Элен была не первой, кто использовал вместе слова «мужчина» и «гироскоп». Впервые ссылка на них появилась в книге, имевшей такую популярность, что, по мнению многих, она изменила американское общество. Называлась эта работа «Одинокая толпа». Ее автор, социолог Дэвид Рисмен, описал существовавших в изоляции, испуганных и бессильных американских мужчин послевоенного времени. По его словам, эти бедняги угодили в вихрь революции, более фундаментальной, нежели любая другая с момента возникновения капитализма. Она состояла в переходе американского общества «из эпохи производства в эру потребления»
[1032]. Мало того что этих мужчин терзала охватившая всех тревога, порожденная войной, — они еще и перестали понимать свою функцию в обществе. Прежде американские мужчины приходили в этот мир для того, чтобы работать, действовать, брать инициативу в свои руки. Но какой стала их роль в эпоху потребления, когда нужно было не производить, а покупать? Ответ прост: им следовало вписаться в ситуацию. А в этом конформизме, в попытке смешаться с остальными мужчины более не нуждались в диктующем внутреннем голосе, чтобы сохранять равновесие и нормально функционировать в обществе. Рисмен назвал его гироскопом, а другие могли бы говорить о нем как о компасе. Теперь этот диктующий голос заменили страх и беспокойство. В обществе потребления, порожденном войной, мужчина не терял равновесия только потому, что редко осмеливался заступать за определенную линию
[1033]. Элен же писала мужчин, которые заинтересовали ее тем, что все же отважились это сделать. Ведь они полагались на собственные внутренние ориентиры и в их характерах сохранились гироскопы. Неудивительно, что чаще всего де Кунинг писала коллег-художников.
Билл с Элен считали квартиру на Кармин-стрит мастерской Элен и их общим домом. «Мы с Биллом придерживались своеобразного распорядка дня, — рассказывала Элен. — Нам нравилось поздно вставать, расходиться по своим мастерским и работать часов до 23. Потом мы прогуливались до 42-й улицы. Мы бродили по ней туда-сюда, потом шли в кино и выходили из кинотеатра часа в три-четыре ночи. И отправлялись домой»
[1034]. Хотя все это едва ли можно считать «старомодным семейным укладом», о котором мечтал Билл, женясь на Элен, отчасти он получил то, что искал. А именно собственную мастерскую и даже жену, которая сильно любила его своим особым независимым способом
[1035]. А вот нормальное питание в это уравнение никогда не входило. («Однажды я нашел в ее холодильнике яйцо. И, судя по тому, что от него осталась одна засохшая скорлупа, пролежало оно там очень-очень долго, — рассказывал сын Конрада Чарльз Фрид. — Любой продукт из холодильника Элен ты ел на свой страх и риск
[1036]».) К тому времени, когда Билл обосновался на Четвертой авеню, а Элен — на Кармин-стрит, он уже окончательно сдался и привык не обращать внимания на ее полную несостоятельность в быту. Словом, Билл и Элен нашли способ продолжать существовать как пара. Они по-прежнему шагали по жизни вместе, хотя и не в ногу.
После войны Билл узнал, что его родным в Нидерландах посчастливилось пережить годы военных действий и нацистской оккупации. Он написал отцу, чтобы рассказать ему о переменах в своей жизни в Америке за время, пока контакт был потерян. О своей профессиональной жизни он рассказывал так: «То, стану ли я когда-нибудь великим художником, должны оценивать другие. Я же просто хочу быть художником». О своей личной жизни он сообщил, что «женился на красивой женщине, которая шлет вам большой поцелуй». К письму Билл приложил две фотографии. А Элен действительно поцеловала письмо, оставив на бумаге четкий отпечаток красной помады. Рядом с ним Билл нацарапал: «Она говорит, что на самом деле ее губы больше»
[1037]. Тогда пару все еще связывали игривые сексуальные отношения. Примерно в это время Элен забеременела. «Чтобы избавиться от беременности, тебе нужно было идти в клинику Маргарет Сэнгер. И при этом совершенно невозможно было отделаться от чувства, что ты нарушаешь закон», — вспоминала Элен
[1038]. Кроме того, у них не было денег на аборт. В такой трудной ситуации она могла бы обратиться за помощью к сестре Мэгги, но та уехала работать в американских консульствах в Марокко, Турции и Бельгии. Следующим самым близким им человеком была Эрнестина. Поэтому Билл отправился просить взаймы к ней
[1039]. Вообще-то мужчина хотел ребенка, просто на тот момент был не способен его обеспечить. Он надеялся, что сможет в будущем. У Элен же к материнству было в высшей мере неоднозначное отношение
[1040].
