и с внешним проявлением мужественности у него все в порядке.
Его несокрушимость, неизмеримая грубостью и жестокостью, которая может исходить от псевдо альфа-самцов, способных быть сильными лишь за счет унижения слабых.
Сила Киана Морте в непоколебимости, устремлённости и уверенности в том, чего он хочет. Это нерушимая энергия, что течет в его венах и словно передается мне. Да, я верю в энергию, иначе бы у людей никогда не возникало взаимной симпатии или антипатии с первого взгляда, не так ли?
Мама всегда рассказывала, что влюбилась в папу с первого взгляда, а потом это светлое чувство трансформировалось в настоящую любовь, духовную дружбу и глубокую привязанность. Должно быть, ещё тогда, во мне родилась эта святая вера в то, что настоящее чувство возникает сразу.
