Ведение агентурной работы из стен наших официальных представительств настолько чревато опасностями, что от этого надо отказаться.
К настоящему моменту — по линии ИНО ОГПУ — получено сообщение от нашего агента о работе японской жандармерии по раскрытию советского шпионажа в Японии. Агент в своем донесении перечислил лиц, за которыми жандармы наблюдают, подозревая их в шпионаже в пользу СССР. Среди этих лиц мною обнаружено двое, действительно связанные с нашим военным резидентом, служащем в аппарате нашего военного атташе. По моему приказанию связь с этими лицами прекращена.
Два ценных агента нашего посольского резидента (один служит в штабе полка, другой — в штабе дивизии) должны быть переключены на нелегальную связь (выделено мной. — М.А.). …
I. ПРИЧИНЫ ПРОВАЛОВ
Кроме тех причин, которые отмечены в постановлении ПБ от 25 [26. — М.А.].V.34 г., причинами провалов являются:
1. Текучесть кадров агентурных работников; неправильный их подбор, в частности, установка на скороспелую подготовку агентурных работников, набираемых из иностранных коммунистов; неудовлетворительная подготовка кадров и их инструктаж.
2. Продвижение (и при этом весьма быстрое) агентуры в кадровый состав разведки, зачастую без элементарной политической проверки и необходимого практического испытательного стажа.
3. Неправильная организация центрального аппарата, руководящего агентурой (оперативного штаба разведки). Обезличка с делением центрального аппарата на добывающий отдел и отдел, обрабатывающий материал.
4. Недостаточная конспирация…
II. НЕОБХОДИМЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ПО УЛУЧШЕНИЮ РАБОТЫ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ
В развитие указаний, данных ПБ в постановлении от 25-го [26-го. — М.А.] мая с. г., считаю необходимым:
1. Прекратить текучесть агентурных кадров, для чего:
А) ввести особое положение о продвижении агентурных работников по службе с учетом, что год подпольной работы приравнивается к году службы в действующей армии на фронте;
Б) ввести особое положение о военной учебе агентурных работников IV-го Управления и их стажировке в войсках с тем, чтобы сочетать агентурную работу с военной учебой и стажировкой в войсках…
3. Агентурных работников необходимо подбирать, главным образом, из числа коммунистов и комсомольцев — граждан СССР.
4. Развивая работу по легальной разведке через военных атташе и их секретарей допускать в известных случаях и в определенных странах вербовки этими людьми агентуры при обязательном соблюдении следующих условий:
А) разрешить вербовать, главным образом, граждан третьих стран (не той страны, в которой аккредитован военный атташе СССР);
Б) вербовка граждан страны аккредитации, в виде исключения, может быть допущена лишь с разрешения начальника Управления, однако, получение каких-либо письменных материалов при этом запрещается.
5. Обязать сов. организации, посылающие за границу сотрудников с военными или военно-техническими заданиями — рекомендовать командируемым членам партии связываться с IV-м Управлением и выполнять его легальные задания.
6. Разрешить IV-му Управлению, по согласованию с соответствующими отделами ЦК, возвратить на агентурную работу IV-го Управления наиболее квалифицированных старых агентурных работников, перешедших на другую работу.
Соображения настоящего доклада, за исключением вопроса о военных атташе, мною были в предварительном порядке доложены наркому обороны тов. ВОРОШИЛОВУ и возражений с его стороны не встретили».
На Доклад Артузова Ворошилов наложил резолюцию: «Критическая часть сильна, но не нова, а предложения новы, но расплывчаты, общи и малообещающи. Использование в/а /наших/ для а/р недопустимо».
Через девять месяцев после прихода Артузова в Разведупр, 19 февраля 1935 г., случился очередной крупный провал военной разведки, на этот раз в Копенгагене (Дания). Полиция арестовала девять человек: четырех работников Центра и пятерых иностранцев, привлеченных для работы по связи. Главной фигурой среди арестованных был старый работник Разведупра А.П. Улановский, работавший с Зорге в Китае и отозванный оттуда после провала, вызванного несоблюдением требований конспирации. Его основной задачей было получение нелегальным путем материалов от резидентур в Германии и их пересылка в Советский Союз. Расследование копенгагенского эпизода, проведенное в Центре, показало, что причиной провала стало грубейшее нарушение правил конспирации.
Для Берзина копенгагенский провал ознаменовал закат карьеры: 15 апреля 1935-го секретным приказом наркома обороны он был освобожден («согласно его просьбе») от руководства Разведупром и перешел в распоряжение наркома обороны. Начальником Разведывательного Управления РККА был назначен заместитель начальника Автобронетанкового управления РККА С.П. Урицкий, имевший, хотя и неудачный, опыт нелегальной разведывательной работы.
На «нашем агенте» по линии ИНО ОГПУ, о котором упоминает Артузов в докладной записке от 23 июня 1934 г., следует остановиться отдельно. Отдельно потому, что, как представляется, речь идет об успешной операции по дезинформации советской разведки, длившейся едва ли не десятилетие. Более того, к этой операции японской разведки имел отношение старейший разведчик ИНО ОГПУ НКВД СССР Борис Игнатьевич Гудзь
[282], который в последующем курировал деятельность нелегальной резидентуры «Рамзая» в Разведывательном управлении РККА.
«Кротов», «Кот», «Костя» такие псевдонимы носил рядовой сотрудник военной жандармерии, служивший в подразделении, которое вело наблюдение за советским консульством в Хакодате (центральный город Японии на юго-западной оконечности Хоккайдо, самого северного японского острова) и осуществляло его охрану. Японский жандарм посещал консульство и вступал в беседы с его сотрудниками. Основная тема бесед — угроза консульству. Оправданный интерес у советских сотрудников вызывали сведения, относившиеся к экстремистским группам и организациям, существовавшим на острове, и мерам, предпринимаемым японцами по обеспечению безопасности консульства. Через японского жандарма попытались также выяснить, как распределяются функции в охране консульства между жандармерией и полицией. От него удалось узнать структуру и функции охранных органов, а также получить личные характеристики чинов жандармерии. За каждую информацию следовало вознаграждение, и, как представлялось сотрудникам ИНО, деньги делали свое дело. Наконец у жандарма попросили принести для ознакомления сводку по экстремистским организациям, за которыми на острове велось наблюдение. За этот документ плата была повышена. Затем выяснилось, что японский жандарм, кроме функций охраны, должен следить за поведением сотрудников консульства. И от него за вознаграждение была получена сводка по наблюдению за сотрудниками консульства. Сотрудник, владевший японским языком и общавшийся с жандармом — резидент ИНО Полпредства ОГПУ по Дальневосточному краю Пичугин (псевд. «Аркадий»), судя по всему, не сразу вступил в общение с японским жандармом, но в итоге «завербовал» его. Вскоре жандарма, получившего псевдоним «Кротов», перевели в Токийское жандармское управление. И он был передан на связь токийской резидентуре ИНО ОГПУ
[283].
