1. Упорядочение мероприятий по усилению государственной обороны:
а) военные приготовления в армии заключаются в увеличении расположенных в Маньчжоу-Го и Корее контингентов войск настолько, чтобы они могли противостоять вооруженным силам, которые Советский Союз может использовать на Дальнем Востоке, и, в частности, были бы способны в случае военных действий нанести первый удар по расположенным на Дальнем Востоке вооруженным силам Советского Союза;
б) военные приготовления во флоте заключаются в увеличении его мощи до такой степени, которая обеспечила бы ему господствующее положение против морского флота США в западной части Тихого океана.
2. Наша внешняя политика должна быть обновлена. Ее главная задача — содействовать осуществлению основных принципов национальной политики. В целях обеспечения успешной дипломатической деятельности военные круги должны избегать открытых действий и оказывать ей помощь тайно»
[472].
«Это был стратегический план японской агрессии, приведший, в конце концов, к Тихоокеанской войне. Он предусматривал захват Японией Китая, нападение на Советский Союз, а также продвижение на юг, в район стран Южных морей. Армия и флот приняли это решение потому, что они уже тогда планировали новую агрессию в Китае. Кроме того, существовали другие закулисные соображения, приведшие к принятию данного плана. Дело в том, что руководящие круги армии выдвигали в то время на первый план экспансию в северном направлении с целью ограничить активность и власть чересчур усилившейся после маньчжурских событий Квантунской армии, не допустить ее проникновения в Северный Китай, ограничить арену ее действий Маньчжурией и сосредоточить все ее внимание на подготовке к войне против Советского Союза. В ответ на это флот, соперничавший с армией, настаивал на экспансии на юг. В конце концов, на Совете пяти министров между армией и флотом было достигнуто компромиссное решение, в котором наряду с осуществлением полного захвата Китая нашли отражение точки зрения и армии (наступление на север) и флота (наступление на юг)»
[473].
В августе 1936 г. второе управление генштаба составило документ «Основные принципы плана по руководству войной против Советского Союза». В первом разделе этого документа под названием «Цели войны» указывалось на необходимость на первом этапе «овладеть Приморьем (правое побережье Уссури и Амура) и Северным Сахалином», а также «заставить Советский Союз согласиться со строительством великого монгольского государства», разумеется, под эгидой Японии.
Во втором разделе, озаглавленном «Курс руководства войной», излагались стратегические задачи войны. Они сводились к следующему: «Наиболее важно, сконцентрировав все силы против СССР, сразу же добиться большого военного успеха… С началом войны уничтожить противника на Дальнем Востоке, захватить необходимые территории. Используя авиацию, а также монголов, белогвардейцев, учинить беспорядки на территории противника и принудить его к капитуляции. Необходимые войска и материалы для войны против СССР подготовить на континенте еще в мирный период».
Далее ставились конкретные задачи армии и флоту. Сухопутные силы Японии должны были «уже в начале войны добиться таких военных успехов, которые поразят мир». Завершив наступление как можно скорее, надлежало «применением авиации и других средств создать основу для капитуляции противника». Военные мероприятия по подготовке войны против СССР в метрополии ограничивались созданием противовоздушной обороны. Одновременно операциями на континенте предусматривалось захватить Северный Сахалин и овладеть расположенными здесь нефтяными месторождениями. Главным в плане мероприятий по управлению захваченными территориями Советского Союза объявлялись ликвидация советской власти и экономическое разграбление оккупированных земель «через развитие промышленности».
Задачей императорского флота было уничтожение во взаимодействии с армией военно-морских баз Советского Союза на Дальнем Востоке, обеспечение беспрепятственного прохода в Корейском проливе, а также безопасности морских торговых путей в районах Южных морей. В документе излагался также порядок действий при одновременном с войной против СССР вооруженном столкновении Японии с Китаем и США
[474].
29 августа Зорге докладывал в Москву:
«…3. Уже упоминавшийся агент Хак сказал Виксу и Канну* до своего отъезда в Германию, что после всей информации также и из Германии, совершенно очевидно, что осенью или … зимой японо-германские отношения будут рассматриваться с точки зрения подписания … [договора]. Но, по сравнению с прежним соглашением, разработанным японским военным атташе в Берлине ген. Осима с Риббентропом, соглашение будет более широким. Кроме военных и политических пунктов будет включен пункт и об экономическом сотрудничестве, главным образом, в снабжении военными материалами для перевооружения японской армии. Германская сторона подчеркивает последний пункт. Канн убежден в подлинности этой информации о подготовке … [почвы] для такого соглашения. № 187 Рамзай.
*Канн — Кауфман — представитель германской авиационной промышленности на Дальнем Востоке.
[РЕЗОЛЮЦИЯ]: Н2. Спецсообщение. Наркому. СУ. 5.9.36».
Одно время в переписке в целях конспирации Зорге называет себя «Виксом».
По настоянию МИД Японии, подписание соглашения, получившего название «Антикоминтерновский пакт» было отсрочено на два месяца, чтобы не помешать заключению договора о рыбной ловле с СССР
[475].
«Москва, т. Урицкому.
Острова. 13 октября 1936 г.
Уже упоминавшийся ранее Кауфманн* сообщил Рамзаю, что он на основании беседы с членами Японского генерального штаба сделал вывод о том, что германо-японские переговоры в настоящее время приближаются к своей заключительной фазе в Берлине. Две недели в задержке возвращения из отпуска полковника Отт, отправка двух специальных делегатов Японского генерального штаба с важными инструкциями для японского военного атташе в Берлине ген. Осима и новое отношение к покупке германских военных материалов — все это убедило Кауфманна в правильности его выводов; кроме того, имелись и намеки японского генерального штаба. Кауфманн был осведомлен полковником Оттом о переговорах. № 205. Рамзай».
«23 октября, в день принятия окончательного решения о заключении пакта и его парафировании, Риббентроп направил Мусякодзи дополнительную ноту к секретному протоколу, в которой заявлялось, что положения заключенных ранее советско-германских договоров — Рапалльского договора 1922 г. и Берлинского договора о нейтралитете 1926 г. — не противоречат Антикоминтерновскому пакту. Иными словами, Германия не отказывалась от них и отделяла их как дипломатические документы общего характера от нового соглашения. Получив ее, Мусякодзи направил телеграмму министру иностранных дел Арита Хатиро, в которой говорилось, что «дух этого пакта является единственной основой будущей германской политики в отношении Советского Союза» и что Риббентроп подтвердил правильность такого понимания. Япония ждала конкретных гарантий, опасаясь односторонних действий своего партнера по сближению с СССР, что могло казаться невероятным, но что как раз и случилось в августе 1939 г. Риббентроп гарантии дал, но оставил Германии «запасной выход»
[476].
