– Не пойду я на муки своими ногами. Либо отпусти, либо неси на руках, нехристь!
– Вот он – момент истины! – радостно возопил охотник. – Недаром я подозревал, что никакой ты не инок, не отшельник, не Божий человек. Был бы Божьим, с радостью на муки бы отправился, потому как это самый верный способ угодить на небеса обетованные. Так что колись, давай, кто ты и от кого и почему скрываешься?
– Не скажу! Что, пытать будешь?
– Не сейчас, – успокоил охотник. – Сперва отмыть тебя надо, отпарить, а то прикоснуться боязно…
– И отмытым не скажу!
– Это хорошо. Раз проявляешь такое упрямство, значит, есть что скрывать, значит, и плата за тебя будет достойной…
– Сам не знаешь, какая будет тебе за меня плата, – вдруг вкрадчивым иезуитским тоном сообщил лжеотшельник. – Скрываюсь я потому, что случайным образом опасную тайну узнал. Если откроюсь, какую, то и тебе придется скрываться. Не станешь же ты меня убивать только из-за того, чтобы никто не узнал, что ты эту тайну знаешь…
– На понт берешь, отшельник? – подозрительно осведомился студент.
Отшельник презрительно не отреагировал.
– Ладно, – решил его конвоир. – Намекни, каков характер твоей тайны. Если я решу, что действительно опасна, отпущу на все четыре стороны. А если нет – извини…
– Слово чести?
– Слово плейбоя!
Отшельник встал, огляделся и, конфиденциально понизив голос, произнес: «Маньяк».
– Какой еще маньяк?
– Сексуальный, какой еще может быть…
– Ну, сексуальный маньяк, ну и что? – недоумение плейбоя готово было смениться разочарованием.
– Не что, а кто! В этом все дело. Я случайно узнал, кто он.
– Ну и доложил бы куда следует.
– Если б доложил, давно бы червей в могиле кормил. Теперь-то ясно?
Плейбой задумался. Было видно, что дело это для него не совсем непривычное.
– А не врешь? Поклянись!
Отшельник хитро сощурился:
– Э нет, Господь клясться не велел. Сказал: пусть будет слово ваше да – да, нет – нет, а клясться, дети мои, заподло.
– Ты что, в самом деле отшельник?
Отшельник замялся, было, с ответом, но все же решил не увиливать:
– Так все равно же в бегах, в лесу, почему бы, подумал, и не стать отшельником? Хуже не будет, а в будущем может пригодиться…
– Ну и правильно, – поддержал его плейбой и протянул руку. – Спиридон.
– Шпоня, – ответил рукопожатием отшельник.
На том и распрощались. Отшельник с охотником. Игорь с ними. Но не мы – с Игорем.
4
А за одной горой, двумя холмами и тремя пригорками, наискосок от того места, где мы отказались прощаться с Игорем (это не так далеко, как выглядит в тексте), расположилось живописным биваком моторизованное подразделение охотников (три джипа цвета сафари, гусеничный вездеход и бронированный рейдер на воздушной подушке). От подробного описания личного состава прагматично воздержимся: главные лица читателю известны, а статисты вряд ли интересуют его больше, чем нас. Достаточно сказать, что пансионат «Солнышко» заметно опустел в результате предпринятой его постояльцами коллективной вылазки на пленэр. Необходимо также добавить, что ряды этого коллектива существенно пополнились в связи со срочным прибытием из Москвы непосредственного начальства – полковника Крутикова А. С. Под впечатлением речи последнего подразделение как раз и пребывало: осмысливало тезисы.
– Товарищи, – сказал Крутиков (хотя, честно говоря, если бы не оперативная обстановка, он бы назвал их совсем иначе), – знаю, вы ждете от меня разносов и оргвыводов. Так вот, их не будет. Положение наше настолько серьезное, что поиски стрелочника не спасут ни машиниста, ни даже начальника вокзала. Все мы находимся в одной лодке, терпящей бедствие. Спастись можем только сообща, дружно и продуктивно работая. В противном случае всем нам вечная память, как тем нашим товарищам, которых мы сегодня в результате неблагоприятного стечения обстоятельств не досчитались… (Последовала укороченная минута молчания, проведенная без демаскирующих жестов – вставания и лишения голов тирольских шляп и пробковых шлемов.) Довожу до сведения потенциальных иуд, которых нет, и не может быть в нашем коллективе, что в данном случае предательство не спасет их от летального исхода. Причем ликвидируют их как раз те, кому они продадутся… Итак, первая наша задача: обнаружить и обезвредить пропавшую систему. Вторая: эвакуировать ее на основную базу. Третья… Впрочем, до выполнения третьей еще надо дожить, товарищи. Тогда о ней и поговорим. (Тут товарищи дружно усмехнулись горькой усмешкой профессионалов, для которых содержание третьей задачи не представляло никакого секрета: нейтрализация каналов возможной утечки информации.)
Далее речь плавно перешла в оперативное совещание руководства различных служб под координирующим председательством полковника Крутикова. Разумеется не на открытом воздухе, а в экранированных недрах вездехода. Вновь, но уже не косвенно, как раньше, а напрямую, сцепились в несогласии доктор Борменталь и майор Беридух. Первый настаивал, что несмотря ни на что, система «Беркут» лишь частично вышла из-под контроля. Второй ехидно интересовался той частью системы, которая под контролем все же осталась, всячески намекая на ее неудобопроизносимость и обвиняя доктора в преступном потакании своим фрейдистским предрассудкам. Подполковник Прохоренков чувствовал себя лишним, частично отстраненным от командования, так что в перепалку не вмешивался, мучительно размышлял над своим ближайшим будущим. Ничего утешительного он в нем не видел: отставки не примут, а дотянуть до пенсии в их ведомстве – большая проблема… Зато полковник Крутиков излучал энергию за десятерых. Приказания так и сыпались на головы подчиненных: там-то устроить мышеловку, туда-то отправить наблюдательную группу, задействовать новый канал, законсервировать старый… Наконец дело дошло и до двух системщиков, явно скучавших за своими мониторами в том же вездеходе.
– Что приуныли, ребята? – попытался их взбодрить Крутиков.
– Невеселая картинка, товарищ полковник.
– Две картинки, – уточнил второй системщик.
В принципе хватало для работы и одного, но доктор Борменталь настоял в свое время на обязательном дублировании. Так надежней. И так оно и было – до недавних пор.
Полковник взглянул на мониторы и моментально обнаружил неполадку.
– Так они же у вас не совпадают, не в ногу идут, – сказал он, глядя на два силуэта – по одному на каждый экран.
– Вот и мы о том же, товарищ полковник, – кивнули системщики. – Две картинки, два разных объекта…
– То есть, почему разных? – всполошился доктор Борменталь.
Майор Беридух, не расставшийся с черными очками даже в штабной полутьме вездехода, таинственно улыбнулся.
