– Алан Трекер? Верно? Неужели не узнаешь, брат?! – воскликнул Ллойд.
– Рон?
– А ты что, еще одним братом обзавелся? – рассмеялся тот.
Только сейчас Трекер заметил розовый шрам, пересекающий правую бровь прохожего именно в том месте, где у лежащего на дне провала друга сочилась кровь. Та же открытая улыбка и непослушная проволока волос, как в детстве. Правда, сейчас их цвет гораздо больше соответствовал фамилии
[2].
– Рон, братишка! – Подпрыгивая от радости, Алан принялся хлопать друга по плечу. – Это ж сколько лет прошло? Тридцать? Сорок? Как ты вообще меня узнал?
– Тебе от меня ни в каком гриме не спрятаться. Как поживаешь, рассказывай?
– Нормально. – Трекер замялся и, ощупав лацкан дорогого пальто друга, произнес: – А ты, я смотрю, неплохо устроился.
– Не жалуюсь. А вот твое «нормально» мне почему-то не нравится. Может, расскажешь? Надеюсь, десяток лишних фунтов на талии не прибавили тебе гордыни?
Алан хмыкнул. Рон и в детстве чуял ложь за милю, а язык по-прежнему был острым, как жало.
– Очередное собеседование коту под хвост, – махнул он рукой. – Второй месяц без работы.
– Что, в рядах биржевиков не нашлось вакансий? – спросил Рон. – Говори уж все, не тяни резину.
– Да какие там биржевики! Дальнобойщик я, водитель. Рыцарь дорог и буераков… Понимаешь, меня только из-за решетки выпустили. И вот все как-то не складывается.
– Ну, даешь! Вот и оставь тебя без присмотра! За что сидел-то, если не секрет?
– Одному маленькому мерзавцу кабину чуток подрихтовал. Не важно, что было – то было.
– А как наша Златовласка? – голос Ллойда слегка дрогнул. – Разведка донесла, что вы поженились, это правда?
– Ага, она тоже здесь. Папаша того ублюдка сначала меня засадил, а затем и Венди с дочкой из Гвентлина выжил. Они уже несколько лет у родственницы. Тут недалеко, в пригороде ютятся. – Алан вздохнул. – Ну, ничего, я вернулся, и теперь все наладится.
– Дочка? Ого! Хотелось бы на нее посмотреть.
– Обязательно посмотришь, не отвертишься! Представляю, как Венди от радости прыгать будет. – Губы Алана растянулись в улыбке. – А как ты? Семья, дети?
– Не обзавелся. Не всем же так везет на любовном фронте. Я больше по науке – она моя страсть… – Ллойд задумчиво посмотрел на друга. – Значит, рыцарь дорог… Пожалуй, я смогу помочь. У нас на факультете один водитель пару дней назад уволился, характером с деканом не сошелся. Поговорю, чтобы тебя пристроили на его место.
– Правда?! Ну, брат, по гроб жизни помнить буду!
– Да погоди ты, – рассмеялся Ллойд, выбираясь из объятий друга. – Не за что пока благодарить. Пойдем лучше ко мне, я тут буквально в двух шагах обитаю. Посидим, выпьем. Думаю, у нас много чего есть рассказать друг другу…
После той встречи прошло несколько месяцев. Алан сидел на скамейке университетского парка. Пальцы тряслись так, что наполовину выкуренная сигарета выпала прямо на застиранные джинсы с въевшимися масляными пятнами. Чертыхнувшись, Трекер быстро стряхнул оставшийся столбик пепла и попытался прикурить следующую.
– Что стряслось? На тебе лица нет, – послышался за спиной взволнованный голос.
– А, Рон. – Подняв голову, Трекер увидел друга и вскочил. Он бросил сигарету на дорожку к десятку уже валяющихся там окурков и принялся ее топтать. – Этот мерзкий Либендор вышвырнул меня, точно какой-то мусор! Сколько я продержался на этом месте?! Даже полугода не прошло! Ей-богу, каждому встречному готов сейчас глотку порвать!
Кайл Либендор – декан факультета, на который Ллойд устроил Алана водителем, – в университетском кругу слыл самодуром. Поговаривали, что как ученый он полная посредственность, видимо, поэтому у него и развился комплекс маленького царька. При любой возможности Либендор старался показать свою власть, унизить подчиненного, и чем больнее получалось нажать на жертву, тем больше удовольствия он испытывал.
– Что он сделал?
– Что-что… Уволил меня ко всем чертям! Сказал, что в таких уродах университет не нуждается! – выпалил Трекер.
– Хм. – Рональд нахмурился. – Поедем-ка ко мне. Спокойная обстановка больше располагает к беседе…
Кабинет и правда располагал. Высокие книжные стеллажи блестели полировкой, а в кожаном кресле можно было утонуть. Алан отказался от кофе с коньяком и теперь нервно бегал по мягкому и явно дорогому ковру. Рон не перебивал, из-за чего Трекер распалялся все сильнее.
– Понимаешь, он откуда-то узнал о моей отсидке. Обозвал маньяком и сказал, что человека, избивающего подростков, не то что на работе держать, а на милю нельзя подпускать к учебным заведениям! – Трекер, эмоционально жестикулируя, курсировал вдоль стеллажей. – А когда я попытался рассказать, что тот маленький подонок чуть не изнасиловал мою девочку, Либендор наорал на меня и выставил за дверь. Даже слушать не стал! Сволочь!
– Постарайся успокоиться, Ал.
– О чем ты? Только начало все налаживаться, а тут шмяк тебя – и харизмой об асфальт! Да еще в такой день.
– В какой такой?
Алан сделал паузу и поморщился.
– Да годовщина нашей свадьбы.
– Сегодня? Правда? Поздравляю! Знаешь что, ты все же успокойся и возьми вот это.
Ллойд достал из ящика письменного стола несколько купюр. Алан протянул руку, но тут же ее отдернул.
– Что ты, Рон, я не могу…
– Бери-бери! Или считаешь, я не имею права сделать лучшему другу подарок на такое событие?
– Имеешь.
– Тогда за чем дело стало? Купи ей шикарный букет, пригласи в ресторан. Для удобства можешь мою машину взять.
– Твой лимузин?
– Ну да. А что тут такого? Ты ей пока ни о чем не рассказывай. Отдыхайте, празднуйте, а я как-нибудь надавлю на этого кретина Либендора, попробую уладить твою проблему.
Трекер с благодарностью посмотрел на Рона. Проблемы… проблемы… И какой идиот придумал, что без них жизнь становится пресной? Вот без друзей – да. Без них жизнь вообще ничего не стоит.
Удивительно, но всего за три дня до этого они общались с Ллойдом в этом же кабинете, и тогда Трекеру приходилось успокаивать друга.
– Этот наглец присвоил открытие Штерна! – негодовал Ллойд. – О той работе не знал никто. Ты только посмотри, насколько этот гад терпелив и осторожен. Уже пять лет, как профессор умер. Это ж надо столько выжидать, чтобы потом все захапать и подписать своим именем!
– Не понял. Кто он? Как украсть то, о чем никто не знает?
– Я знал Штерна. Альберт был моим другом, можно сказать, вторым отцом. После той истории в шахте мы с матерью уже руки опустили, а он четыре года со мной провозился. Если б не его упертость, сидеть бы мне до сих пор в инвалидном кресле.
