— Не надо, — сказал он.
— Положите ему в карман, — потребовала она, — и пусть уходит.
— Кто-то должен его проводить, — сказала убитая Гвен. — Ему плохо.
— Я провожу, — сказал англичанин. Он попросил другого помочь.
Ошеломленная и растерянная, Гвен двинулась за ними, но миссис Тенброк ее остановила.
— Подожди минуту, дай отдышусь. Я хочу с тобой поговорить.
— Зачем он его ударил, — сказала Гвен.
— Это было ужасно — ты вообще не должна иметь дело с такими людьми. — Она повернулась к сыну: — Педдлер, закажи мне бокал хереса, а этой юной леди — чай.
— Нет, спасибо, мне надо идти, — сказала Гвен. — Я должна позвонить в отель нашей руководительнице.
— Ты можешь позвонить с корабля. Педдлер, пойди с ней и найди телефон.
Гвен надеялась, что ее группа пошла на утренник, как планировалось, но, с другой стороны, миссис Талливер может быть еще в гостинице и беспокоится о ней. Через несколько минут она с удивлением услышала голос Диззи.
— Я опоздала — миссис Талливер оставила для нас два места и записку. Я как раз собралась идти.
— Ты скажи ей, что со мной ничего не случилось.
— Где ты?
— Я на корабле, он отплывает в Вест-Индию, — неопределенно сообщила Гвен.
— Что? — изумилась Диззи. — Ты нашла настоящую жемчужину?
— Нет, отплывает корабль, а не я. Хотела бы, чтоб он отчалил, а я случайно на нем осталась. А ты почему опоздала?
— Меня заперли в птичьей клетке.
— В чем?
— Я пошла в зоопарк, а смотритель ушел обедать. Ух, это была тупость — никогда в жизни больше не захочу видеть птицу.
Когда Гвен вернулась в каюту миссис Тенброк, дама была вся во власти идеи.
— Такому человеку, как ты, трудно предложить вознаграждение, — сказала она. — Но я придумала. Я отправляюсь в это плавание, чтобы забрать свою старую тетю и привезти в Нью-Йорк. Может быть, ты захочешь составить мне компанию, поехать со мной… Уверена, что сумею договориться с твоими родителями по телефону.
Сказочный план ударил ей в голову, как коктейль с шампанским, но после минутного размышления она покачала головой.
— Не думаю, что вам удастся, — сказала она. И откровенно добавила: — Папа, конечно, знает ваше имя, но о самой вас ничего не знает.
— Я знаю кое-каких людей в вашем городе, которые могли бы меня рекомендовать, — сказала миссис Тенброк.
— Я очень вам признательна, но, думаю, не стоит.
— Ну что ж, хорошо. — Она расположилась к Гвен и была разочарована. — В любом случае настаиваю, чтобы ты взяла двести долларов и купила себе красивое вечернее платье или что-нибудь другое, что захочешь.
— Двести долларов, — изумилась Гвен. — Это десять вечерних платьев!
— В самом деле? Что ж, употреби их, как хочешь. Ты уверена, что предпочтешь деньги путешествию?
Гвен, поджав губы, ответила:
— Да, миссис Тенброк.
…Жаль, что девочка оказалась практичной. Миссис Тенброк казалось, что в этих ясных голубых глазах живет романтика, не дававшая ей покоя все молодые годы, — сама она наверняка выбрала бы Вест-Индию.
Она отсчитала четыре новеньких пятидесятидолларовых бумажки.
На палубе грянул колокол, и раздался голос: «Все посторонние на берег!» Когда «Дакия», провожаемая трепыханием носовых платков, плавно двинулась в бухту, пятеро молодых людей ушли с причала. На улице Педдлер Тенброк сказал:
— Мы подумали, может быть, ты захочешь поужинать с нами вечером? Ты сказала, вас четверо — и нас четверо, а делать нам совершенно нечего. Могли бы поужинать и потанцевать в «Рейнбоу-Рум».
— Это было бы чудесно, — сказала Гвен. — Но не знаю, наша руководительница миссис Талливер…
— Я сам с ней поговорю, — уверенно пообещал он.
— Хорошо. — Она замялась. — Только не отвезете ли меня сначала в одно место? Вернее, в два места — чтобы в первом узнать, где второе.
— Просто скажите шоферу, куда вам надо.
Получасом позже Гвен тихо постучала в тонкую дверь и, услышав вялый ответ, вошла.
Комната была голая — стол, стул и железная кровать. В углу стоял фибровый чемодан, рядом — стопка книг. На крючке висели уличный костюм и шляпа. Этан Кенникотт с распухшей и синей щекой сидел за столом и смотрел в пустоту полуприкрытыми глазами. Когда увидел ее, вздернул голову и неловко поднялся.
— Что тебе надо? — грубо спросил он.
— Я просто на минуту. Отец говорит, что никогда нельзя ложиться спать сердитым, что бы ни случилось.
— Скажи это тем красавчикам. Им можно всю жизнь быть вежливыми. А я пока что потерял работу.
— Ой, как жалко.
— А чего ты ждала? Ну и мне, конечно, по заслугам.
— Наверно, это я виновата.
Он упрямо помотал головой.
— Сам виноват — да только мне все равно. Все равно, получу образование или нет, мне на все плевать.
— Ты не должен так думать, — растерянно сказала Гвен. — Тебе надо получить образование.
— Черта с два! — Он издал неубедительный смешок. — Говорю тебе: не хочу. Не для меня это… Но когда три месяца ходишь полуголодный, а пособия не просишь из гордости — и вдруг подвернется такой случай… Думаешь, я вор, да? А я тебе скажу: ни разу в жизни так не поступал. Даже в мыслях ничего такого не было — как у тебя самой.
— У меня было, — солгала она.
— Ну да, как же.
— Да. У нас в семье теперь мало денег, и я подумала: если мех продадим, смогу поехать в путешествие или еще что-нибудь.
Он смотрел на нее недоверчиво.
— Правда, думала?
— Недолго, — поспешила уточнить она. — Но думала. — Воспоминание о жемчужине — не жемчужине помогло ей закруглиться. — Я подумала: чья потеря — моя находка.
— Но ведь ты недолго так думала.
— И ты недолго.
С каждым ее словом к нему возвращалось самоуважение, и даже осанка у него изменилась.
— Может, и так, — медленно сказал он и опять с горечью пожал плечами. — Но что теперь об этом говорить, работу-то потерял. И не знаю, найду ли еще.
Она подошла вплотную к столу, скомкав в кулаке четыре бумажки по пятьдесят долларов.
— Эти будут кстати, — сказала она и бросила на стол скомканные деньги.
И не дав ему ни шевельнуться, ни слова сказать, по-детски выбежала из комнаты, захлопнула дверь и сбежала по лестнице к дожидавшемуся автомобилю.
В «Рейнбоу-Рум» было чудесно. Пол парил в облаках, под жадным взглядом Гвен два оркестра рвали спектр на отдельные цвета. Архаический стиль танца англичан исправился под умелым руководством, и, если девушки до сих пор думали, что их поездке чего-то не хватало, этот вечер возместил им все. Весело было кричать подруге Диззи «цып-цып» и делать вид, что сыпешь ей семечки; весело было знать, что Педдлер Тенброк целиком к ее услугам и до конца весны ей будут приходить письма из Англии. Все было весело…
