— Еще на борту меня лихорадило, поэтому в Калифорнии я и решил немного отлежаться, но если эта бумага свидетельствует о чем-то более серьезном, я хочу знать и об этом тоже. Не беспокойтесь, я не распущу нюни.
Доктор Кардифф не стал вилять.
— В работе вашего сердца явно наблюдаются отклонения, которые… которые…
Он запнулся.
— Опасны? — подсказал Эммет.
— Но не фатальны, — поспешно добавил Кардифф.
— Очевидно, — заметил Эммет, — поскольку я еще слышу собственный голос. Ну же, доктор, договаривайте. Мое сердце отказывает?
— Ну что вы! — возмутился Кардифф. — Это неправильный подход. Я видел людей, которым не дал бы и двух часов…
— Да черт с ними! — воскликнул Эммет. — Пожалуйста, давайте к сути. И я хочу покурить… — Заметив, как доктор провожает глазами его потянувшуюся к столу руку: — Простите, доктор, но каков прогноз? Я не ребенок, мне самому приходилось лечить от тифа и дизентерии. Каковы мои шансы — десять процентов? Один? Когда и при каких обстоятельствах я распрощаюсь с этим идиллическим пейзажем?
— А это, мистер Монсен, зависит в огромной степени от вас.
— Ладно. Я сделаю все, что вы скажете. Не перенапрягаться, я полагаю; никаких коктейлей, сидеть в четырех стенах, пока мы не поймем, в каком направлении…
На пороге возникла темнокожая горничная.
— Мистер Монсен, там на проводе мисс Халлидей, и я прямо так вся и обомлела, когда она…
Не успел доктор выгрузиться из кресла, как Эммет уже вскочил и кинулся в буфетную к телефону.
— Долго же тянулись твои полчасика, — сказал он.
— Я думала о тебе все утро, Эммет, а ближе к вечеру мне надо уходить. Что сказал врач?
— Говорит, со мной все нормально… немножко устал, так что надо бы денек-другой отдохнуть. Ты когда уходишь?
Пауза.
— Могу я поговорить с врачом? — спросила Эльза.
— Конечно, можешь. А зачем? О чем ты хочешь с ним поговорить?
«Простите», — сказал он, почувствовав, как кто-то проскользнул мимо него сзади в сторону гостиной; успев краем глаза заметить белый накрахмаленный халат, он снова заговорил в трубку:
— Конечно, можешь. Но сейчас его нет рядом. Послушай, Эльза, а ты знаешь, что, если не считать этих нескольких минут на пристани, мы с тобой не виделись два года?
— Два года — долгий срок, Эммет.
— Не надо так говорить, — попросил он. — В любом случае приходи как только сможешь.
Едва повесив трубку, Эммет осознал, что он опять не один в буфетной. Здесь было лицо Маргерильи, а у ее плеча — совсем другое лицо, на которое он несколько мгновений смотрел отрешенно и рассеянно, будто его взгляд наткнулся не на живого человека, а на журнальную обложку. Оно принадлежало девушке в платье бирюзового цвета. Лицо было довольно круглое, глаза тоже — казалось бы, ничего удивительного, — но в выражении, с которым она на него смотрела, сквозило такое чудесное внимание, такое завороженное и приятное удивление, что ему захотелось как-нибудь на это откликнуться. Оно не то чтобы спрашивало: «Неужели это ты?» — как порой вопрошают лица иных девушек; скорее, его вопрос звучал так: «Вы и вправду получаете удовольствие от всей этой чепухи?» А может быть, оно говорило: «Похоже, нам суждено быть партнерами в этом танце, — добавляя: — и это танец, которого я ждала всю жизнь».
На все эти вопросы или утверждения, таившиеся в улыбке девушки, Эммет дал ответ, который позже оценил как не самый удачный.
— Чем я могу вам помочь? — осведомился он.
— Наоборот, мистер Монсен. — Она говорила, словно чуть-чуть задыхаясь. — Чем я могу помочь вам? Меня прислали из секретарского агентства «Растис»
.
Хорошо известно, что мы редко вымещаем свое раздражение на тех объектах, которые его вызвали. Эммет повторил слова «Из секретарского агентства!» таким тоном, будто говорил о пансионе для воровок и попрошаек, требующем немедленного внимания со стороны господ Дьюи и Гувера
.
— Я мисс Трейнор, и меня пригласили в ответ на ваш утренний запрос. Я принесла рекомендательное письмо от мистера Рейчоффа, музыканта. Я работала у него до прошлой недели — сейчас он уехал в Европу…
Она протягивала ему письмо — но Эммет все еще был не в духе.
— Никогда о таком не слышал, — надменно заявил он, но тут же поправился: — Впрочем, нет. Я его знаю. Но я не доверяю рекомендациям. Рекомендацию любой может подделать.
Он посмотрел на нее пристально, едва ли не обвиняюще, но получил очередную улыбку — как знак того, что она полностью с ним согласна, все рекомендации действительно ерунда, она считает так уже много лет и очень рада, что кто-то наконец взял на себя смелость это высказать.
Сцена в буфетной, похоже, затянулась. Эммет встал.
— Внизу есть комната с пишущей машинкой — это будет ваш рабочий кабинет. Маргерилья вам покажет.
Он кивнул и вернулся в гостиную, где ждал врач, явно крайне недовольный его бегством.
Но доктор Кардифф был не один. Он вел серьезное тайное совещание с фигурой в белом, проскользнувшей мимо Эммета в буфетной. Оба были так сосредоточены, что их не отвлекло даже появление Эммета — неразборчивое бормотание продолжалось еще некоторое время после того, как он устроился в кресле.
— Простите, что задержался. То и дело кто-то приходит. А мне говорили, что здесь спокойно — мол, этот Дейвис держит охранников, чтобы не пускали к нему поклонниц.
— Это мисс Хэпгуд, ваша дневная сиделка, — сказал доктор.
Леди в форме колокола нерешительно улыбнулась, затем смерила Эммета взглядом торговца мехами, оценивающего соболиную шкурку.
— Я ей все рассказал… — продолжал доктор.
Сиделка подтвердила это, подняв испещренный записями блокнот.
— …и попросил звонить мне в течение дня несколько раз — четыре, так?
— Четыре, доктор.
— Так что можете не сомневаться: уход за вами будет самый тщательный. Ха-ха.
Сиделка эхом воспроизвела его смех. Эммету подумалось, уж не прозевал ли он шутку.
Затем доктор «побежал дальше» — то есть несколько раз поднял свой саквояж и опустил его снова, выписал напоследок еще один рецепт, отправил сиделку на безнадежные поиски потерявшегося стетоскопа и наконец заполнил дверной проем своей массивной фигурой. Но к этому времени Эммет, не имевший при себе секундомера, уже пришел к выводу, что «побежать дальше» — это всего лишь образный речевой оборот из медицинского жаргона. В любом случае его внимание было отвлечено видом растянувшейся на полу мисс Хэпгуд: бедняжка споткнулась о порог. Не успел он подняться, как она очутилась сбоку от него и решительно стиснула его правое запястье.
— Мистер Моппет, я полагаю, что первым делом мы должны познакомиться. — Эммет уже собрался было для начала сообщить ей свою подлинную фамилию, но она добавила: — Мне кажется, вам следует знать, что я, как это ни печально, на редкость неуклюжа. Понимаете, о чем я?
