— Чем вы занимались до того, как стали буфетчиком? — прокричал он.
— А, мы держали ресторан, а потом я работал почтальоном в Девоншире.
Поулинг начал писать.
— Слушайте, — сказал он через несколько минут. — Читаю вам.
РЕКОМЕНДАЦИЯ
СИМ УДОСТОВЕРЯЮ, ЧТО ДЖЕЙМС РЕЙНОЛЬДС И ЕГО ЖЕНА РАБОТАЛИ У МЕНЯ ПО НАЙМУ И ПОКАЗАЛИ СЕБЯ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫМИ И ЧЕСТНЫМИ. ОН РАБОТАЛ РАЗНОСЧИКОМ ПОЧТЫ, А ТАКЖЕ ИМЕЕТ ОПЫТ РЕСТОРАТОРА И БУФЕТЧИКА.
— Это вас устроит? Боюсь, что больше ничего не смогу сказать.
Рейнольдс прочел записку и медленно сложил.
— Так вы хотите уведомить нас за месяц об увольнении, — констатировал он.
— Какой месяц! — крикнул Поулинг. — Я хочу, чтобы вы в субботу уехали.
Рейнольдс двинул головой вперед, как утка.
— В субботу?
— Ну да. Мы здесь не уведомляем за месяц.
Рейнольдс печально задумался над его ответом.
— Хорошо, — с неохотой произнес он. — Выдайте нам месячное жалованье, и мы уедем.
— Слушайте, я не собираюсь платить вам за месяц! Я выдам вам жалованье за две недели; ведь вы проработали всего три дня!
— Я не могу на это согласиться.
Поулинг выхватил у него из рук рекомендацию.
— Я вам ее не дам, — сказал он, — если будете спорить.
Ему было немного жаль этого человека, неумелого и беспомощного, но утром, когда спор возобновился, он потерял терпение. Казалось, что Кэти очень обижена и расстроена.
Поулинг был уже в пальто и уезжал в Нью-Йорк.
— Вот, слушайте, — сказал он. — Вы меня не переспорите и не переубедите. Если вам есть что сказать — пожалуйста, к миссис Поулинг.
Не обращая внимания на упрямое «подождите минуту» Рейнольдса, он надел шляпу и стремительно вышел за дверь.
К счастью, неделя подошла к концу. В субботу, когда завтракали, он открыл дверь буфетной и вызвал Рейнольдса в столовую.
— Я готов заплатить вам, как только соберетесь.
— Что?
— Заплатить.
Рейнольдс беззаботно взмахнул рукой.
— Можете подождать до дня отъезда.
— До дня отъезда? — воскликнул Поулинг. — Сегодня — день отъезда. Сегодня суббота.
— Мы уезжаем в среду, — мирно объявил Рейнольдс. — Миссис Поулинг сказала, что мы можем остаться до среды.
Дверь буфета приоткрылась, и из-за плеча Рейнольдса на Поулинга уставились два сердитых черных глаза.
— Так она сама сказала, — угрожающе сообщила Кэти. — Я сама с ней говорила.
Когда Кэрол спустилась сверху, Поулинг недоуменно подступил к ней:
— Ты им сказала, что могут остаться до среды?
Она помялась.
— Сказала.
— Почему?
— Эта женщина… эта Кэти… — Упавшим голосом: — Она вчера пришла наверх, когда ты уехал в город, и заставила меня.
— Заставила тебя? Как она могла тебя…
— Заставила. Пришла наверх ворча, что я пригласила ее, обещала работу, а потом с тобой сговорилась у нее за спиной. Она была возбуждена, говорила громко, а Рейнольдс топал туда и сюда по холлу, как британская армия, — я испугалась и сказала, что могут остаться до среды. Кроме того, мне было их жалко, — она сказала, что им некуда деться.
— Хм.
— Это всего три дня, — добавила она. — Вчера пришла маркони от мамы
. Она приплывает в четверг на «Мавритании»
.
В тот день, изнуренный после трех бессонных ночей, Поулинг, лежа на кушетке на террасе, провалился в жаркую дрему. Шли часы, один за другим, иссеченные лихорадочными видениями. В пять он вдруг проснулся: над ним стояла Кэрол и, всхлипывая, что-то испуганно говорила.
— В чем дело? — вздрогнув буркнул он.
— Твайн, — крикнула она. — Они его убили. Я так и знала. Он с утра пропал, я только что видела револьвер
на кухонном столе.
IV
Поулинг вскочил.
— Что? Ты не ошиблась?
— Уверяю тебя. Полчаса назад я услышала выстрел, а потом какой-то визг. Убить бедную безобидную собачку…
— Подожди здесь, — сказал Поулинг. — Сейчас выясню.
— Он тебя застрелит, — крикнула Кэрол. — На твоем месте я не пошла бы к ним без пистолета. Они оба буйно помешанные, вот что я думаю.
Кэти он застал одну на кухне; крупными мускулистыми руками, испачканными до локтя, она месила тесто.
— Где Рейнольдс? — требовательно спросил он.
— Мистера Рейнольдса нет.
— Где он?
Она пожала мощными плечами.
— Что, у него нет права прогуляться иногда?
Это был шах и мат. Взгляд Поулинга обежал кухню.
— Вы собаку видели? — спросил он уже спокойнее.
— Собаку? — Она окинула взглядом кухню вслед за ним. — Да, я видела собаку. Она все время прибегает и убегает. Но сейчас ее не вижу. Я не люблю собак, — зловеще произнесла она.
— Моя жена хочет знать, где собака.
Кэти сердито подкинула и перевернула тесто.
— Я не за тем нанималась, чтобы смотреть за собакой. Хватит того, что от нее на кухне пахнет псиной.
— От нее не пахнет псиной.
— Пахнет, — с вызовом сказала Кэти.
Разговор, кажется, опять зашел в тупик. Поулинг попробовал подойти с другой стороны.
— Жена сказала мне, что видела револьвер на кухне.
Кэти равнодушно кивнула.
— Это его револьвер, мистера Рейнольдса. Он его чистил. Он застрелил грабителя в Филадельфии.
Тут дверь кухни открылась, и вошел Рейнольдс. В руке он держал кожаный ремешок, в котором Поулинг мгновенно опознал поводок Твайна.
— Где вы были? — резко спросил он.
— Что выбил? — спросил Рейнольдс.
— Я говорю, где вы были?
— Я гулял, — хладнокровно ответил Рейнольдс и бросил поводок на стол.
— Что вы с этим делали? — Поулинг показал на стол.
— С этим? А, это для собаки. Я хотел ее прогулять.
— Прогуляли?
— Я ее не нашел.
— Хм. — Поулинг подумал, что это могло значить. Если бы он убил Твайна на дворе, поводок ему был незачем.
— Что вы делали с револьвером?
Шея Рейнольдса негодующе вытянулась.
— Я ношу револьвер когда хочу, и что вы на это скажете?
— Я скажу, что вы идиот! — пылко ответил Поулинг.
