«ПЛЕЙБОЙ»: И эти родственники от правительства не слишком ему докучают?
ВОННЕГУТ: Если они что-то хотят от него, он посылает их туда, куда легко послал бы кровного родственника. А еще помимо рекламы в журнале печатают статьи о семейных жуликах и бездельниках. Выгода от всего состоит в том, что никто теперь не чувствует себя одиноким, любой, кому нужно семь долларов до вторника, получает их – как и няньку на часок к своему ребенку или помощь в поездке в больницу. Когда в каком-нибудь мотеле в большом городе вдруг начинаю чувствовать себя одиноко, я беру телефонную книгу и ищу там Воннегутов и Либеров – и никогда не нахожу! Либер – девичья фамилия моей матери. Но если бы я был Нарцисс, или Бурундук, или Хром, у меня была бы куча номеров, куда можно позвонить!
«ПЛЕЙБОЙ»: А если бы они не захотели с вами общаться?
ВОННЕГУТ: Так для родственников это нормально. Но вполне нормально и то, что они были бы рады пообщаться да еще и помочь.
«ПЛЕЙБОЙ»: А закон будет, чтобы понуждать их дать вам то, что вам нужно?
ВОННЕГУТ: А с чего это? Это будет как с обычными родственниками, только их у вас будет море. Если какой-нибудь парень позвонит мне в дверь и скажет: «Привет! Ты – Бурундук, и я Бурундук. Мне нужна сотня долларов», я выслушаю его историю, если буду к этому расположен, и дам ему столько, сколько он достоин. Может, и ноль долларов ноль центов. И при этом мы, американцы, между прочим, не станем сборищем сентиментальных слезливых хлюпиков. Наоборот, появится гораздо больше людей, способных послать друг друга в задницу. Придет к вам, допустим, попрошайка и скажет: «Эй, приятель, не подкинешь пару монет?» А вы спрашиваете, как его среднее имя. Он отвечает: «Хром». А вы ему: «Пошел в задницу. Я Бурундук. Иди к Хромам, они тебе помогут». Со временем, понятно, Хромы начнут думать, что они лучше Нарциссов, станут между собой говорить: «Что-то мне не нравятся эти Бурундуки», но, по крайней мере, у нас станут встречаться люди из совершенно разных социальных групп. «Ты Изумруд? Мать моя, так я ведь тоже Изумруд. Ты откуда?» Я это знаю по Воннегутам. На этих людей у меня есть кое-какие права. К своему пятидесятилетию я получил открытку, подписанную целой толпой Воннегутов – это католическая община возле Окленда, в Калифорнии. Не представляю, как они узнали о моем юбилее, но это была замечательная открытка, хотя прежде я их не встречал. Несколько лет назад я выступал в Университете штата Гавайи, ко мне подошел парень и спросил: «Кто такой Фред Воннегут?» Я не знал, а он сказал, что имя Фреда Воннегута постоянно мелькает в газетах. Я взял местную газету, и там была большая фотография подержанной машины и надпись: «Приходи и заключи выгодную сделку с Фредом Воннегутом». Я нашел его, и мы вместе поужинали. Выяснилось, что он вырос на Самоа, а мать его была из Финляндии. Но эта встреча, это знакомство нам обоим запомнится навсегда.
«ПЛЕЙБОЙ»: Но не являются ли подобные связи тем, что вы назвали в «Колыбели для кошки» ложным карассом – некоей группой, объединяющейся на ложных или искусственных основаниях?
ВОННЕГУТ: Не знаю. Но если это работает, все прочее не имеет значения. Это как у молодежи с наркотиками. Именно они их объединяют. Если ты начинаешь употреблять, у тебя появляется компания приятелей, с которыми видишься изо дня в день, потому что именно через них достаешь то, что тебе постоянно нужно. То есть вступаешь в сообщество, которого в иных случаях просто не могло быть. Группа, сформировавшаяся вокруг травки, – сообщество. То же самое можно сказать и про длинные волосы. Ты готов приветствовать совершенно незнакомых людей и верить им, потому что они выглядят как ты, они курят то, что куришь ты, и так далее. Все это – магические амулеты, по ним люди узнают друг друга, и на их основе формируются сообщества. С наркотиками особенно интересно, потому что эта история показывает, насколько изобретателен человек.
«ПЛЕЙБОЙ»: То есть это?
