Примечательно, что мрачные события разделял обычно промежуток около полугода, то есть срок, достаточный, чтобы маленькая группа агентов могла отчитаться, передохнуть и спланировать новую операцию.
Я начал длинный список с убийств, про которые информатор Мари Сандстрём говорил, что они были первыми.
Проглядев получившийся список, я заметил общий алгоритм и ряд отклонений от него. Меня заинтересовал момент, когда погиб Гриффитс Мксенге, с чьей гибели «все началось», по словам информатора Мари Сандстрёе. Крейг Уильямсон проник в Международный образовательный фонд, которым руководили шведы, в январе 1980 года, а через два года произошло убийство Мксенге.
Сначала убийства происходили через равные промежутки времени, но в 1983 году наступил перерыв. То ли они решили временно притормозить, то ли я пропустил одну, а может, и не одну секретную операцию. С августа 1984 года инциденты опять происходили через равные промежутки, пока в январе 1990 года не погиб в автокатастрофе Франц Эссер. Затем долгий период тишины до гибели Криса Хани и Питера Кэсслтона.
Был еще один сбой регулярности. Взрыв стокгольмского офиса Африканского национального конгресса произошел всего через шесть недель после крушения самолета Саморы Машела. Может быть, взрыв в Стокгольме, как и аналогичный взрыв в Лондоне, осуществила гражданская спецслужба, а сложную операцию по устранению главы Мозамбика провела спецслужба военная.
«Фото удалено по требованию следствия». Снимок Якоба Теделина, сделанный во время слежки за ним СЭПО
Крейг Уильямсон часто говорил в интервью, что после того, как в 1989 году рухнула Берлинская стена и завершилась холодная война, режим апартеида в ЮАР западным державам стал не нужен. Понятно, что после того, как Нельсон Мандела был освобожден из тюрьмы, а 7 июня 1990 года премьер-министр Леклерк отменил чрезвычайное положение, число операций резко сократилось.
И Франц Эссер, и Питер Кэсслтон могли разболтать что-то о прежних операциях, а это достаточная причина, чтобы от них избавиться.
Мне казалось, этого список показывает, что вероятность причастности ЮАР к убийству Пальме подтверждается, но с одним этим в суд не пойдешь.
Если мне нужны конкретные доказательства, скорее их можно найти у тех, о ком я уже раздобыл новую информацию: у Альфа Энерстрёма и Якоба Теделина.
Допрос
Стокгольм, декабрь 2016 года
В декабре влажный холодный воздух пронизывает в Швеции до мозга костей, а еще хуже темнота. Солнце встает в девять утра и садится сразу после трех пополудни. Но его даже не замечают – непрестанный сумрак из-за облаков.
В «Кафе Нюберга» начали подавать булочки с шафраном, которые пекут ко дню Святой Люсии. В придачу к пяти чашкам кофе я наедался там, как медведь перед спячкой.
Несколько месяцев назад я сделал письменный запрос материалов следствия в полиции. В большинстве документов мне отказали. Я получил фото Якоба Теделина в плохом курчавом парике и очках, сделанное СЭПО во время слежки за ним, и стенограммы допросов, по которым мог заключить, что в действительности они не обошли его своим вниманием. Они присматривались к нему уже через несколько месяцев после убийства Пальме.
На грифе фотографии стояло имя Торе Форсберга. В 1986 году он был главой контрразведки, так что, выходит, слежку за Якобом поручили высокопоставленному служащему СЭПО, и явно неспроста. Этот Торе Форсберг как раз, мне кажется, и послужил прототипом Эверта Гулверта в третьем романе Стига. Первоначально фото прилагалось к какому-то документу, но мне неизвестно к какому.
Первый раз Якоба Теделина допрашивали во вторник 4 июня 1987 года с 8:45 до 11:30. Его забрали из дома без предварительного оповещения. При даче показаний присутствовали полицейский суперинтендант из СЭПО Торе Форсберг, дознаватель Альф Андерссон и детектив Стиг Челсон из Государственного департамента уголовных расследований. Протокол представлял собой пятьдесят страниц текста, расшифрованного с магнитофонной записи допроса.
Дознаватель (Д.): Где вы были во время убийства?
Якоб: Спал.
Д.: Был поздний вечер пятницы, 28-го числа. Вы находились у себя дома в Тебю?
Якоб: Нет, меня разбудил хозяин квартиры.
Д.: Кто это хозяин?
Якоб: Сеппо Х. и… уф-ф… и потом утром…
Д.: А что вы делали накануне вечером?
Якоб: А, да, я… я помню, утром они пришли, разбудили меня и сказали…
Д.: Он пришел и разбудил вас?
Якоб: Да, разбудил и сказал, что убили Улофа Пальме. Теперь о том, что я делал накануне вечером. Надо бы глянуть в свой ежедневник, чтобы точно ответить. Я или работал в тот вечер, или был в городе, либо то либо другое.
Д.: Что вы обычно делаете по вечерам? Наверное, устаете? Вы были дома и спали в тот вечер?
Якоб: Да, должно быть, так. По правде, не могу вам сказать.
Д.: В те дни вы не встречались с Альфом Энерстрёмом?
Якоб: Мы встретились уже после того, как это случилось. Конечно, я ему позвонил.
Д.: Тогда?
Якоб: Да, после.
Д.: Вы хотите сказать, утром, когда Сеппо Х. сказал вам, что застрелили Пальме? Что вы тогда сделали?
Якоб: Ну, тогда я вышел на улицу. Позвонил из телефонной будки Альфу и спросил, могу ли зайти к нему.
Д.: Прямо сразу тем утром?
Якоб: Ну, наверно, я перекусил и только потом уже вышел из дому.
Д.: Он был дома?
Якоб: Да. Я не знаю, когда он приехал и когда уехал. Но когда я звонил, он был дома, и потом, когда я пришел.
Д.: В какое время утром это было?
Якоб: А может, это было через несколько дней, я не помню.
Д.: Вам тогда пришло в голову, что вы должны немедленно связаться с Энерстрёмом?
Якоб: Ну, скажем так, да… вроде того, что я знал, конечно, когда мы говорили с ним об этом раньше, но тогда я подумал: боже мой, как же теперь будет с политическими решениями?
Д.: Понятно. Итак, вы, во всяком случае, говорили с Энерстрёмом на следующий день после убийства?
Якоб: Да, или примерно тогда.
Д.: Кто был у него дома?
Якоб: Те, кто мог бы…?
