25 июля из самолета, приземлившегося неподалеку от Тегерана, были выгружены 22 тонны пороха, которые поставил Боббо, чтобы не сорвались его контракты. Это был «боинг-707», арендованный у авиакомпании Santa Lucia Airways, которую контролировало ЦРУ.
Месяц спустя Шмитц-Боббо опять арендовал у этой компании такой же самолет для поставок в Иран. Через три месяца подполковник Оливер Норт с помощью все той же Santa Lucia Airways на тех же «боингах‑707» начал доставлять в Иран ракеты Hawk и TOW. И те же самые самолеты той же авиакомпании использовались для поставок оружия ангольским партизанам УНИТА, которых поддерживали США и Южная Африка.
Первый обыск в Scandinavian Commodities, компании Шмитца в Мальмё, произошел в конце августа 1985 года. Осенью его оружейные сделки постепенно выплыли наружу. Боббо, хотя и притворялся, что сотрудничает с властями, продолжал прежние поставки вплоть до середины 1987 года. Работал он теперь с производителями и компаниями-партнерами за пределами Швеции. О людях из шведской таможенной службы он отзывался как о «слонах в посудной лавке». Под посудной лавкой он подразумевал прекрасно функционировавшую международную сеть компаний, которые занимались контрабандой взрывчатых веществ.
В конце 1985 года и шведские, и иностранные газеты писали о небывалом объеме этих сделок, но интерес к ним быстро увял, когда 28 февраля 1986 года был застрелен Улоф Пальме. Но тогда ни шведские власти, ни пресса не знали о том, что продажа Шмитцем взрывчатки в Иран продолжается.
В июне 1986 года в Dagens Nyheter вышла серия статей, где рассказывалось, что махинации Боббо затрагивают бо́льшую часть западноевропейских стран, некоторые страны Восточной Европы и Израиль.
19 ноября 1986 года шведская таможенная полиция оповестила Шмитца, что он подозревается в преступном нарушении торгового эмбарго. А через пару месяцев глава Государственной инспекции вооружений Карл-Фредрик Альгернон погиб при загадочных обстоятельствах, попав под поезд в стокгольмском метро.
Май 1987 года. Шведский кабинет приходит к заключению, что Боббо нарушил не торговое эмбарго, а закон о «торговле взрывчатыми веществами», который касался в основном продажи динамита и петард частным лицам. Такое нарушение находилось в юрисдикции полиции. Таким образом, правительство отстранялось от непосредственного вмешательства в дело. И в скором времени прокурор был вынужден снять обвинения с Боббо – Карла-Эрика Шмитца. Никаких мер так и не было принято.
* * *
Сразу после убийства Улофа Пальме полиция начала получать из разных источников информацию о возможной причастности ЮАР, и это продолжалось многие годы. Почти сорок страниц в докладе Комиссии по пересмотру о расследовании убийства посвящены «южноафриканскому» направлению следствия.
Одну из подсказок дал полиции председатель Шведской ассоциации гражданской обороны Карл-Гуннар Бэк. Он сказал, что один британский знакомый связывался с ним в понедельник или вторник после покушения. На следующий день этот человек примчался в Стокгольм и сообщил, что британская служба разведки MI6 получила информацию: убийцу следует искать среди южноафриканцев, а между выстрелами на Свеавеген и оружейными сделками ЮАР существует связь. Кроме того, предполагалось, что в убийстве замешан шведский полицейский или сотрудник СЭПО. Кто-то из тех, кто нагрел руки на скандале с «Бофорсом», сыграл важную роль в покушении на премьера.
Офицер по сбору информации, общавшийся с Бэком, передал полученные от него сведения своему знакомому из местного отделения СЭПО в Упсале. Итак, в первую же неделю после убийства к СЭПО попали важные сведения. Однако СЭПО по какой-то причине не стало осведомлять об этом команду следователей по делу Пальме. Те узнали о подозрениях британцев лишь восемь лет спустя от одного журналиста.
