Ник уже успел рассказать, как восходил на гору в Таиланде, как катался на лыжах во Французских Альпах, а также об оживлении, царящем на фондовых биржах.
Эрика украдкой поглядывала на пожилую пару, болтавшую за угловым столиком. Оба счастливые, щеки раскраснелись. Начос с сальсой и гуакамоле, бутылка вина.
Эрика снова позвонила Лив, выслушала бесконечное количество долгих сигналов.
С лесов за окном капала нечистая вода.
Эрика отложила телефон и провела ногтем по царапине в лакированном дереве стойки. Палец уперся в ножку бокала. Эрика отпила вина.
Звякнул колокольчик: дверь бара открылась.
Эрика повернула голову.
Нет, это не Лив. Какой-то мужчина, громадный, как медведь. Вошел в бар, принес с собой холодный уличный воздух. Сняв черный дождевик, мужчина затолкал его в пластиковый пакет.
Новый гость был одет в синий вязаный свитер с кожаными заплатками на локтях, штаны-карго и тяжелые армейские ботинки.
Он поздоровался с барменом и сел в каком-нибудь метре от Эрики, через стул. Пакет мужчина повесил на крючок под стойкой.
– Ветрено на улице, – произнес он мягким звучным голосом.
Бармен согласился с этим утверждением. Великан потер ладони:
– Какая водка у вас есть?
– “Дворек”, “Столичная”, “Смирнофф”, “Абсолют”, “Коскенкорва”, “Немирофф”, – перечислил Ник.
– “Смирнофф” черная?
– Да.
– Тогда мне пять порций “Смирнофф”.
– Вы хотите пять рюмок водки? – Брови у Ника поехали вверх.
– Если можно, комнатной температуры, – улыбнулся великан.
Эрика взглянула на часы в телефоне и решила подождать еще десять минут.
Бармен выставил перед верзилой пять рюмок и взял с полки бутылку.
– И ей подлей, потому что у нас праздник, – объявил великан и кивнул Эрике.
Эрика понятия не имела, о чем он говорит. Может быть, это просто неудачная шутка? Эрика взглянула на здоровяка, но тот избегал ее взгляда. У него было печальное лицо, мясистая шея в складках, стрижка “ежиком”. В обоих ушах висели красивые жемчужины. Бармен спросил Эрику:
– Еще вина?
– Почему бы нет. – Эрика подавила зевоту.
– Потому что у нас праздник. – Ник налил вина в новый бокал.
Здоровяк повертел в руках спичечный коробок-книжку, извлек оттуда спичку и сунул в рот.
– У меня был когда-то бар в Гётеборге, – сказал он и поднялся. Теперь он стоял неподвижно, словно перестал понимать, где находится. Медленно перевел взгляд на бармена, встретился глазами с Эрикой. Зрачки расширились, спичка выпала изо рта. Великан обернулся, взглянул на пожилого мужчину за угловым столиком, потом на одного из парней, облизал губы и снова сел.
Откашлявшись, он опрокинул в себя первый шот, а пустую рюмку поставил на стойку.
Эрика смотрела на плоский спичечный коробок, лежавший рядом с выстроившимися в ряд рюмками. На верхней стороне был нарисован белый скелетик на черном фоне.
– Рождество будете праздновать в Стокгольме? – Ник поставил перед Эрикой тарелочку с крупными оливками.
– Поеду к родителям в Векшё.
– Милый городок.
– А вы? – вежливо спросила Эрика.
– Таиланд, как обычно.
– Это вряд ли, – подал голос здоровяк.
– Что-что? – удивился Ник.
– Я не умею предсказывать будущее, но…
– Не умеете? – перебил бармен. – Это хорошо. А то я уже как-то напрягся.
Здоровяк, опустив глаза, рассматривал свои мясистые пальцы. Компания парней шумно поднялась и вышла.
– Тут все сложно, – помолчав, заметил здоровяк.
– Неужели? – ядовито улыбнулся Ник.
Гость не ответил – он сидел, поглаживая коробок. Бармен какое-то время смотрел на него, дожидаясь, когда тот поднимет глаза, потом стал протирать стойку серой тряпкой.
– Красивые серьги, – сказала Эрика и услышала, как бармен усмехнулся.
– Спасибо, – серьезно ответил здоровяк. – Я ношу их в память о сестре, мы были близнецы. Она умерла, когда мне было тринадцать.
– Боже мой, – прошептала Эрика.
– Да. – Здоровяк поднял рюмку. – За вас… как вас зовут…
– Эрика.
– За вас, Эрика.
– Ваше здоровье.
Великан выпил, осторожно поставил рюмку на стойку и облизал губы.
– Меня обычно зовут Бобром.
Бармен отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
– Как жаль, что ваша подруга опаздывает, – помолчав, сказал Бобер.
– Откуда вы знаете?..
– Я мог бы сослаться на дедукцию, способность строить умозаключения. Я наблюдаю за людьми. Вы то и дело берете телефон, оборачиваетесь к двери… но у меня есть и шестое чувство.
– Шестое чувство, вроде телепатии? – Эрика сдержала улыбку.
Ник забрал у нее первый бокал и протер стойку.
– Мне трудно объяснить, – продолжал Бобер, – но говоря общепринятыми терминами, я бы описал это как предвидение… или ясновидение, сверхспособности.
– Как сложно, – заметила Эрика. – Значит, вы что-то вроде медиума?
Ей было жаль этого человека. Похоже, он совершенно не понимал, какое странное впечатление производит.
– Мои способности не из разряда паранормальных… у них есть клиническое объяснение.
– Понятно, – скептически заметил бармен.
Они подождали, не продолжит ли странный гость свои речи, но тот, ни слова не говоря, педантично опрокинул в себя третий шот и тихо поставил рюмку на место.
– Почти каждый раз, когда я оказываюсь рядом с другими людьми, я знаю, в каком порядке они умрут, – сказал Бобер. – Я не знаю, когда это произойдет, через десять минут или через пятьдесят лет… вижу только, кто за кем.
Эрика кивнула. Она уже жалела, что поощряла Бобра рассказывать о себе, но она делала это лишь потому, что Ник откровенно насмехался над ним, и ей пришлось быть дружелюбной. Хорошо бы улизнуть при первой возможности, но так, чтобы не казалось, что это она из-за Бобра уходит. И тут у нее звякнул телефон.
Глава 21
Эрика взяла в руки телефон в надежде найти благовидный предлог, чтобы немедленно покинуть бар. Пришло сообщение от Лив: подруга просила прощения и объясняла, что ей пришлось помочь перепившему приятелю.
Онемевшими от чего-то пальцами Эрика набрала ответ: “Понимаю. Может, увидимся завтра?” Потом сказала, что ей пора. Ко второму бокалу Эрика почти не притронулась.
– Я не хотел вас напугать. – Здоровяк не сводил с нее глаз.
