Гипотезы строились вокруг уймы самых разных возможностей и включали стрелка-одиночку, группы шведских ультраправых противников Пальме, офицеров полиции, международные заговоры, связанные с продажей оружия Ирану и с противостоянием апартеиду в ЮАР со стороны Пальме.
С другой стороны, в 1987 году разные подразделения полиции могли систематически работать над делом, используя обычные профессиональные методы и сверяясь по мере надобности с данными коллег из других отделов. Весной начали проступать контуры преступного сговора. У многих появилась надежда, что раскрытие убийства возможно. Следователь Альф Андерссон, тот, кого интересовали правые экстремисты и кто разговаривал о них со Стигом, был в числе оптимистов.
Звезды сошлись
Стокгольм, апрель 1987 года
После ухода Хольмера путь расследования, как почувствовал Стиг, расчистился, люди начали задумываться о том, о чем раньше не решались. Это происходило и в полиции, и в СМИ. Даже СЭПО очнулась от летаргического сна. Через два недели после отставки Хольмера люди из СЭПО посетили Стига в «ТТ». Возможно, они прослышали, что он человек, осведомленный о деятельности ультраправых.
Сотрудники СЭПО задавали необыкновенно невежественные вопросы, например: как соотносятся национал-социалисты с другими социалистическими партиями? Для них нацисты были социалистами: до смешного наивное смешение радикально расходящихся идеологий, основанное на одном слове. Эва никогда раньше, до вечера того дня, не видела Стига таким разъяренным.
Работа Херманссона, Венандера и Стига пошла немного легче, поскольку теперь все, с кем они имели дело, знали из газет, что версия про убийц из Рабочей партии Курдистана отброшена. Поэтому можно было поговорить о тех оппозиционерах, которые ненавидели Улофа Пальме.
Задуманные серия статей и книга были кстати, поскольку в печати обсуждалось несколько направлений расследования, затронутые и в разысканиях Стига. Теперь шла речь о том, чтобы подготовить книгу раньше, чем интерес аудитории стихнет, или изменятся гипотезы полиции, или произойдет еще что-то неблагоприятное.
Стиг решил опять заняться поисками информации о Международном сопротивлении. Год назад он подолгу торчал в почтовом отделении, где находился ящик 490, связанный с былым Демократическим альянсом и рядом активно действующих организаций, но так и не выяснил, кто забирает корреспонденцию из этого ящика.
Теперь он взял под прицел ящик 21. Оказалось, тут гораздо легче обнаружить за работой и группы, и отдельных людей, возбуждавших его интерес. Стиг считал, что человек, скрывающийся за ящиком 21, – тот же самый, кто стоит за всей сетью ультраправых в шведской политике. Но ему хотелось с кем-то обсудить эти идеи, и выбор пал на Хокана Херманссона. Пора было ему написать.
* * *
Дорогой Хокан,
как и ты, я испытывал некоторые затруднения с тем, чтобы сесть за пишущую машинку. Причина в моем случае не люмбаго (по счастью), а просто то, что я был ужасно занят. Я с мучительным трудом выкраиваю свободное время на что бы то ни было. К сожалению (тут я немного завидую тебе), я не могу отрываться на наши дела в рабочие часы в той мере, в какой можешь ты. Вместо того я маленькими порциями втискиваю наши темы в свое свободное время. Иногда сочетать всё не удается. Сейчас я просто вкратце хочу ответить на письмо, которое получил от тебя на прошлой неделе. И, между прочим, должен начать с того, что материал, который ты прислал, – те письма из Шведско-ватиканской ассоциации – пришелся как нельзя кстати. Сейчас я работаю над тем, чтобы раз и навсегда очертить все организации этого толка, то есть, иными словами, вычислить все адреса, почтовые ящики до востребования, телефонные номера, пересечения, все в таком роде.
На первый взгляд, все это напоминает клубок оборванных разноцветных нитей. В воскресенье я разбирал старые записи того времени, когда я помогал Бьёрну Рёнбладу с информацией по Международному сопротивлению. Оказалось, что у меня тонна разрозненных заметок, что «нужно проверить», до которых так и не дошли руки.
Я поставил знак вопроса рядом с записью о почтовом ящике 21 в Стокгольме, 1. Официально (полагаю, ты уже об этом узнал) это ящик, используемый Прибалтийским центром действия / Информационным архивом. Поначалу я подумал, что это то же самое, что Прибалтийский архив, то есть имеет отношение к Арво Хорму / Валлингатан, 34. Сложность в том, что телефонный номер 20–54–45 не соответствует ни улице Валлингатан, ни какому-либо другому официальному адресу общества прибалтийских эмигрантов. И, понятно, у Прибалтийского архива на Валлингатан есть свой, совершенно другой номер.
Иначе говоря, ящик 21 отличается от других с номерами на 20, которые связаны с прибалтийскими организациями, как я выяснил. Я подумал, что он заслуживает дополнительной проверки.
В эту среду я побывал в стокгольмском отделении 1, посмотрел регистрационную карточку – и, внимание: хозяин ящика не Центр действия и не Информационный архив, а некая организация с любопытным названием Фонд свободного предпринимательства. Ни я, ни кто-либо из деловых и политических репортеров «ТТ» никогда о нем не слышали. Ну что ж, на регистрационной карточке указан еще реальный адрес, предоставленный Фондом, когда они арендовали ящик: Моларгатан, 1 – это короткий кусочек улицы, который пересекает Кунгсгатан в двух шагах от Хаймаркет. Я прошелся туда, проверил адрес, и там ничего не оказалось. Видишь ли, Моларгатан, 1 – одно из тамошних зданий, которые попали под проект перестройки района Клара. Возможно, ящик 21 арендовал кто-то, кто жил в этом здании раньше, но не оставил по себе никакого заметного следа. Был слишком поздний час, чтобы справляться у домовладельца о прежних жильцах, поэтому я стоял там и разочарованно чесал в затылке.
Потом я вернулся домой и наткнулся на упоминание ящика 21 в собственном почтовом ящике, в материалах, которые ты мне прислал. Что ни говори, мир тесен.
Все, что осталось сделать, благодаря идее, подсказанной письмами из Шведско-ватиканской ассоциации, – это размотать ниточку. Конечно, перво-наперво я проверил адрес MFS, Кунгсхольм, Ширкоплан, 6, 8, и это пентхаус здания в одном из самых привлекательных мест Стокгольма. В четверг вечером мне удалось одолеть кодовый замок лестницы (эти кодовые замки – настоящая угроза для независимых журналистских расследований). И мне посчастливилось увидеть имя на двери MFS.
Хокан, если за этой дверью сидит кто-то и пишет шифрованные письма готическими буквами, то мы напали на верный след! В любом случае это абсолютно новый клубок, который надо распутать. Оставляю тебя в напряженном ожидании на несколько дней, пока не удостоверюсь, что не грызу пустой орех. На этой неделе ты получишь письмо со всеми подробностями.
И несколько заметок на полях о Шведско-ватиканской ассоциации. Днем в пятницу я исповедовался в грехах понимающему и снисходительному священнику в стокгольмской церкви Святой Евгении. Он служит в католической церкви Стокгольма уже шесть лет и никогда не слышал ни от кого ни слова о каком-либо Societas de Amicitia Suecia Vaticana
[2]. Однако он смог направить меня к другому (хотя и менее снисходительному) священнику из ордена иезуитов, который сказал, что знает всё о католических ассоциациях в Швеции.
