О напряженности работы с источником-китайцем из генконсульства дает представление директива Центра от 8 июня 1940 года: «Сохранив ранее установленные дни встречи с 209-м, условьтесь с ним иметь ежедневно утренние контрольные встречи, на которых 209-й условным знаком предупредит Вас, будут или нет вечером этого дня ягоды (материалы. — М.А.)». Такие же ежедневные встречи проводил «Абрам» с 209-м в 1934–1935 годах. Однако к этому времени оперативная обстановка в Шанхае стала неизмеримо сложней. Теперь здесь хозяйничали японцы, а китайцев нередко обыскивали прямо на улице. 16 сентября 1939 года шанхайский резидент сообщал, что «209-й раз уже был обыскан, но, на наше счастье, он шел ко мне, чтобы забрать ягоды обратно, и был чист».
Работа с 209-м «шла нормально до конца 1940 года». 7 декабря 1940 года шанхайский резидент сообщил со слов № 209: «25 ноября в паспортном отделе арестован писарь-китаец, который занимался подделкой паспортных марок. После ареста из другого отдела исчез бой, который подозревался в связи с японцами». Результатом этой истории стало распоряжение, запрещавшее использовать китайцев в отделе шифра и корреспонденции. На место 210-го, опять-таки со слов 209-го, был назначен подданный той страны, а 210-й был переведен в паспортный отдел вместо попавшегося китайца. Перед 209-м и 210-м была поставлена задача завербовать кого-нибудь, имевшего доступ к материалам, но это было чрезвычайно трудно сделать, так как китайцы были устранены, а вербовать подданных страны консульства 209-й не брался. Не помогли и угрозы».
Кое-что полезное 210-й давал и на новом месте работы, кое-что поступало от 209-го по коммерческому департаменту. Но поступление особо ценных материалов прекратилось.
В конце 1941 года, в связи с началом войны, генконсульство было закрыто.
Работа с № 209, по утверждению «Абрама», была полностью изолирована от остальной сети. Именно поэтому, опять-таки по утверждению резидента, № 209 не был задет его провалом. Так ли это? Источник был действительно ценный, однако, учитывая отношение «Абрама» к требованиям конспирации, невозможно себе представить, что связь с ним не была «засвечена» с первых встреч. После чего № 209 был перевербован, став агентом-двойником.
Кроме № 209, «Градов» и «Самет» завербовали и передали нелегальной резидентуре пять иностранцев: троих бельгийцев и двух англичан. Одного из бельгийцев предполагалось использовать как хозяина конспиративной квартиры, остальные четверо дали согласие на использование их почтовых ящиков для получения писем от агентов.
В состав шанхайской нелегальной резидентуры, помимо «Абрама», входили: «Элли» (Рене Марсо), «Чарли»
[275] (Шнейдер), «Беннет» («паспортник») и «Генри» («техник по конвертам, фотограф»). «Элли» и «Чарли» — радисты.
С сентября 1933 года «Абрам» поднимал вопрос о создании в Шанхае «паспортной точки» — мастерской по изготовлению паспортов на основе паспортов иностранных граждан, которые сдавали их на оформление виз в советское генконсульство в Китае. «Паспортник» «Беннет» прибыл в Шанхай 10 февраля 1935 года и в связи с арестом «Абрама» ни одного паспорта изготовить не успел.
«Генри» прибыл в Шанхай в январе 1935-го с заданием наладить морскую линию связи между Китаем и Японией с расчетом ее функционирования в случае войны. В июле 1934 года Центр сообщил: «На военное время для нас чрезвычайно важно иметь дублирующую линию связи для перевозки почты между островами и Вами. Эту линию мыслится организовать через матросов курсирующих пароходов, для чего мы предполагаем перебросить к Вам опытного в этом деле работника из Америки, который занимался этим около четырех лет. Данные о нем: старый моряк, матрос императорского флота (немец), принимал участие в восстании моряков 1918 года, член партии, работал в коммерческом флоте, имеет большой опыт в обращении с нашей почтой, знает фото».
Однако оказалось, что выполнить такое задание в Шанхае невозможно. Большие американские, канадские, немецкие и другие пароходы, направлявшиеся в Японию из Америки или Европы, в Шанхай заходили всего на один-два дня. За такой короткий срок установить контакт с моряками, надлежащим образом изучить их и завербовать было невозможно, нелегальную почту можно было передавать только с безусловно надежными, проверенными, тщательно отобранными людьми. Вербовать таких людей надо было не в Шанхае, а на месте отправления пароходов, где набирались команды и где эти люди проживали.
Было решено, что «Генри» будет держать связь с завербованными на местах американскими моряками (если таковые появятся), когда те будут заходить в Шанхай. Кроме того, он должен был выяснить возможность организации линии морской связи на пароходах, курсировавших между Шанхаем и Японией. Здесь команды состояли, в основном, из китайцев и японцев, и Генри не мог иметь с ними прямого контакта, не зная языков, значит, надо было иметь китайского помощника, что весьма осложняло дело.
«Абрам» писал в Центр: «Кроме этой работы (по организации морской связи. — М.А.), Генри у нас будет заниматься фотоделом. Она у нас благодаря 209-му, а также ввиду большого количества китайского материала настолько разрослась, что требует специального человека».
К 1 мая 1935-го «Абрам» пришел к тому, что было до него: к резидентуре, в которую входило 64 человека (и «восемь человек находилось в разработке»). Одну из ведущих ролей в резидентуре по-прежнему играли китайские агенты-групповоды № 101, 108, 501 и «Учитель» (бывший № 112, «Хан»), привлеченные к сотрудничеству во времена «Рамзая».
Одновременно на первые роли при «Абраме» выдвинулся № 103 — Лу (Лю) Хайфан, с которым не удалось расстаться и который стал помощником резидента. «Абрам» был один в Шанхае и не мог без него обойтись. На 103-го замыкался целый ряд агентов, завербованных им самим, в том числе такие ценные источники, как № 204 и 207.
№ 207 (Чэнь Шухань, Chen Shao-han) — полковник штаба 3-го корпуса (или армии).
№ 204, Лю Суйюань, был выходцем из китайской средней буржуазии. Он сравнительно недавно вернулся в Китай из Германии, где получил высшее образование. На него дали «наводку» «Учитель» и его жена, связанные с резидентурой со времен Рихарда Зорге. № 204 заинтересовал «Абрама» по двум причинам. Во-первых, он никогда не состоял членом коммунистической партии или иной подобной организации. Во-вторых, можно было предположить, что это человек с оперативными возможностями. К моменту вербовки № 204 служил в Министерстве внутренних дел в Нанкине. Это учреждение почему-то «Абрама» «мало интересовало, но можно было рассчитывать, что 204-й со временем сможет перейти на другую, в агентурном отношении более интересную работу». Вербовка была проведена помощником резидента — № 103, которого жена «Учителя» представила как своего друга. № 103 было запрещено в какой бы то ни было форме намекать на связь с советской разведкой. Он должен был выступить представителем некоей революционной организации и выяснить, готов ли 204-й участвовать в борьбе против гоминьдановского режима. После успешного исхода этой встречи «Абрам» решил лично встретиться с № 204, с которым мог объясниться по-немецки. И уже после двухчасовой беседы «Абрам» решил сказать, что является представителем советской разведки. «Я начал объяснять, что для любого подлинного революционера работа на советскую разведку почетна и является выражением большого доверия. Но 204-й прервал меня, сказав, что он все это хорошо понимает и согласен работать… Ясно было, что связь с 204-м надо будет в дальнейшем укрепить материальной заинтересованностью».
