«Однажды после февральских событий Отт пригласил Зорге в кабинет и сказал, что они с послом узнали от некоего источника в японском генеральном штабе, что в Берлине ведутся какие-то германо-японские переговоры. Германский МИД в переговорах не участвует, однако ведущую роль в них играют Риббентроп и Осима — японский военный атташе в Берлине, и адмирал Канарис, глава германской военной разведки»
[467]. Отт попросил Зорге помочь в шифровке телеграммы в штаб-квартиру германской армии в Берлине с просьбой предоставить информацию о переговорах.
«Он попросил меня поклясться, что я никому не расскажу об этом деле. Я согласился и помог ему зашифровать телеграмму у него дома. Он обратился ко мне, а не к кому-либо из сотрудников посольства, потому что дело требовало абсолютной секретности.
Ответа из Берлина не последовало, и Отт был страшно раздражен этим.
…
Наконец пришел ответ из штаб-квартиры германской армии, в котором Отту советовали обратиться за информацией в японский генеральный штаб. Отт так и сделал, и я потом услышал от него то, что ему стало известно. … В основном он узнал, что переговоры идут, но в обстановке высшей конфиденциальности, поскольку было очень важно, чтобы политики о них не пронюхали»
[468].
26 марта 1936 года Зорге докладывал в Москву: «Штульпнагель из Германского Генерального Штаба написал 7 февраля германскому военному атташе в Токио полковнику Отту о том, что не имеется новых сдвигов в отношении японо-германских переговоров. До настоящего времени Германский Генеральный Штаб не был вовлечен в эти переговоры. Токийские события не вызвали удивления в Германском Генеральном Штабе, так как там хорошо знали о политической атмосфере в Японской армии. Он не высказал дальнейшего суждения…»
Штюльпнагель (Stulpnagel) Карл Генрих фон, с 1935 начальник отдела иностранных армий в Генеральном штабе.
12 марта 1936 года, на фоне высокой напряжённости на границах марионеточного государства Маньчжоу-Го с СССР и МНР (в 1935 году на границе было 176 пограничных инцидентов) был заключен «Протокол о взаимопомощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республикой». Согласно ст. 1, в случае угрозы нападения на них СССР и МНР обязались «принять все те меры, которые могли бы понадобиться для ограждения безопасности их территорий».
В начале апреля СНК СССР заявил протест правительству Японии по поводу нападений японо-маньчжурских отрядов на монгольскую погранзаставу Адык-Долон, располагавшуюся в 45 км от линии границы, и Булун-Дерсу, находившуюся в 50 км северо-западнее Адык-Долон
[469].
«Москва, тов. Урицкому.
Острова, 4 апреля 1936 г.
Японский Генштаб информировал германского военного атташе в Японии полковника Отта о том, что несмотря на новые пограничные инциденты, опасности войны не существует, и инциденты носят лишь местный характер. Начальник штаба Квантунской армии ген. Итагаки и Квантунская армия в целом находятся под контролем Токио…
Генштаб признает, что в результате токийских событий и ратификации франко-советского пакта позиция Советов стала более решительной.
№ 84. Рамзай».
«Осима надеялся на заключение хотя бы ограниченного военного союза, направленного против СССР, но не мог твердо рассчитывать на такой результат, не имея пока что необходимых полномочий и не будучи уверен в том, что его поддержит консервативная элита Токио, в том числе военная. Риббентроп же не стремился к военному союзу (и не считал СССР единственным противником Германии), а напротив, хотел сделать будущий пакт как можно более идеологическим и потому открытым для других стран. В расширении задуманного им соглашения он видел залог успешного продвижения к вожделенному министерскому креслу. Так что подходы к совместно задуманному пакту у них изначально были разные»
[470].
Японский военно-морской флот, традиционно конкурировавший с сухопутной армией за влияние на внешнюю политику страны, был заинтересован в договоре, поскольку рассчитывал, что ухудшение политической ситуации в Европе вследствие его подписания облегчит противостояние военно-морским силам Франции и Англии в восточноазиатском бассейне.
17 мая 1936 года за подписью Урицкого в Токио ушла телеграмма:
«ДОРОГОЙ РАМЗАЙ.
Шлю Вам привет. Выполнение поставленных Вам задач — идет, по-моему, неплохо. Музыка у Фрица — великое дело. За все эти Ваши дела от лица фирмы — спасибо.
Имейте в виду, что Ваша полезная коммерческая деятельность известна нашему старшему любимому шефу (Сталину. — М.А.), и он следит за ней, выделяя ее среди других.
Наша крайняя нужда и великая необходимость, чтобы Вы еще прочнее закрепились и дали в своей работе еще больше прибыли. Шлю Вам лучшие пожелания.
ДИРЕКТОР».
В это время дипломаты обеих стран не видели реальных перспектив сотрудничества и, в первую очередь из-за Китая, где Германия традиционно поддерживала Чан Кайши, главного военного и политического противника японцев. Гоминьдановский режим активно закупал в Веймарской республике оружие и военные материалы. Интенсивное сотрудничество Германии с Китаем началось в 1933 году, после прихода к власти национал-социалистов. В мае 1933 года Ганс фон Сект прибыл вШанхай, где занял пост старшего советника германской миссии по экономическому и военному развитию Китая. В июне он представил Чан Кайши меморандум (нем. Denkschrift für Marschall Chiang Kai-shek), в котором изложил свою программу индустриального и военного развития Китая. Сект предложил реорганизовать войска в небольшую, мобильную и хорошо оснащённую армию.
Во второй половине мая — в июне Зорге докладывал в Центр об отсутствии единой позиции в Германии в отношении заключения японо-германского соглашения:
«23.5.36. 16.00
Перевод с английского.
МОСКВА, тов. УРИЦКОМУ.
Острова, 22 мая 1936 года. Торговец аэропланами Хейнкеля и сотрудник отделения контрразведки Германского Управления по мобилизации и подготовке страны к войне, немец Хек (Хак. — М.А.), был техническим посредником во время переговоров японского военного атташе в Берлин ген. Осима с Риббентропом и Бломбергом. Хек получил секретный приказ исследовать в Японии полезность германо-японского военного соглашения с германской точки зрения, но помимо германского посольства и военного атташе полковника Отта. Последний кое-что разузнал о миссии Хека. Хек рассказал, что в основу переговоров положены доклады полковника Отта и что, несмотря на падение прежнего энтузиазма к продолжению переговоров, Риббентроп и Бломберг продолжают занимать положительную позицию.
