– Глазам не верю, неужели в самом деле он пришел! Боже мой! – пропел вдруг чей-то смутно знакомый голос с ужасными фистулами и петухами (если эти двое чем-то отличаются друг от друга, что вряд ли).
– Здравствуйте, Майкл Уолтерович! Извините, что без предупреждения, но я к вам по делу, с просьбой…
– How do you do mister Playboy! У меня к вам тоже просьба…
– Сделаю все, что в моих силах, Майкл Уолтерович.
– Вот-вот. Просто Майкл. Или Мишель. Без Уолтеровича. Тем более, что отца моего зовут Вальтер, и к Диснею он никакого отношения не имеет. Впрочем, к создателю знаменитого пистолета – тоже…
– И слава Богу!
– Аминь. Так в чем ваша просьба, Станислав Эдуардович? Неужели созрели для съемок в передаче «Сыворотка правды»? Вовремя. Весьма вовремя. Нашим телезрителям страсть как хотелось бы знать, исходя из каких побуждений вы так расщедрились, что вдруг взяли и широким плейбойским жестом одарили наш город такой великолепной коллекцией икон? Дескать, любуйтесь, молитесь, поститесь и спасетесь – небо рядом…
– Если вы не возражаете, Майкл, мы обсудим это позже, сейчас у меня на это просто нет времени.
– Слово плейбоя?
– Слово джентльмена!
– Не всякий джентльмен, к счастью, плейбой. Но любой плейбой – по необходимости – джентльмен. Так что слово плейбоя дороже ценится.
– Вот именно за этим я и пришел, Майкл! Дело в том, что мне сегодня в честь приезда американского гостя надо с речью выступить, а у меня на ее написание нет ни времени, ни талантов, ни сил. Если вас не затруднит мне помочь…
– Н-да! Как много стёба в шуточках Творца, особенно в удачных! Стоило мне вчера заикнуться о спичрайтерстве как о пределе падения, и нате нам – облецы мене Господь в хотение мое…
– Простите, не понял…
– Да это я так, о своем, о девичьем…
Игорь, не слыша возражений со стороны инстинкта, слегка приоткрыл глаза, пресытившись показаниями одного только слуха. Длинные густые ресницы позволили ему сделать это почти незаметно.
Действительно, не далее чем в пяти шагах, сидели в креслах за столом два джентльмена: один весь в белом, с галстуком бабочкой, плечистый и статный, другой в очках, носатый, с галстуком расслабленным до груди и внушительным животом, так и норовившим вырваться на волю из теснин голубой рубашки. Оба показались Игорю знакомыми. Но с выводами он решил не спешить.
– Так вы согласны помочь?
– Ну, вы же дали слово. Услуга за услугу, не так ли, Станислав Эдуардович?
Джентльмен в белом слегка замялся, затем кивнул.
– Согласен. Но только с одним «но». Раз вы не Майкл Уол… простите, Вальтерович, то и я – просто Стас. Идет?
– Ноу проблем, Стас. Так о чем там речь в вашей речи… тьфу ты пропасть!.. Какова тематика и регламент?
– Ясно какова – о плейбоях. Пять минут максимум.
– Кто перед вами будет выступать?
– Понятия не имею.
– А после вас?
Кульчицкий виновато пожал плечами.
– Это так важно, Майкл?
– Да, в общем-то, не очень. Но жаль, можно было бы приложить как следует и того, и другого, а это уже как минимум полречи. А то ведь о плейбоях самих по себе особенно-то не порасспространяешься. Тем паче – всухомятку…
– Но вы сами только что такой хороший афоризм привели про плейбоев и джентльменов, – начал было возражать Кульчицкий, но тут до него дошел смысл последней фразы, он пресекся, смущенно улыбнулся и со словами «вообще-то-вроде-еще-рановато-но-если-вы-не-против-то-у-меня-тут-кое-что-с-собой-имеется» извлек из роскошного дипломата роскошную бутылку «Джека Дэниелса» емкостью в кварту. Правда, американскую…
Майкл с просветлевшим лицом живо соорудил стаканы, лед и запивку.
– Да с таким допингом, Стас, можно сочинить речугу хоть на три часа, причем на любую тему, – Туров прервался, чокнулся с Кульчицким, одним духом влил в себя тройную порцию виски, запил, закурил и продолжил с того места, с которого прервался. – Да вот хоть о скандально известном высказывании Карлы Марлы, что-де опиум есть религия народа…
– По-моему, он наоборот говорил, – не очень уверенно возразил Станислав Эдуардович.
– Пусть наоборот. Без разницы. Суть в данном случае в том, что в России с незапамятных времен было два вида опиума (или если угодно – две религии) – православие и водка. В результате очередной смуты в скорбном наличии остался только один. Но поскольку русский организм был исторически приучен к обоим, то есть к двойной дозе, то нехватка одного автоматически восполнилась чрезмерным употреблением другого. Водка сделалась и опиумом и религией, что поначалу, учитывая всенародную тягу к изучению того же Карлы Марлы (которого по определению без пол-литры не понять), представлялось исторической закономерностью… Ныне безуспешно пытаются вернуть православие на утраченное им место в душе россиянина. Задача крайне сложная. Боюсь, без великого чуда от щедрот Господних с нею не справиться. Вот если бы все случилось не так как случилось, а наоборот, то есть, если бы водку отменили, а православие оставили, тогда другое дело, тогда с водворением водки на прежнее место справился бы даже Горбачев. Правда, при таком раскладе исторической закономерности, подобные деятели вряд ли могли бы оказаться у власти. У кормила стояли бы Победоносцевы…
Мораль: воистину религиозный хрен куда слаще атеистической редьки, хотя оба годятся на закуску. Аминь, в смысле – дай Бог не последняя!
Туров протянул стакан, ошеломленный плейбой щедро его наполнил. Повторилась процедура, подробно описанная выше.
– Или о сексуальных меньшинствах, которые с пугающей последовательностью повторяют крестный путь еврейского народа. Та же обособленность в окружении враждебных гоев (сиречь гетеросексуалов). То же сосредоточение финансов и протекционизм для единоверцев. То же ущербное высокомерие истинных избранников. Словом, тот же сюжет про изгоев, потом, кровью и публичными скандалами прокладывающих путь в Израиль обетованный…
– Действительно. Вы правы. Развелось этих розовых, – расстроенный Кульчицкий не договорил, молча выпил первую свою за сегодняшний день стопку. Майкл последовал его примеру. Ему было легче, у него эта уже была третья, которая мелкими пташечками.
– Или о феминизме как закономерном итоге демократических дерзаний рода мужского. Именно мужчины создали этой дамской дури все условия для крикливого процветания. Рассчитывали на адекватную, то есть мужскую реакцию и в очередной раз глупо просчитались: курица – не птица…
– Я просто поражаюсь, Майкл, как вы можете вот так сходу придумывать такие броские высокоумные мысли…
– Если бы я вас не знал, Стас, я бы грешным делом вообразил, что вы, попросту говоря, стебетесь…
– Боже упаси!
– Хорошо сказано, Стас. Кратко и по существу. А то знаете, попадаются такие, которым одного спасения недостаточно, они еще и помилования требуют. Прямо так и заявляют, угодники: «Спаси и помилуй».