И только тогда расследование занялось этой наводкой, которая поступила раньше всех. Как получилось, что сведения не были переданы раньше, выяснять не стали.
* * *
Через двадцать дней после убийства Стиг писал о начавшейся кампании, в которой Пальме предположительно участвовал, – кампании против оружейных баронов, которые вели дела с режимом апартеида. В книгах «Деньги и оружие апартеида» (спасибо Крейгу Уильямсону) и «Контрабанда оружия» (спасибо Эве Габриэльсон) я нашел имена некоторых людей, чьим финансовым интересам могла угрожать эта кампания против контрабанды. Но по какой-то причине целых тридцать лет у шведской полиции не доходили руки в этом покопаться. Единственный раз следователи по делу Пальме посетили ЮАР, и то через десять лет после убийства. И это были Ханс Ёльвебро и Ян Даниэльссон, которые считали свою командировку в каком-то смысле просто отпуском и не видели в ней особой необходимости. Ведь они уже нашли виновного – Кристера Петтерссона. По необъяснимой причине шведская полиция вообще знать не хотела, какую выгоду, возможно, извлек южноафриканский расистский режим из гибели Пальме.
По счастью, ничто не мешало мне разобраться в этом вопросе хотя бы теперь.
Cui bono?
Стокгольм, апрель 2016 года
В архиве Стига хранились статьи Мари Сандстрём и ее коллеги, опубликованные в Svenska Dagbladet в 1987 году. Там были сведения из анонимного источника – от человека, занимавшегося вопросами обхода санкций в ЮАР. Я встречался с Мари несколько раз, и мы все время возвращались к одной фразе этого человека: «Все началось с убийства Гриффитса Мксенге».
Я думал о том, что если гибель Пальме связана с торговлей оружием, то и за другими убийствами, совершенными в тот период, должен стоять аналогичный мотив. А не только за теми тремя, что описала в своей статье Эвелин Гренинк. И должен был быть кто-то в ЮАР, в чьих интересах совершались эти убийства. Cui bono? Кому выгодно?
Я составил список наиболее значимых смертей и других серьезных происшествий, за которыми могло стоять извлечение прибыли какими-то деятелями ЮАР и их деловыми партнерами по торговле оружием и из других сфер. Я включил в список многие известные злодеяния южноафриканских спецслужб – к примеру, убийства Гриффитса Мксенге, Рут Фёрст и Дженнет Шун. Другие инциденты в ЮАР со смертельным исходом по итогам расследования были сочтены несчастными случаями, как обстояло дело, например, с президентом Саморой Машелом, Францем Эссером и Питером Кэсслтоном. Некоторые события не связывались напрямую с ЮАР, как, например, убийство Улофа Пальме, но соответствовали целям южноафриканцев. И еще те, которые полиция расценила как несчастный случай и которые тоже не имели прямой привязки к ЮАР, как гибель шведского журналиста Катса Фалька или Карла-Фредрика Альгернона из Инспекции вооружений.
Я выявил три разных мотива, которые иногда пересекались. Происшествия с 1981 по 1984 год в первую очередь служили цели устранения оппозиционеров и противников апартеида. В последующие годы главным мотивом стала торговля оружием и другие нарушения санкций. Наконец, третий мотив – сокрытие информации о теневых сделках и преступлениях.
Многие случаи ликвидации неугодных или опасных людей осуществлялись сложными способами, требовавшими не одного месяца подготовки. Что-то происходило в самой ЮАР, что-то – в соседних странах, несколько таких случаев имело место в Европе. В связи с этими событиями вновь и вновь упоминалась небольшая группа возможных виновников. Очевидно, лишь малое число людей в военной и гражданской спецслужбах ЮАР могли быть исполнителями таких заданий. Эвелин Гренинк в статье, рекомендованной мне Крейгом Уильямсоном, писала, что «для подобного заказного убийства требуются навыки и познания, которыми обычный южноафриканский полицейский просто не обладает».
