Добравшись до здания аэровокзала, он нервно обозрел необозримое море лазури, безнадежно реющее над головами дальтоников, и, волнуясь, словно перед премьерой, вошел внутрь.
Архитектор аэровокзала был так любезен, что предусмотрел для комнаты отдыха диспетчеров раздельный санузел, глядящий своими матовыми окнами на летное поле, в частности на ту его часть, где имеют обыкновение замирать самолеты с особо важными персонами на борту. Это не было упущением, поскольку в таких исключительных случаях весь аэровокзал со всеми своими закутками обследуется службой безопасности, и в самых уязвимых местах устанавливают посты, зачастую в виде снайперов, подстерегающих других снайперов. Вот он сейчас и преобразиться в такового. Шлем на голову, кожаную безрукавку на торс, высокие ботинки на ноги, дымчатые очки на переносицу, уоки-токи на подоконник, позывные – в эфир. Я – сорок первый, как слышно, прием? Квадрат пять-восемь под прицелом: мышь не прошуршит, орел не пролетит, злые духи безнаказанно не начудачат…
А вот и встречающие показались собственными откормленными, словно на убой, персонами. Должностные лица должны легко опознаваться по сытым шеям и внушительным седалищам. И они опознаются. Легко.
Проверим зрительную память на прищур, не слишком отвлекаясь на мистическую связь, существующую между прицелом и мишенью (аналогичную той, что взаимно томит тестикулы и матку даже тогда, когда осуществитель этой связи – пылкий проводник фертильных идей Создателя – является на рандеву в резиновом макинтоше). Этот дородный дядя с обманчиво-профессорской внешностью крупного массовика-затейника явный мэр. По утрам любит интеллектуально подзаряжаться раскладыванием пасьянса. Относится к сословию людей, для которых нет ничего ужаснее часов без стрелок, земли без горизонта, десерта без рокфора и дельной мысли без высказывающей ее головы. На выборах обещал народу не только финансовое, но и социальное благополучие. Многие до сих пор недоумевают, что он этим хотел сказать. Его труп больше, чем на пятьдесят грандов не потянет.
Начальник муниципальной полиции. Так сказать, местный шериф. Обожатель гаванских сигар и полных блондинок. Любит повторять, что-де это там, в ваших столицах надо умертвить с дюжину граждан, предаться людоедству или унизиться до терактов, чтобы ваша милиция обратила на изверга свое правоохранительное внимание. А у нас в Южноморске достаточно какому-нибудь негодяю сплюнуть на тротуар или бросить окурок мимо урны, как немедленно подойдут двое статных молодцов в красивой форме и вежливо поинтересуются: кто его рожал и где он воспитывался, что вытворяет эдакое непотребство в общественном месте. Самое малое наказание, какое его ждет – это неминуемый, как возмездие Господне, штраф!.. За такого болтуна можно запросить тонн тридцать зелени, хотя больше двадцати вряд ли предложат.
А это его конкурент – начальник районной милиции полковник Сичинава. Мегрел по национальности, русский по убеждениям и хороший мужик по состоянию души. Если верить отзывам подчиненных. Мечта детства – стать генералом. До сих пор претворяет в жизнь. Поэтому по утрам, прилежно примеряясь к желанному чину, читает не газеты, а милицейские сводки. Большой любитель застолий, тенниса, красивых женщин и эффектных поз. Потянет тысяч на семьдесят, хотя исполнителю достанется, дай Бог, половина…
Так, поздравим себя с первой неожиданностью, – вместо прокурора присутствует его зам по кличке Угорь. Обладатель сверхглубокого баритона. Гроза домашних хозяек и потасканных старлеток. Его молчание свидетельствует не в его пользу; создается впечатление, что он смакует мысль о следующем своем подлом шаге. Причем не всем это впечатление кажется обманчивым. Всерьез полагает, что тот, кто хочет стать большим человеком, должен быть смелым, дерзким и коварным не меньше, чем справедливым и рассудительным. Метит так высоко, что у самого дух захватывает. Сегодня его трупешник котируется недорого, тысяч десять-пятнадцать. Но завтра!.. Стоит подождать, повременить, разжиться повадками потенциального объекта.
