Под инициалами «G.St.» скрывался журналист Гюнтер Штайн
[430], немецкий еврей, натурализовавшийся в Англии. В 1931 г. в Берлине он был привлечен к сотрудничеству с военной разведкой сотрудником IV управления Штаба РККА «Ритой». В течение 1932 г. в качестве корреспондента «Берлинер тагеблатт» выполнял задания разведки во время командировки на Дальний Восток. В 1932-м, в качестве корреспондента немецкой газеты «Берлинер тагеблатт», был в Москве, где Карл Радек привлек его к работе в Бюро Международной информации и направил в Лондон. В том же году эмигрировал в Англию.
В июле 1934 года Штайн явился в Берлине к резиденту «Оскару» (Оскару Ансовичу Стигге). Содержание разговора со Штайном Стигга изложил в письме Берзину: «Я имел здесь встречу с г. Камень; надеюсь, Ты припомнишь его — это тот самый, который в свое время писал Б.Т. Он мне жаловался, что те друзья, которым он хотел быть полезным, оставили его без связи в течение года. Последний, с кем он виделся, это твой теперешний заместитель. Я не берусь судить, кто здесь виноват, но мне думается, что больше всего сам Камень. Он сейчас едет на желтые косоглазые острова (в их столицу) и хочет быть полезен. По-моему, терять его не следует, ибо при хорошем руководстве работать он сможет. В конце этого месяца он выезжает через заморскую страну к месту своей новой работы. Он имеет следующие представительства: [1.] News Chronicle, 2. Financial News, 3. Statist[ic]. Кроме того, он будет посылать корреспонденцию следующим журналам и газетам: Spectator, Economist, New Free Press… und Politiken.
С первыми вышеупомянутыми учреждениями у него имеется контракт, для остальных он будет работать сдельно. Кроме того, он имеет задание от издательства (название нрзб. — М.А.) написать две книги по вопросам торговли и конкуренции для запада. Никаких обязывающих разговоров я с ним не вел, а, главное, никаких обещаний не давал, ссылаясь на то, что я не в курсе дела, почему произошел такой большой перерыв в связи. Сказал лишь, что обо всем сообщу вам. Чтобы его найти, мы договорились, что он остановится в гостинице “Империал” (в столице желтых островов), пароль остается прежний, в качестве дополнительного признака можно использовать прилагаемую при сем карточку с видом (у него имеется вторая, точно такая же), к нему должны заявиться или в конце августа или в начале сентября, и он будет ждать. В случае, если мы с ним не будем устанавливать связь, я обещал сообщить ему не позднее середины сентября. В случае, если мы с ним связываться не будем, он будет устраиваться иначе. Повторяю мое мнение, его там нужно было бы использовать для дела».
Центр предложил «Рамзаю» установить связь с «Густавом». Распоряжение, переданное по радио, в деле не сохранилось (видимо, не было снято мемо с телеграммы).
Смена ряда руководящих работников Центра в 1934–1935 гг. и искажение в ряде мест перевода отчета «Рамзая» от 28 июля 1935 г. привели в последующем к неясностям и недоразумениям в вопросе о том, кем и когда был привлечен «Густав» к разведывательной работе. Следует исходить из более корректного перевода немецкого подлинника текста: «… 3-я задача — в отношении иностранцев — сделан известный шаг: окончательное оформление вербовки Г.Шт., последовавшее после договоренности с “домом”».
Связавшись со Штайном, Зорге договорился с ним о конкретных задачах и условиях совместной деятельности, только в этом смысле следует понимать его сообщение об «окончательной» вербовке.
Зорге привлекает к нелегальной работе жену Гюнтера Штайна — Маргит (Маргарет) Гантенбайн («Гертруду»). В «Тюремных записках» Зорге называет Маргит «подругой» Штайна.
«Самая трудная часть… — вербовка среди местных и в связи с этим созданию более широкой информационной сети из местных слоев было уделено большое внимание, — подчеркнет Зорге в цитировавшемся выше отчете. — Заранее оговариваюсь, я до сих пор не пускался на вербовку источников, которые рассматривают это как профессию и своего рода дело. Я сам считаю эту попытку в этой стране /не за границей, где таких островитян легче завербовать/ сегодня еще слишком опасной. Наверняка придет время, когда эта попытка на острове сможет быть сделана и должна быть сделана. Я знаю, например, маленькую группу таких людей на острове, которая за плату доставляет информацию всем, но все же я до сих пор еще не посмел через посредников к ним обратиться. В отношении этого вопроса вы должны принять здесь решение и мне сказать свое мнение. Я до сих пор ограничился вербовкой только таких людей, у которых есть некоторого рода обеспеченность в своем общем и личном положении. Причем, конечно, не исключено, что некоторые материальные преимущества играли бы некоторую роль в их готовности работать. Мой первый план был провести вербовочную работу через Джо, после того как он получил от меня инструкции обжиться на острове, восстановить свои старые связи, посетить всех своих старых знакомых и в каждом отдельном случае мне доложить. При этом выяснилось, что от старых связей мало чего осталось, потому что он слишком долго был в Америке. Он установил связь с 4-мя лицами, которые только с информационной точки зрения представляют более или менее большой интерес. От таких лиц очень редко можно получить больше, чем информацию. Из этих его знакомых двух можно определенно использовать ввиду того, что они могут по нашему поручению поселиться в Т. или И., чтобы следить за движением и транспортом. Этот вопрос я перед отъездом решил положительно, но он повис в воздухе теперь из-за моего отъезда. В этом отношении этих двух знакомых Джо можно считать вполне созревшими для вербовки. Один из них — старик-художник, которого Джо знает еще по Америке, другой — наборщик, который знаком с Джо многие годы. Так что для задачи, которая кажется мне важной, создание сети, которая бы на важнейших пунктах по острову была бы разбросана и могла бы вести наблюдение за транспортом и передвижениями, имеются здесь свои зацепки, которые не были выпущены из виду. Но все же для решения вопроса получения источников, которые могли бы дать военный материал, военную информацию и которые имели бы свои военные связи и более подробные знания, я должен был в конце 1934 г. искать новые пути.
