– Зачем вы все это мне рассказываете? – умудрился вклиниться Игорь.
Михаил налил себе рюмку, выпил, затянулся, усмехнулся:
– У меня рефлекс на молчунов вроде вас. Начинаю нести ахинею, пороть чушь, морозить глупости. Именно в этом порядке: донес, выпорол, заморозил. По-моему, гуманно, вы не находите?
– А все-таки?
Сокамерник повторил предыдущее в той же последовательности: рюмка, затяжка, усмешка.
– Вам кажется, что я дурачусь? И правильно кажется. Осенять себя крестным знамением нет необходимости. Еще никого этот суеверный жест не спас от иллюзий…
– Значит, вы специально устроили все таким образом, чтобы оказаться со мной в одной камере? На сенсацию надеетесь?
– Как раз наоборот, молодой человек. Надеюсь, что никаких сенсаций вы нам больше не преподнесете.
– Кому «вам»? – сжал зубы Игорь.
– Только не бейте меня по яйцам, не лишайте моих девочек статьи побочного дохода за мифические аборты.
Игорь рассмеялся и вдруг, неожиданно для себя, взял рюмку и осушил ее одним глотком. Приятная волна тепла свежей новостью устремилась от желудка во все стороны света: на север и на юг, на ост и на вест, в сердце, в душу и в голову. Ха, мелькнула шальная спасительная мысль: сопьюсь и весь сказ, и всё решение всех проблем. Будет в головушке бедовой одна, но пламенная забота: как по новой отключиться. И так изо дня в день до самой до последней отключки…
Михаил – или как его там? – вновь наполнил рюмки.
– Что-то давно я ни на чьих поминках не пивал, не едал. А вы?
– Это тост? – неприятно удивился Игорь.
– Преамбула, – успокоил Михаил. – Выпьем-ка за то, чтобы в ближайшие пять лет, или хотя бы столько же суток, нам с вами не пришлось этого делать.
– Может, сначала за знакомство? – предложил Игорь.
– Нет, есть все же в вас что-то репортерское, полицейское, въедливое… Ну ладно, раз вы настаиваете…
Михаил вернул рюмку на стол, протянул руку:
– Рекомендуюсь: Майкл Туров
[49], официальный биограф мэра Южноморска Аркадия Ивановича Выготского. С кем имею честь?
Игорь, тянувшийся через стол с рукопожатием, замер.
– Не понял!
– Да бросьте вы по всякому поводу в боевой стойке замирать, – махнул рукой Майкл. – Это я так, для проформы обмолвился…
– В таком случае я – Игорь Суров, охранник «Ингерманбанка».
– Игорь Суров, Майкл Туров, – задумчиво протянул биограф мэра. – Какое-то подозрительное созвучие, вы не находите?
– Послушайте, Александр, простите, не ведаю как вас по батюшке, ваша фамилия, надеюсь, не Дуров?
– А зачем вам моя фамилия? – насторожился охранник. – Жалобу писать?
– Вот если не скажете, действительно напишем.
– Чемезовы мы…
– Фу, прямо от сердца отлегло, – вздохнул Майкл и налил еще по рюмке. – Напомните мне, Александр, при расставании, что я вам задолжал сто баксов. За фамилию. Замечательная она у вас, в отличие от некоторых…
Биограф выпил, прикурил свежую сигарету от дымящегося окурка, откинулся на спинку кресла.
– Да, воинственные у нас с вами фамилии, Игорек. Вы свою сами выбирали или начальство облагодетельствовало?
– Смотря кого считать начальством, – улыбнулся Игорь.
– Я почему достаю-то вас, Игорь, – пустился в объяснения Туров, – я по работе вас достаю. Поступило нам от начальства срочное задание: проверить вас на всех уровнях, дабы потом не опростоволоситься с вами. Улавливаете?
– Улавливаю, но не секу, – признался Игорь.
– Изъяснюсь яснее, – пообещал Майкл и тут же поморщился, словно от зубной боли. – Господи, что за ересь такая: изъяснюсь яснее, растолкую толковее…Теряю чувство слова. Ноблэ оближ, положение обязывает, – все же не кто-нибудь, а придворный биограф! Ниже скатываться почти некуда, разве что в спичрайтеры… А ведь как начинал! Как начинал! Вы «Хождение Ванильного Сухарика за Тунгусским метеоритом» читали? Нет? Напрасно… Ах да я же вас просветить собирался… Дело в том, что в умные головы прогрессивно мыслящих консультантов нашего мэра пришла потрясающая идея – наградить вас медалью «Почетный гражданин Южноморска». В случае если вы нехристь, у вас есть шанс сделаться еще и крестным сыном муниципалитета, потому как все эти торжества планируется приурочить к всенародному празднику освящения Кафедрального Собора, который состоится буквально на днях. Как вас такая перспектива, устраивает?
– Вы это серьезно?
– Разве я похож на шутника? – удивляется Майкл.
Игорь медлит с ответом, вспоминая всех известных ему шутников. Сравнивает, прикидывает, сомневается.
– Так вот почему меня из милиции сюда перевели! – осеняет его.
– Не только поэтому, – пытается умерить его возмущение придворный биограф. – Поскольку вы считаетесь официальным кандидатом в маньяки (согласитесь, тот факт, что вы после бурной ночи с потерпевшей побежали с утра пораньше миловаться с другой, наводит на веселые психоаналитические размышления), а большинство своих безобразий этот половой диверсант учинил в пределах городской черты, вас и передали муниципальной полиции. Я уже не говорю о том, что проверять вас, сидючи в ментовке, было бы для меня крайне затруднительно. Я прямо так и заявил Аркадию Иванычу: я человек болезненный, аллергический, мне доктора велели тестикулы в тепле держать, а не на киче возле параши, так что либо вы переведете этого Геракла в более цивилизованное место, либо пускай кто-нибудь другой схлестывается с ним в интеллектуальном поединке.
– Геракл – это я?
– А кто же еще? Кто пришел, увидел, победил?
– Юлий Цезарь, вроде бы…
– Один хрен – герой! Стимфалийских куриц взглядом удушил точно уток руанских!
– А что, их тоже взглядом душат?
– Кого?
– Гусей…
Они выпивают еще по стопарю и до Турова наконец доходит суть заданного Игорем вопроса.
– Э нет, гуситов не душат, а сжигают. В силу святости их простоты…
– И меня сожгут как гуся, если откажусь?
– А ты не отказывайся, – советует Туров. – Медаль, между прочим, не простая, а золотая, да еще и брилики на ней по полкарата каждый. Сделано с умом, чтобы в случае чего герою было на что продлить свое заброшенное существование… Кстати, ты крещен?
Вопрос ввергает Игоря в ностальгическую задумчивость. Глаза его мутнеют от приятных воспоминаний.
– Не знаю, – честно признается он.
– И креста на тебе нет? – гнет свое биограф.
