На соседнем экране Семен Аверьянович Лядов в обнимку с телезвездочкой тщится изобразить по всей длине и ширине дивана нечто вроде знойного танго для сидящих. Длинноволосый скрипач поливает танцующих небесными звуками «Ночной серенады»…
Упаренный заботами мэр сладко спит лицом в чистой тарелке.
Тем временем Кульчицкий, свято неся свой плейбойский крест, с принужденной улыбкой начинающего рикши катает хохочущую Светлану Борисовну на закусочном столике, пугая официантов неожиданными поворотами, пируэтами и ускорениями.
Не покинувший насиженного места Туров несет очередную околесицу, зорко наблюдая за словарным составом и с упоением следя за реакцией своих слушателей: Стэнли Эббота, Эстелл Атвуд и Анны Берг. Его изобилующий прозрачными намеками рассказ Алихана не заинтересовал, куда большее внимание последнего привлек тот факт, что пшеничноволосая головка американки покоится на мясистом плече россиянина
[95].
На противоположном конце стола в гордом одиночестве восседал Шумилин, отрешенно куря, выпивая, закусывая и нежась в лучах собственных мыслей. Изредка он вдруг встряхивался, пытливо озирался, ронял вилку и стремительно скрывался под столом – показать бодрствующей камере довольно невзрачный инфракрасный кукиш.
Да, подумал сокрушенно Алихан, не завидует он компьютерам, которым всю ночь возиться с обработкой собранной информации. Что можно из этого, кроме головной боли, извлечь – трудно представить. Но по опыту знал: что-нибудь да извлекут, чем-нибудь да порадуют, ибо на то они и созданы, чтобы у человека ум за разум не заходил. Хотя бы эпизодически…
На пульте замурлыкало переговорное устройство.
– К вам мистер Лядов, шеф, – доложила ночная секретарша Агнесса Штауб.
– Проси.
Дверь открылась, и в комнату вошел очень взволнованный миллиардер. Приблизившись к столу Алихана, он бросил на него распечатанный конверт и, отойдя к окну, уставился на свое отражение. Алихан спокойно вытащил из конверта листок с машинописным текстом и, вооружившись лупой, принялся изучать его, отмечая по ходу дела ему одному видимые улики, которые, при дальнейшей разработке, могли навести на след автора. Текст был такой:
«Многоуважаемый Семен Аверьянович! Спешу довести до вашего сведения, что мне поручено срочно вас ликвидировать. Но так как я питаю к людям вашего пошиба известную слабость, то мне не хотелось бы, чтобы ваша безвременная кончина застала вас врасплох. Поэтому уведомляю вас, что ваша смерть наступит 16-го сего июля года во время освящения Кафедрального Собора, воздвигнутого вашими стараниями.
Кроме того, мне хотелось бы знать, каким образом вам предпочтительней было бы скончаться. Желаете ли вы быть взорванным вместе с сопровождающими вас лицами или вам более по душе получить пулю в лоб, сердце, печень, пах (нужное подчеркнуть). Помимо вышеуказанных способов, вы можете также выбрать смерть от яда или сердечного приступа, хотя должен вас предупредить, что мое уважение к вам в случае выбора двух последних способов летального исхода изрядно поколеблется, что, впрочем, не означает, что я не выполню вашей воли, ибо воля приговоренного свята.
Прошу вас известить меня о вашем выборе в завтрашнем номере газеты «Вечерний Южноморск» в разделе объявлений следующим образом. Если предпочтете взрыв, напишите: «Куплю петарды, фейерверки, шутихи». При выборе пули: «Приобрету охотничье ружье в приличном состоянии (тульского производства – значит в лоб, ижевского – в сердце, манлихер – в печень, винчестер – в пах)». Если паче чаяния вы решитесь разочаровать меня и остановите свой малодушный выбор на яде или сердечном приступе, то в первом случае дайте объявление о покупке средств против грызунов, во втором – корня валерьяны.
Надеюсь, вы не оставите меня в неведении относительно выбранной вами смерти. С уважением, киллер экстра-класса Каин Адамов.
P. S. В случае отсутствия соответствующего объявления в указанной газете сочту себя свободным от взятых этим посланием обязательств».
Дочитав, Алихан аккуратно сложил письмо, упаковал обратно в конверт и щелкнул тумблером селектора.
– Слушаю, шеф, – моментально отозвалась секретарша.
– Начальников внешней охраны, службы расследований и криминальной лаборатории срочно ко мне.
Лядов отвернулся от окна и недовольным голосом произнес:
– А это не может подождать, Жорж? Мне бы хотелось переговорить с вами кое о чем наедине…
– Не думаю, что это будет разумно, сэр. Времени у нас практически нет…
– Но вы даже не поинтересовались, откуда у меня это письмо…
– Догадываюсь, что кто-то из гостей постарался…
– Кто именно?
– Пока я этого сказать не готов, – покачал головой Алихан в глубокой задумчивости.
– Нет, но какова наглость! – вдруг вскричал миллиардер. – Его уважение ко мне, видите ли, поколеблется, если взрыву и пуле я предпочту сердечный приступ!
– Или яд, – напомнил Алихан.
– Нет, только не яд, брр!
– Одно могу сообщить, сэр, не дожидаясь дополнительных данных. Это письмо писал не киллер…
По взволнованному лицу Лядова скользнула легкая недоверчивая улыбка:
– Почему вы так решили?
– Киллер экстра-класса старается исключить по возможности всякий риск. А письмо – это риск, и риск немалый. При удачном стечении обстоятельств, отправителя можно вычислить… Да и в любом случае, предупреждать жертву о готовящемся покушении, да еще и интересоваться у нее, какой смертью ей хотелось бы умереть – нонсенс, фарс или…
