– Прости, что так поздно, но ты говорила, что хочешь быть в курсе каждого допроса, – начала Жанетт.
– Как результаты?
– Мне нужно еще два вечера.
– А нельзя просто сказать ей, чтобы она пока не ходила на работу?
– Сговорчивостью большего добьешься. А мне не сложно работать поздно вечером.
– Только не на износ, – предупредила Сага.
– Малышу нравится, когда я работаю. Его из пушки не разбудишь.
Жанетт, много лет мечтавшая о ребенке, забеременела уже после развода. Сага полагала, что Жанетт ездила в Данию делать искусственное оплодотворение, но сама Жанетт ничего не рассказывала.
– Что она сказала?
– Лучше, если ты сама послушаешь, могу переслать тебе файл. Там всего несколько минут, где она вспоминает кое-что новое. Все остальное – подготовка и описание допроса.
– Отлично, спасибо.
Получив файл, Сага села у кухонного стола. На старые яблони падал свет из окна. Запись началась с середины беседы:
“… и это тоже. Нет, это не мое, это…”
Анна, кажется, перевернула что-то на столе и выругалась: “Твою мать”.
“Ничего страшного, я вытру”, – сказала Жанетт и встала.
Ножка стула процарапала по полу, послышались шаги, зашумел кухонный кран. Жанетт ушла далеко от микрофона, ее стало плохо слышно.
“Может быть, вернемся к твоим словам насчет его желания купить лабораторию в Болгарии?”
“Он много чего говорил”. Анна тяжело задышала.
“Но про старую лабораторию ты помнишь? Ты понимала, зачем она ему?”
“Понятия не имею. Он вроде интересовался химической промышленностью, если такое в принципе возможно. Он и о предприятии в Норртелье говорил, которое производит… как это называется, чтобы машины полировать”.
“Лак?” – предположила Жанетт и снова села.
“Нет, я имела в виду воск”.
“Пчелиный воск?”
“Да. Они производят что-то, что содержится в пчелином воске… Бобер говорил, надо купить контрольный пакет акций этого предприятия”.
“Он там работал?”
“Нет, но в то время он там жил”.
“В Норртелье?”
“Он плавал на пароме с Сулё”.
“Куда именно?”
“Не знаю”.
“Но домой он возвращался на пароме?”
“Я так поняла, да. Но он…”
Анна замолчала: в дверь позвонили. Она пробормотала, что это Фредрика, и вышла.
Сага еще посидела в тишине, потом встала и принялась убирать со стола. Ополоснула тарелки и столовые приборы, запустила посудомоечную машину и поднялась к сестре.
Потом прошлась по всему дому, погасила свет, проверила, заперта ли входная дверь и закрыты ли окна, после чего ушла в гостевую комнату.
Подняла с пола покрывало, положила на кровать, а потом снова попыталась дозвониться до отца.
Странно, что он не дал о себе знать, пусть даже он на свидании.
Наверное, телефон сломался или потерян.
Если бы с отцом произошел несчастный случай, с Сагой бы уже связались.
Сага потушила ночник и закрыла глаза, но тут же снова открыла – за закрытыми веками ей почудилось движение. Она взглянула на темный потолок; лампа едва заметно покачивалась.
Дикий виноград, взбиравшийся по фасаду, разросся вокруг окна, и сухие плети слабо царапали жестяной отлив.
Сага задумалась о прошедшем дне: разговор с Натаном, короткий аудиофайл от Жанетт, интерес Бобра к химической промышленности и паромная переправа под Норртелье.
В подвале загудел котел. Звук был такой, будто кто-то бьется в судорогах в пустой ванне.
Надо бы поспать, но в голову уже закралась мысль. Сага неохотно включила ночник, взяла телефон и вышла в интернет. Что там насчет паромной переправы на Сулё?
Расписание нашлось почти сразу. Оказывается, паром ходит мимо Хёгмаршё. Всего лишь один из многих островов, где он останавливается.
И все же сердце у Саги забилось быстрее.
Именно на берег Хёгмаршё волны вынесли тело Юрека Вальтера, туда Сага ездила к церковному сторожу, который отдал ей палец. И там, по мнению Йоны, им с Натаном следовало начинать поиски.
Йона хотел, чтобы они поехали на Хёгмаршё, поскольку считал, что именно там находится вход в мир Юрека Вальтера.
Дрожащими пальцами Сага набрала номер Анны Шёлин.
– Черт, – услышала она хриплый голос, – я тут спать легла, что случилось? Это ж…
– Бобер говорил, что жил на Хёгмаршё? – перебила Сага.
– Чего?
– Он жил в шхерах на острове, который называется Хёгмаршё?
– Не знаю. Вряд ли.
– Но он приплыл на пароме с Сулё?
– По-моему, да. Мне бы поспать…
– Есть еще вопрос.
– Ну? – вздохнула Анна.
– Ты слушаешь?
– Да-а.
– Бобер говорил что-нибудь о церковном стороже?
– Не знаю… или… да, точно. Он говорил, что ночевал в церкви.
Глава 38
По неширокой Брабантер-штрассе Йона и Люми приближались к приграничному городку Вальдфойхту.
Темно-зеленым морем раскинулись ухоженные поля. На фоне низкого зимнего неба вырисовывались белые ветряные электростанции.
Проезжая мимо черного дерева, машина вспугнула стаю галок.
Прошлым утром Йона и Люми покинули гостиницу и через Швейцарию двинулись на север, в Германию.
До самого Карлсруэ они много часов держались небольших дорог, не выезжая на автобан А-5, оставляя за собой под серым дождем небольшие местечки вроде Трипа и Дюрена.
Держа руку на руле, Йона повторял с Люми ключевые пункты плана: пути бегства и места встречи. Потом объяснял, как с помощью простой тригонометрии понять, куда идти, ориентируясь в темноте на заметную издалека телебашню.
Потом они просто сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Небо застилала белесая пелена, и определить положение солнца было невозможно.
Люми отвернулась. В серых глазах отражались быстро бежавшие за окном поля.
– Папа, – сказала она наконец и вздохнула. – Я еду, потому что обещала… а не потому, что мне этого хочется.
– Понимаю.
– А по-моему, нет. – Люми посмотрела на отца. – Ты ждал, что это случится, даже как будто хотел, чтобы это случилось… Все приготовления, все жертвы, на которые тебе пришлось пойти – они вдруг обрели смысл.
Машина проскочила приграничный городок за несколько минут. Остались позади коричневые кирпичные дома и красивая церковь.
