Рональд вздохнул и посмотрел на стену с фотографиями.
– Увы, Альберт давно умер.
Голос друга дрогнул. В нем почувствовались печаль и сожаление. Перехватив его взгляд, Алан заметил среди картинок на стене, запечатлевших жителей Дикого Запада, то самое изображение седовласого мужчины с умными глазами, которое видел на столе в кабинете Ллойда. Правда, здесь эту фотокарточку сильно состарили, видимо чтобы не сильно отличалась от соседних.
Трекер перевел взгляд на угрюмое лицо Рона, на его стиснутые зубы, остекленевшие глаза и решил на время оставить друга наедине со своими мыслями. Алан тихонько сел за барную стойку и плеснул в бокал порцию виски.
Эпизод 7. Пусть миром правит интеллект!
Уже в который раз Ллойду приходила в голову мысль, что если б не он, то Штерна не постигла бы такая судьба. И он снова винил себя. В тот тяжелый момент нужно было уделить другу время, чаще находиться рядом, помогать. Тогда бы, глядишь, и не случилось всего этого кошмара.
Как он мог допустить такое? Ведь именно Альберт сделал его тем, кто он есть, вытащил из беспросветного тумана. В памяти Рона всплыли яркие картинки первой встречи с учителем. Казалось, все происходило еще вчера. Но как же давно это было на самом деле! Почти две жизни пролетело. Ллойд будто бы снова превратился в подростка, ерзающего в инвалидной коляске у кабинета с табличкой «Альберт Штерн, проф. медицины»…
…Из-за приоткрытой двери слышались всхлипывания матери. Рон в сердцах ударил по подлокотнику каталки. Ну вот, опять плачет! Что же он натворил… Ему всего пятнадцать, а будущего уже нет. И себе, и матери жизнь испортил. А ведь Ал предлагал с утра вместе пойти. Так нет же, захотелось перед Венди выпендриться. Вот и получай! Придурок!
– …Как же нам повезло, что удалось найти вас. Вы – последняя надежда, мистер Штерн, – говорила мама со слезливыми нотками в голосе. – Мы уже все, что было, потратили на исследования, да без толку.
Рон вздохнул. Ну да, это, наверное, уже сотый врач. Все сбережения из-за его пацанской дурости спустили.
– Почему вы решили, что именно я смогу вам помочь? – послышался в ответ густой бас.
– Ну, как же, доктор Зелински сказал, что вы просто волшебник. Если вы не сможете, то никто не справится.
– Старик все же проникся моей работой? – В тоне говорившего промелькнула хитринка. – Ну что ж, давайте взглянем на вашего сына.
Дверь скрипнула, и в проеме показалось заплаканное лицо матери.
– Пойдем, милый, познакомимся с доктором. – Улыбаясь сквозь слезы, мама кивнула и широко распахнула дверь.
Рональд с опаской посмотрел вперед и осторожно вкатился в кабинет.
– Давайте знакомиться, молодой человек, – улыбаясь, пробасил хозяин кабинета. – Я профессор Альберт Штерн.
Это был высокий мужчина лет тридцати, богатырского телосложения, с густой копной рыжеватых волос, напоминающих львиную гриву, и пронзительными зелеными глазами. Весь его вид излучал энергию, силу и уверенность. Рон, глядя на великана, сразу проникся к нему доверием, но страх перед неизведанным заставил съежиться.
– Я… – Рон оглянулся на мать. – Я Рональд Ллойд.
– Ну что ж, посмотрим, что с вами приключилось, мистер Ллойд. – Профессор повернулся к матери Рона: – Мэм, будет лучше, если вы подождете в коридоре, чтобы не смущать его.
– Конечно-конечно.
Как только мама вышла из кабинета, плотно затворив за собой дверь, Штерн подмигнул Рону.
– Начнем? Только ни в коем случае не бойтесь меня. Чтобы я смог помочь, мы должны стать одной командой. Вы мне поможете? Договорились?
– Да, – неуверенно пожал плечами Рон.
– Я понимаю, что это падение сильно изменило вашу жизнь, мистер Ллойд. Скажите, чем вы сейчас занимаетесь в свободное время? – поинтересовался профессор, ощупывая ослабевшие мышцы.
– Позанимаешься тут чем-нибудь… – Рон, скривив губы, красноречиво посмотрел на коляску.
– Чувствуете нажатие моей руки на голень?
– Ничего я не чувствую.
– Ясно. А с друзьями видитесь?
– Нет, – насупился Рон.
– Это из-за травмы? Зря. Друзья, если они настоящие, обязательно поймут и помогут.
– Конечно, они настоящие! – с волнением воскликнул Рональд. – Просто я не хочу, чтобы меня жалели! А вдруг они начнут винить себя? Ведь я упал, когда разыскивал сережку Венди… И Ал тоже будет огорчаться, что не оказался тогда рядом. Правда, я его сам не позвал… Но все равно…
– Ничего. Давайте пока вашим другом побуду я.
Рон с удивлением посмотрел на профессора.
– Позвольте, я вытащу вас из этого драндулета? – улыбнулся Штерн и легонько постучал огромной ладонью по спинке инвалидной коляски.
– Хорошо. – Рон кивнул.
Профессор подхватил его словно пушинку и аккуратно положил на кушетку. За последнее время Рон сильно похудел, высох, как деревце без дождей, и выглядел года на два-три моложе своего возраста. При падении в шахту он повредил позвоночник, и нижнюю часть тела парализовало.
Несколько месяцев беготни по больницам очень сильно вымотали. Врачи все как один твердили, что ничего нельзя сделать. Успокаивали, что таких людей немало и с этой бедой тоже можно жить. Рон уже ни во что не верил, устал, смирился. Но мама не сдавалась. Как же она его любит! Ведь выискала же где-то этого доктора Зелински. И вот теперь они здесь. Хоть какая-то надежда появилась.
– Чему собираетесь посвятить свою жизнь, мистер Ллойд? – спросил Штерн, аккуратно ощупывая позвоночник.
– М-м-м?
– Кем хотите стать, когда вылечитесь?
На секунду Рон растерялся. Он сказал «когда»! Не «если», не «возможно», а «когда»! Неужели получится выкарабкаться?
– Может, банкиром? – неуверенно произнес Рон. – Да, пожалуй, банкиром.
– Это почему же?
– Ну-у… У них куча денег. Стану богатым – буду маме помогать. И еще таким, как я сейчас, инвалидам.
– Похвально, – ухмыльнулся Штерн. – А вы не задумывались, что гораздо больше пользы можно принести, занимаясь наукой?
– Разве ученые без денег что-то могут? Им те же банкиры и помогают.
– Вы рассуждаете прямо как оппоненты Фалеса, – рассмеялся профессор.
– Что?
– Так звали одного философа. Вот он. – Штерн показал на стену.
Там висел ряд портретов. Рон принялся вчитываться в маленькие буквы под металлическими рамками. Ницше… Шопенгауэр… какой-то Мерло-Понти… А, вот – Фалес Милетский. По картинке сразу было видно, что дядька очень древний. В отличие от других, это была не фотография, скорее, карандашный рисунок скульптуры. Кудрявая борода, глазницы пустые, без зрачков.
