В январе 1918 г. демобилизовался в звании подпоручика и уехал в Троицко-Савск, где избран председателем уездного Совета рабочих и крестьянских депутатов (январь — июль 1918 г.).
С июля 1918 года воевал в рядах Красной Армии против восставшего чехословацкого корпуса, был старшим адъютантом Сибирского верховного Красного Командования (июль — сентябрь 1918 г.). В сентябре во время отступления попал вместе с братом Владимиром и десятью другими партизанами в плен к японцам, вывезен в Зею, затем в Хабаровск, где и пребывал до освобождения из плена в декабре, после чего нелегально эмигрировал в Китай.
Пробыв недолго в Чифу и Циндао, он отправился в Ханькоу к своему дяде Дмитрию Михайловичу Мельникову, управляющему торгового дома «Литвинов и К». Был снова арестован, теперь уже белыми, и отправлен в областную тюрьму Владивостока, где находился с апреля 1919 по 31.01.1920 года. После возвращения из заключения в начале 1920-го был командирован на Амур, член Военного Совета Временного правительства Приморской земской управы, член Приморского областного бюро РКП(б). Работал под фамилией Брагин.
Во время японского выступления 4–5 апреля 1920 года в числе 60 человек был арестован японцами. Вместе с Мельниковым были арестованы также укрывавшиеся под чужими фамилиями члены Военного Совета Лазо, Луцкий и секретарь обкома Сибирцев, впоследствии казнённые. Мельников 11 апреля 1920 г. был освобождён. Назначен комиссаром штаба Амурского фронта (июль — декабрь 1920), комиссаром 2-й Амурской армии и членом Реввоенсовета Восточного фронта. На должностях комиссаров имел непосредственное отношение к разведке. Затем последовательно занимал должности члена РВС 2-й Амурской армии Дальневосточной Республики (21.12.1920 — 30.7.1921 гг.), военкома Амурской стрелковой дивизии (8–9.1921 г.), командующего войсками Приамурского военного округа (21.9 — 18.12.1921 г.), члена РВС Восточного фронта ДВР (18.12.1921 г. — 2.5.1922 г.). Председатель Приморского областного бюро РКП(б).
Откомандирован в Читу, а затем назначен заместителем начальника Разведупра Сибири С.Г. Вележева (март — май 1922 г.).
Летом 1922-го его вызывают в Москву в Разведупр Республики. Центральному аппарату военной разведки нужны были люди с боевым опытом, знающие языки (английским он владел свободно), обстановку в зарубежных странах и имевшие представление о разведывательной работе.
Начальник 4-го (восточного) отделения 2-го (агентурного) отдела (июнь — ноябрь 1922 г.), 2-го отделения Агентурной части (ноябрь 1922 г. — май 1923 г.) Разведывательного управления Штаба РККА — Разведывательного отдела Управления 1-го помощника начальника Штаба РККА.
В распоряжении РУ штаба РККА (июнь 1923 г. — июнь 1924 г.), «на секретной работе» в Китае: резидент Разведупра в Харбине под прикрытием должности секретаря консульства.
Весной 1924-го Мельниковым заинтересовались в Наркоминделе. Подыскивалась кандидатура заведующего отделом Дальнего Востока. Наркоминдел Г.В. Чичерин обратился к Я.К. Берзину с просьбой охарактеризовать Б.Н. Мельникова. Новый начальник Разведупра дал отличную характеристику своему сотруднику: «… В разведке специально по Дальнему Востоку работает с 1920 года. Лично побывал в Японии, Китае и Монголии. Изучил и знает во всех отношениях как Китай, так и Японию. Весьма развитый и разбирающийся в сложной обстановке работник, не увлекающийся и не зарывающийся. Политически выдержан. Большая работоспособность и инициатива»
[327]. Но при этом он добавлял: «Затруднение с его откомандированием в Ваше распоряжение только в том, что на Востоке нам некем его заменить…». Началась многомесячная тяжба двух ведомств, в которую вмешались сотрудники Учетно-распределительного отдела ЦК РКП(б). Пришлось Берзину давать разъяснения: «Разведупр настолько беден людьми, что не может выделить для других учреждений людей, если этого не требуют интересы республики». Однако, «интересы республики» требовали откомандирования Мельникова в народный комиссариат по иностранным делам. И Берзин согласился, полагая при этом, что переход будет временным.
Несколько месяцев дипломатической работы Мельникова прошли, и в сентябре 1924-го Берзин потребовал вернуть обратно своего сотрудника. Но дипломаты уже считали его своим и расставаться с новым способным работником не желали. 8 сентября Чичерин был вынужден обратиться к секретарю ЦК Л.М. Кагановичу: «Разведупр покушается на отнятие у нас заведующего отделом Дальнего Востока т. Мельникова. Я не только самым решительным образом против этого протестую, но рассчитываю на Ваше содействие и убедительно прошу Вас помочь в этом деле»
[328]. Тем временем Берзин убедил своего куратора И. С. Уншлихта обратиться в Учетно-распределительный отдел ЦК. В письме от 18 сентября Берзин так объяснял необходимость отзыва Мельникова из Наркоминдела: «Разведупру, в силу объективных условий, необходимо срочно заменить ряд ответственных работников на западе, для чего требуются люди с военной подготовкой, знанием языков и солидным опытом разведработы. Таковых работников в резерве Разведупра не имеется, не может их выделить и армия»
[329].
История с Мельниковым закончилась компромиссом. В течение двух лет, с 1924-го по 1926-й, он совмещал дипломатическую работу с разведывательной, но с 1926 года ему пришлось заниматься только дипломатической работой — заведовать отделом Дальнего Востока, состоя членом Китайской комиссии Политбюро ЦК ВКП(б). С 1928-го по 1931-й Мельников служил генеральным консулом в Харбине, одновременно являясь членом правления КВЖД; в июне — августе 1931 года — поверенным в делах Полпредства СССР в Японии.
Но Берзин не терял надежды вернуть Мельникова обратно в Разведупр, и в начале 1932-го ему это удалось. Мельников
[330] вернулся в Разведывательное управление зрелым квалифицированным работником, обогащенным опытом дипломатической работы на высоких должностях как в Центре, так и за рубежом и глубокими знаниями проблем Дальнего Востока. В Управление пришел человек, способный успешно руководить агентурной работой и курировать дальневосточное направление деятельности военной разведки.
Итак, именно Б.Н. Мельникову принадлежало ведущее место в подготовке Зорге к работе в Японии. К решению организационных вопросов создания нелегальной резидентуры в Токио привлекался и Василий Васильевич Давыдов
[331].
