– Слушай, – перебила Сага, – я вот почему звоню: ты ведь вскрывал брата Юрека Вальтера?
– Игоря.
– Что с его останками?
– Не помню, – буркнул Нолен. – Но могу заверить: мы действовали в соответствии с правилами.
– Можешь узнать, где тело?
– Кто-то украл труп из морозильника, – вполголоса признался Нолен.
– Украл? – Сага, разволновавшись, провела рукой по рту.
– Чуть не сразу после вскрытия.
– Зачем кому-то понадобилось его тело? – прошептала Сага.
– Понятия не имею.
Сага бездумно шагнула к окну, мокрой спиной ощутила исходящий от стекла холод.
– Это могла быть случайность? – спросила она. – Дурацкая выходка каких-нибудь студентов-медиков? Может, кто-то просто захотел прихватить мертвое тело?
– Почему нет.
– Нильс, скажи все, что знаешь. Для меня это чертовски важно.
– Я ничего не знаю, – медленно проговорил Нолен. – И это правда… я рассказал о краже единственному человеку, которому нужно было о ней знать… я думал, он разволнуется, но он не сильно встревожился.
Сага смотрела в пустоту. Нолен говорил о Йоне. Это Йона по какой-то причине забрал тело.
– Есть идеи, где сейчас может быть тело?
– Я не пытался его искать. Какой смысл? – честно признался Нолен.
Они закончили разговор, и Сага некоторое время стояла в молчании.
Тело исчезло.
Она так верила, что Нолен сможет помочь ей. Что существует разумный ответ на вопрос, куда делось тело.
Ее отца закопали в землю заживо, а ей нечем выкупить его.
Сага достала из пакета коробку с фалафелем, взяла вилку и села за кухонный стол.
Посмотрела на телефон. Сегодня она не звонила Пеллерине, потому что у нее не было сил снова лгать сестре. Сначала надо спасти отца.
Глава 53
На луга и поля быстро опустилась темнота; краски пейзажа истончились, стали водянистыми.
Голые ветви ивы мотались под юго-западным ветром.
Йона и Люми досиживали последнюю смену перед ночью, пока Ринус отдыхал в своей спальне.
Они находились в главном наблюдательном пункте – самой большой комнате этого дома. На ящике с боеприпасами стояли пустые кофейные кружки.
Из-за жизни, подчиненной расписанию, и однообразных занятий время в этом доме-убежище тянулось, как один бесконечный день.
– Вторая зона, – сказала Люми и задвинула стальной люк, закрывавший окошко.
Она поставила бинокль на простой деревянный стол, оклеенный фетром, потерла глаза и посмотрела на часы.
Зона наблюдений номер два охватывала поля, простиравшиеся в сторону Эйндховена, и отдаленную теплицу.
Все зоны накладывались друг на друга, что было вполне разумно, учитывая сложность ландшафта.
Невозможно держать окрестности под наблюдением, не прерываясь ни на секунду. Но пока обитатели дома-укрытия следуют плану, риск того, что кто-нибудь подберется незамеченным, минимален.
– Третья зона, – отозвался Йона и посмотрел на дочь.
Люми села на стул и уставилась в пол.
– Через девяносто минут разбудим Ринуса, – пообещал Йона.
– Я не устала, – пробурчала Люми.
– И все-таки тебе надо поспать.
Люми молча встала, прошла мимо стола, где заряжался телефон Йоны, и остановилась перед большим монитором. Разные секции экрана показывали, что происходит вне дома и в гараже.
В полутьме гладкие бронированные стены казались сплошными.
Ринус перекрасил металлический каркас, отполированный гидравлической дверью.
Покосившаяся створка ворот покачивалась от ветра.
Люми вернулась, прошла мимо бойниц, выходивших на гараж, и села, не глядя на отца.
– Когда ты решил, что мы должны скрываться, то на какое время рассчитывал? – спросила она наконец.
Йона навел бинокль, задержал взгляд на густом кустарнике возле канавы с водой.
– Это уже похоже на Наттаваару, – продолжала Люми. – Если бы Сага тогда не нашла нас, мы бы так там и сидели?
Йона опустил бинокль и обернулся к дочери:
– Какого ответа ты ждешь?
– …и я бы не уехала в Париж.
Йона снова поднес бинокль к глазам и проверил каждую пядь сектора, поля с овцами и рощу, в которую выходил подземный ход.
– Что, если полицейское начальство не послушает Натана? – сказала Люми ему в спину. – Вдруг они тебе не верят? И Валерию никто не защитит… Как она тогда уцелеет?
– Тогда она не уцелеет.
– А тебе наплевать? В голове не укладывается…
– Я не мог там остаться, мне пришлось уехать, чтобы…
– Знаю-знаю. Чтобы спасти меня.
– Твоя зона – номер четыре.
– Папа, я поехала с тобой потому, что обещала, потому что это важно для тебя, но так не может продолжаться вечно… Я уже отстала по учебе, и у меня своя жизнь, друзья. Я просто впустую трачу время.
– Я могу взять на себя и твои зоны.
– Зачем?
– Чтобы ты могла рисовать, читать, есть…
– Я разве об этом говорю? – перебила Люми. – Что мне хочется сидеть и рисовать, вместо того чтобы выполнять свои обязанности?
– Для меня это не имеет большого значения.
– А для меня имеет. – Люми взяла со стола бинокль, прошла мимо Йоны и сдвинула люк с окошка у шкафа с документами.
У осевшей к земле пристройки высилась водосточная труба, словно гигантская трубочка для коктейля.
На краю пастбища валялась старая тракторная шина. Между деревьями мелькал свет фар – по узкой дороге проезжали машины.
Все спокойно.
Люми закрыла окошко и поставила бинокль на стол. Не в силах назвать зону, которую только что проверила, она прошла к выходу, отдернула занавеску и скрылась.
Йона переместился к зоне номер пять. Он задержал взгляд на отдаленном хуторе по соседству. Там на гравийной площадке стоял автобус.
В своих инструкциях Йона просил Натана устроить так, чтобы в случае смерти Вальтера – если Нолен подтвердит его личность на сто процентов – информация об этой смерти попала в вечерние газеты.
Раз в день Йона, не пропуская ни строчки, читал сетевые издания, но пока там ничего не было. Значит, Вальтер до сих пор жив.
Йона знал, на что способен этот человек.
В ушах стоял шепот, обещания забрать его дочь и жену, втоптать его в землю.
