Капитан обжегся дотлевшей до фильтра сигаретой, тихо чертыхнулся, огляделся в поисках пепельницы и остолбенел, узрев мирно посапывающего Исикова, сумевшего каким-то немыслимо-милицейским образом приткнуться на том же диване, что и охраняемый объект. Райская идиллия: злостный наркоман и злобный бич наркомании чуть ли не в братских объятиях друг друга. Один умаялся от тиражирования бредовых идей, другой – от безуспешной ловли бандюг в окрестных горах: прочесываний, засад, досмотров…
Смахнув слезу умиления саркастической ухмылкой, капитан затоптал окурок и вернулся к брошюре.
«…Меры, предпринимаемые развитыми странами в их святой борьбе с наркоманией, не грешат разнообразием: ужесточение законов, расширение штатов, увеличение ассигнований и т. п. Зато у всех у них беспредельные перспективы: борись хоть тысячу лет, всегда придешь к тому, с чего начал: выколачиванию достаточного бюджета для все того же усиления, ужесточения, повышения квалификации etc. Правда, некоторые высокие чиновные умы, очевидно, утомленные своей узколобостью, в конце концов, додумались до бинома Ньютона: дескать, борьба с наркобизнесом должна вестись не только карательными мерами, но также путем внедрения своих агентов в самое сердце кланов и экономической блокады. Нужно-де постепенно поставить мафиози в такие экономические условия, чтобы им было невыгодно торговать наркотиками, а гораздо выгодней – медикаментами и оборудованием для спорта и любви… А знаете, Павел Иванович, – сказал Манилов, которому очень понравилась такая мысль, – как было бы в самом деле хорошо, если бы жить этак вместе, под одною кровлею, или под тенью какого-нибудь вяза пофилософствовать о чем-нибудь, углубиться!.. – О! это была бы райская жизнь! – сказал Чичиков, вздохнувши… Действительно, добиться этого очень даже просто: надо лишь перестрелять всех наркоманов с улицы, создающих спрос и рынок наркотиков, или же, если человеколюбию нашему претят столь крайние меры, разрешить открытую продажу наркотиков по твердым ценам, – как то предлагал еще тридцать лет тому назад Гор Видал…»
«…Глупо было бы надеяться, что кому-то из власть имущих придет в смурную голову светлая мысль изменить сами наркотики, вместо того чтобы улучшать бестолковое человечество до полного и окончательного осознания пагубности этой отравы. Необходимо самим объединяться. Но, конечно, не на той основе, которую предлагает старый дятел дядюшка Билл Берроуз («Опиатчики Всех Стран, Соединяйтесь!
Нам нечего терять, кроме Своих Барыг. А ОНИ НЕ НЕОБХОДИМЫ».), потому что не в барыгах проблема, а в борцах с барыгами. Стоит только перепрофилировать этих борцов, приспособив их к действительно полезному делу (например, охрана животных, утилизация отходов, перевоспитание брачных аферистов и др.), и барыги вымрут, как класс, либо сделаются обычными законопослушными предпринимателями. Нет, старина Билл, объединяться следует не разрушения ради, но созидания для. Во-первых, необходимо создать инициативную группу для разработки организационных вопросов. Во-вторых, найти единомышленников среди тех, кого их многомиллиардные состояния не лишили остатков воображения, кто не поспешил переложить тяжкую обязанность думать самому на хрупкие плечи своих яйцеголовых референтов. А такие люди среди финансовых воротил и денежных тузов, как ни странно, встречаются. Следовательно, есть надежда, что необходимые средства для создания научно-исследовательских лабораторий и найма высококвалифицированных ученых будут найдены. Но ограничиться одной лишь технической организацией дела было бы недальновидно. Необходима агитация и пропаганда нашей точки зрения: беспросветная тьма в головах обывателей должна быть преобразована для начала хотя бы в инертную серость, что не позволит распоясавшимся государственным чинам манипулировать общественным мнением с той легкостью, с какой они делают это ныне. Главное – заронить сомнение в эффективности запретительных мер в отношении проблемы наркомании, наркобизнеса и наркотиков вообще; убедить, что пресловутый здравый смысл в этом вопросе пока что производит впечатление продукта больного воображения, точнее, воображения впавшего в ступор, ибо путает причины со следствиями и никак не может понять одной простой вещи, что наркотики – не блажь, без которой человечество вполне могло бы обойтись, но насущная потребность нашего естества, без удовлетворения которой человек превращается в некоего белкового функционера…»
Капитан принахмурился и перечитал последнюю фразу еще раз. Приемлемее она от этого не стала. Он поднес брошюру к носу и чутко принюхался: не пропитана ли эта мерзость какой-нибудь гадостью. Не разобрал, лизнул и немедленно пожалел об этом. «Надо было реактивы с собой захватить», – подосадовал на упущение Аргутинов, но тут же дезавуировал досаду резонным соображением о том, что собачьи патрули, как правило, обходятся по службе без реактивов.
«…Наряду с противочумными, противотифозными и другими необходимыми прививками, человеку будет делаться и специальная противонаркотическая прививка, назначение которой сделать его невосприимчивым к диким наркотикам вообще и к наркотикам, не подходящим его индивидуальному организму – в частности. Это позволит любому пользоваться, при желании, только личной смесью для достижения безостаточной эйфории с целью отдыха, повышения творческого потенциала, постижения божественных истин, высокодуховного общения, ублажения инстинкта уединенности, переоборудования воздушных замков по последнему слову трансцендентальной техники, да мало ли для чего еще придумает свободный человек, избавленный от вериг здравомыслия, от предрассветных ломок с их кашлем и харканьем, от кошмарной суеты добывания средств на очередную дозу, использовать добрый наркотик, легендарный «сома» Древней Индии… Найти формулу такого наркотика и внедрить его в массовое производство, – значит вступить в Космический Союз ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Разумных Существ. Или, если называть вещи своими именами, – удостоиться НЕБЕС ОБЕТОВАННЫХ не в сомнительном загробном существовании, а уже здесь, на земле, как то и было заповедано нам Иисусом Христом…»
– Эй, вы что тут делаете? – задал жалобный риторический вопрос очнувшийся юнец.
– Да так, – пожал плечами Аргутинов, – одну вдохновленную кокаином, героином или еще какой гадостью, брошюрку читаю.
Разбуженный голосами Исиков моментально вскочил с дивана, стараясь придать своем заспанному лицу зверское выражение неусыпной бдительности.
Белобородов попытался последовать примеру лейтенанта – не в смысле выражения лица, а в смысле принятия вертикального положения.
– Лежать! – рявкнул Исиков с раздражением кинолога, обучающего беспородного пса породистым замашкам.
– Сам писал? – выстрелил в упор вопросом капитан.
– Допустим. А что, нельзя?
– Можно, раз дурная слава Тимоти Лири покоя не дает…
– Не упоминайте при мне имени этого ренегата!
– Хорошо, не буду. Пока. Но неужели это и есть то «доброе и вечное», которое ты, как писатель, должен пробуждать в читателе?
– Настоящий писатель должен пробуждать сомнения…
– В своей психической нормальности?
– Ну, если больше нечего пробуждать…