Помощник мэра по общим вопросам. Моложавый и угодливый. Так верит в Россию, что все свои немалые побочные доходы аккумулирует в четырех швейцарских банках. По слухам, пишет для мэра большинство речей. Считает великим достижением администрации тот факт, что в Южноморске с некоторых пор перестали переводить при расчетах деньги на меру всех вещей – пол-литровые бутылки водки. Объясняет это тем, что будто бы народ узнал смысл денег помимо бухалова. Сам предпочитает измерять свои капиталы акциями нефтяных и электронных компаний американского происхождения. Самовлюбленнейший из ослов. На таких только в Иерусалим и въезжать. Отличное транспортное средство для сластотерпцев, несущих свой крест, – где сядешь, там и слезешь. Ну, может, чуть поодаль, в канаве… Не курит, не пьет, помимо брака ни с кем, кроме секретарши своего патрона, французской любовью не занимается. Ревниво следит за своим здоровьем. Учитывая последнее обстоятельство, бить следует только в голову, чтобы не повредить остальные органы. В этом случае можно рассчитывать тысяч на двадцать пять – оптом, и тридцать три – если в розницу.
Во всех иных – мишень для тренировки.
Мать честная, да это же Лядов, – истинный хозяин этого городка и, как поговаривают в кулуарах, доброй половины всего черноморского побережья России! Человек, сделавший себя сам (Сам себя поимевший, что ли? Не смешно, Аскольдов, не смешно!). Кроме того, внес щедрый вклад в перевоспитание рода людского. Честь ему и великая посмертная слава! По наивности, присущей всем вкладчикам подобных гиблых проектов, думает дождаться благоприятных результатов еще на своем веку. Является негласным членом ряда заговорщицких организаций, таких, как масонская ложа «Противный Гусь», Мировая Антикоммунистическая Лига Поборников Сионизма, Бутербродная Группа, Мальвазийский Орден, Круг Виолетты, Конгресс Культовых Свобод, Майорат Зенона, Треугольная Комиссия, Опус Геи, Священная Кручина, Союз Русских Народов и Сталинских Соколов и многих, многих других. Известен в подпольных кругах властителей мира тем, что предложил каждому сверхбогатею взять на содержание по небольшому густонаселенному кусочку России и цивилизовать его ради безопасности Западной цивилизации и всего мира в целом. Принявших его предложение попросил держать свои намерения в глубокой тайне во избежание паники на Нью-Йоркской фондовой бирже и буйных проявлений телячьей радости среди националистически настроенных генерал-губернаторов России. Имеет одну слабость – алхимию; и одно хобби – постановку закатов. Мечтает добиться, чтобы местные закаты отличались такой же изысканной утонченностью, какими славятся средиземноморские. Бездыханные телеса сего мужа потянут на вес золота за грамм, – если, конечно, нанимать исполнителя со стороны, а не приказать штатному ликвидатору за двойное или даже тройное сверх обычного вознаграждение, что составит по самым скромным подсчетам сумму с пятью нулями, отнюдь не с единицей в начале. О таком контракте смеют мечтать только самые лучшие из киллерской братии. Прослышав о нем и не получив его, способны решиться на перехват и даже супер-перехват (это когда убирают и мишень и исполнителя мишени, – высший пилотаж!).
Рядом с ним, конечно, его правая и левая рука – Жорж Алихан. Темная личность с серыми глазами. Слухами о нем полнится земля и содрогается небо. Некоторые всерьез полагают, что он заключил контракт с самим Дьяволом. Стрелять в такого – дохлый номер. Наверняка у него под шевелюрой стальной панцирь, не говоря уже о более нежных местах, прикрытых тройной бронею. Поэтому за его внезапную насильственную кончину никто не заплатит ни цента, – не поверит. Предъявишь труп, скажут – двойник, подделка…