ВОННЕГУТ: Тысячи людей, принадлежащих к нашему обществу, считают, что они слишком глупы, малопривлекательны и необразованны, чтобы подняться. Они понимают, что им не купить дорогую машину, хороший дом, не получить достойную работу. Не всем это по плечу. Нужно быть милым и приятным. Хорошо выглядеть. Иметь связи. И они думают: если человек проигрывает, если он не в состоянии подняться по социальной лестнице, то будет вечно пребывать в убожестве и полиция станет каждый раз, когда проигравший попытается вырваться, возвращать его на место. Они тщательно взвесили все свои возможные действия. Покрасить ли мне свою комнату? Если я куплю крысиный яд, уйдут ли крысы? Увы, нет. Даже если вы покрасите комнату, она останется такой же убогой, какой была. И у вас не будет денег, чтобы пойти в кино, и друзей, которые бы вам нравились и которым вы бы доверяли. Что же вам остается? Что можно сделать? Вы можете изменить свое сознание. Изменить свое нутро. Наркотики и являлись инструментом этого совершенно чудесного, изобретательного, смелого эксперимента. Ни одно правительство не пошло бы на такое. Это было бы по плечу разве что нацистским докторам в концентрационных лагерях. Например, в блоке С всех накачивают амфетаминами, в блоке D дают героин, в Е все сидят на марихуане, а доктора смотрят, что с ними происходит. Но в действительности данный эксперимент проводился и проводится исключительно добровольцами, и все мы теперь знаем, что происходит у нас внутри. Может случиться так, что население Земли будет таким плотным, что нам придется жить в убогих, мерзких условиях, и единственным умным решением – единственным решением – станет изменение нашего внутреннего пространства.
«ПЛЕЙБОЙ»: Были ли наркотики решением лично для вас?
ВОННЕГУТ: Нет, хотя мне и прописывали амфетамин, потому что я слишком много спал. У меня с этим делом всегда было хорошо, но после восьмичасового ночного сна я часто засыпал и днем. Оказалось, что я могу проспать с часу до пяти, если захочу, и провести полдня, наслаждаясь чудесным цветным кино. Это обычный ответ на депрессию. Я спал и спал, пока не решил, что это бессмысленная трата времени. Пошел к врачу, и тот прописал мне риталин. Сработало. Я принимал совсем чуть-чуть, но и от этой малости впечатление было сильным. Как это: у меня депрессия, я глотаю лекарства с булавочную головку и все проходит? Раньше мне казалось, что причиной моего жуткого состояния были беспорядки в Аттике и минирование хайфонской бухты. А оказалось, причина – во внутренней химии моего организма. И все, что мне нужно – принять маленькую пилюлю. Я прекратил это делать, но тот опыт изменения внутреннего состояния с помощью пилюль был интересным.
«ПЛЕЙБОЙ»: Бывают ли у вас наряду с депрессивными маниакальные фазы?
ВОННЕГУТ: До недавнего времени это происходило каждые двадцать дней: я обязательно взрывался, спускал на кого-нибудь собак. Долгое время я полагал, что для этого у меня имелись причины, что во всем виноваты окружающие меня люди. Но только недавно осознал, что подобные состояния регулярно посещают меня с шестилетнего возраста. Окружавшие меня люди не могли с этим ничего поделать. Денек-другой они еще со мной справлялись, но в целом это происходило регулярно.
«ПЛЕЙБОЙ»: Вы сказали «происходило»?
ВОННЕГУТ: Я брал и беру уроки, чтобы научиться с этим справляться. Раз в неделю хожу к врачу. Это не психоанализ, а нечто более поверхностное: я говорю о своей депрессии, пытаюсь понять ее природу. В основном наши беседы касаются психологии. В книге, которую я недавно закончил, «Завтрак чемпионов», мотивы всех персонажей объясняются в терминах химии тела. Видите ли, нам совершенно наплевать на то, что с нашими персонажами было в детстве или даже вчера. Нам важно знать состояние их кровеносной системы. Если давление достаточно высокое, то и настроение на высоте: если давление падает, настроение – хуже некуда. Что касается меня, то в этом году я чувствую себя гораздо лучше, чем в прошлом. Последние два года были очень тяжелыми, но, поработав над собой, я выправился. Мне помогают умные люди – но не фрейдисты.
