Или кто-то вроде Кристера Петтерссона. Его опознала единственная свидетельница, стоявшая менее чем в ярде (около 91 сантиметра) от убийцы: Лисбет Пальме.
Лисбет-1
Стокгольм, февраль 2012 года
Я нашел и прочел тексты опроса Лисбет Пальме и опознания ею виновника. Их оказалось немного, и они не были длинными. После убийства у нее был статус пострадавшей. К тому же она – вдова премьер-министра, представительница шведской знати и психолог по профессии. Полицейские просто не знали, как правильно с ней обращаться. Три с лишним года спустя она уверилась в том, что ее мужа убил Петтерссон. Но я возвращался к ее более ранним показаниям. Чем ближе по времени к моменту убийства, тем меньше уверенности в них звучало.
* * *
26 июня 1989 года Лисбет Пальме опознала Кристера Петтерссона как того, кого она видела на углу Туннельсгатан и Свеавеген.
14 декабря 1988 года, на полгода с лишним раньше, но когда еще не прошло трех лет с момента убийства, она сказала: «Да, номер восемь подходит под мое описание».
5 и 6 мая 1986 года, через два с небольшим месяца после убийства, глава Государственного департамента уголовных расследований Томми Линдстрём помогал взять показания у Лисбет. У нее сохранились подробные воспоминания о лице преступника. По ее словам, это был человек «с очень пристальным взглядом, с тонкими губами, верхняя бледная. С высоким лбом и плоскими надбровными дугами, лицо прямоугольное, большая, немного выпирающая нижняя челюсть, массивные скулы».
25 марта 1986 года, через три недели после убийства, ее воспоминания ограничивались следующим: «У убийцы был пристальный взгляд, искренний взгляд. Скулы округленные и почти белая верхняя губа».
8 марта 1986 года, через неделю после убийства, сравнивая лицо убийцы с фотороботом, Лисбет описывала его так: «У мужчины на Туннельсгатан скулы были круглее, лицо полнее, чем на фото. А черты лица, рот и нос, наоборот, более прямые».
1 марта 1986 года, на следующий день после того, как Улоф погиб, Лисбет вообще не могла описать лицо убийцы.
Рано утром 1 марта, сразу после того как она приехала в Саббатсбергскую больницу, Лисбет опросили, и она ничего не смогла сказать о лице стрелявшего. Но утверждала, что видела на месте преступления двух человек, которых раньше, за две-три недели до случившегося, наблюдала возле их с Улофом дома.
Я не мог понять, как суд умудрился признать виновным Кристера Петтерссона, основываясь главным образом на показаниях Лисбет Пальме. Конечно, через три года после преступления она заявила, что Кристер – убийца, но чем ближе к моменту убийства, тем меньше она могла описать внешность стрелявшего. А между тем известно, что показания очевидцев тем достовернее, чем раньше они даны.
Кроме того, в ночь после убийства она говорила о двоих преступниках, но не могла ни описать их, ни уточнить, кто из них стрелял. Ее тогдашнее описание послужило основой для тщательно выверенного текста о розыске подозреваемых, разосланного по всей стране в ту же ночь: «Два преступника, возраст от сорока до сорока пяти лет, темноволосые, один очень высокий».
По крайней мере, первоначальное объявление в розыск не подразумевало стрелка-одиночку. Больше похоже на сговор с планом покушения. Возможно, дилетантским и неудачно реализованным планом очень высокого Альфа Энерстрёма и его помощника среднего роста Якоба Телелина.
Анна-Лена
Стокгольм, март 2012 года
В библиотеке Даниэль Лагерквист сказал мне, что беседовал с одним из самых лучших шведских экспертов по правому экстремизму и что у нее могут быть материалы по Альфу Энерстрёму и его окружению. Хотя Энерстрём и называл себя социал-демократом, его явно можно считать правым экстремистом в силу его воззрений и знакомств.
Даниэль написал мне телефонный номер этой женщины, Анны-Лены Лодениус. Это имя тогда ничего мне не говорило. Но именно ей вот-вот предстояло увлечь меня гораздо глубже в пучины одержимости Улофом Пальме. И назвать одно имя, тогда лишь смутно мне знакомое.
* * *
Анна-Лена обитала в квартире в самом обычном для Швеции жилом доме, трехэтажном с коньковой кровлей и тремя лестницами без лифта. Здание стояло в южном предместье Стокгольма. Анна-Лена открыла мне с бодрой улыбкой и попросила подождать на пороге, пока она возьмет ключи от «архива». Потом провела меня в этот архив с рядами полок из «Икеа», стиснутых в небольшое помещение и сплошь заполненных.
Я узнал, что двадцать с лишним лет назад они со Стигом Ларссоном написали книгу «Ультраправые». Потом их сотрудничество оборвалось, когда она по личным причинам отказалась от его предложения присоединиться к группе, издававшей «Экспо». Но они поддерживали связь до самой смерти Стига. Она своими руками сделала впечатляющую карьеру и стала тем, к кому непременно обратился бы любой с вопросом об экстремистских группах Швеции.
– У меня тут материалы с восьмидесятых, – сказала Анна-Лена. – Бумаги по Альфу Энерстрёму должны быть здесь, он начал свою деятельность в семидесятые и продолжал до девяностых.
Она положила на стоящий у полок кухонный стол две толстые папки и предложила мне сесть и почитать. Потом она будет готова ответить на мои вопросы.
В папках были желтые оригиналы документов и копии, тоже уже пожелтевшие. Например, агитационные статьи Альфа и Джио с нападками на Улофа Пальме и некоторые другие. В одной из них банковский менеджер Ларс-Эрик Тунхольм из валленберговской группы компаний старался объяснить, почему он, председатель издательской коллегии Svenska Dagbladet, порекомендовал этой газете согласиться на публикацию текстов Энерстрёма. Я также обратил внимание на аккуратно сформулированный трехстраничный отчет о деятельности Альфа и Джио.
В другой папке кое-где упоминался Альф, но в основном речь шла о людях и организациях, тогда мне еще неизвестных. Всемирная антикоммунистическая лига, Международное сопротивление, Европейская рабочая партия, Демократический альянс, «Контра», Андерс Ларссон, Карл Г. Хольм, Филип Лундберг… Всюду отмечалась ненависть к Улофу Пальме, а в некоторых случаях были указания на возможную причастность к убийству. Разобраться во всем этом я просто не сумел.
Я принес несколько бумаг в другую комнату к Анне-Лене и зачитал ей заголовки.
– Это писал Стиг, – сказала она.
– Стиг?
– Стиг Ларссон, и, похоже, на пике своего интереса к убийству Пальме.
– Погодите, Ларссон, который написал «Девушку с татуировкой дракона»? Он занимался делом Пальме?
– Он занимался правым экстремизмом, и это вывело его на дело Пальме. Задолго до того, как он сел за детективные романы. Бо́льшая часть материалов из этих папок принадлежит Стигу.
– Вы проводили расследование убийства вместе с ним?
– Нет, оно не вызывало у меня интереса. Иногда он кое-чем делился со мной на этот счет, но, вероятно, лишь потому, что ожидал от меня беспристрастной оценки своих идей. Стигу нравились всякие теории заговора, он вычерчивал схемы связей между разными людьми.
