ВОПРОС. Вы называете ВАЛИНА-ГАЙЛИСА резидентом японской разведки. Что Вам об этом известно?
ОТВЕТ. На Дальнем Востоке, уже к моему приезду сложилось такое положение, когда японцы, перевербовав ряд участников антисоветского военного заговора, троцкистов, правых и прочих; харбинцев, поляков и других, переброшенных туда из Маньчжурии — бывших работников КВЖД, — создали такую густую и перекрещивающуюся сеть, — что имели в своих руках многочисленные нити для успешного ведения шпионской работы.
Поэтому «играть» с японцами, как мы делали с другими разведками, которым мы часть материалов давали, часть скрывали, нам было труднее. ВАЛИН-ГАЙЛИС целиком оказался в руках японцев и работал для них с таким рвением, что ему японцы доверили целую группу своих агентов, даже тех, которых вербовал не он.
В итоге он возглавлял целую шпионскую организацию, работавшую для японцев, в которую входили: ВИШНЕВЕЦКИЙ — зам. нач. РО ОКДВА, НАЗАРОВ — нач. агентурного отделения РО ОКДВА, ИЛЬЯШЕНКО — пом. нач. агентурного отделения РО ОКДВА и другие работники РО ОКДВА: ПОКЛАДОК, ЗАДОВСКИЙ, ТАРХАНОВ, ИОЛК. Все эти лица одновременно являлись участниками военного заговора ОКДВА.
Как мне известно от ВАЛИНА-ГАЙЛИСА, он имел в своих руках несколько каналов связей с японской разведкой. Так, кроме передачи материалов через РИНКА, он через НАЗАРОВА использовал подставленную японцами двойническую агентуру, которая и передавала в штаб Квантунской армии шпионские материалы.
Серьезную роль в деле связей ВАЛИНА-ГАЙЛИСА с японскими военными играл связник — резидент РО ОКДВА, фактически являвшийся агентом японской разведки — МАТВЕЕВ, приезжавший из Чан-Чуня.
О степени хозяйничанья японцев в наших разведывательных органах можно судить хотя бы по тому факту, что в 1935 году вскоре после моего приезда в ОКДВА, мне ВАЛИН-ГАЙЛИС передал, что МАТВЕЕВ привез от японской разведки предложение организовать похищение БЛЮХЕРА (командующего ОКДВА) и перебросить его в Маньчжурию в руки японцев.
Вопрос о похищении БЛЮХЕРА (как мне известно от ВАЛИНА-ГАЙЛИСА) обсуждался с САНГУРСКИМ, АРОНШТАМОМ и ЛАПИНЫМ, причем я предложил ВАЛИНУ-ГАЙЛИСУ отказаться от этого плана, так как полагал, что после похищения БЛЮХЕРА, так же, как и после убийства КИРОВА, будут приняты репрессивные меры и, в результате расследования могут выявиться нити нашей латышской организации и связи с иностранными разведками.
ВОПРОС. Вы говорите о наличии многочисленных шпионов, двойников в агентурной сети Разведывательного отдела ОКДВА. Назовите конкретно, кто Вам известен из таких шпионов?
ОТВЕТ. Всех я, конечно, не знаю. Я могу назвать ряд двойников, которых запомнил: — это резидент МАТВЕЕВ в Чан-Чуне с двойнической резидентурой; резидент СИБИРЦЕВ в БЕЙПИНЕ, резидент ХУАН-ЯС в Цицикаре, резидент РЯБОВ и ЛЕБЕДИНСКИЙ в одном из погранпунктов, резидент ИВАНОВ в Дзя-Мусы.
Все эти резиденты являлись японскими агентами, и руководимая ими сеть являлась подставной от японской разведки.
Надо прямо сказать, что в условиях, когда руководство РО ОКДВА и значительная часть резидентов являлись японскими агентами, почти вся сеть РО ОКДВА (я был твердо в этом убежден) во всех ее ответвлениях являлась либо подставной от японцев, либо ими перевербованной. Так, во всяком случае, утверждал в беседах со мной ВАЛИН-ГАЙЛИС,
Японцы сохраняли эту формально существующую сеть, так как они, во-первых, прикрывали и сохраняли ВАЛИНА-ГАЙЛИСА и других своих крупных агентов, а, во-вторых, использовали имевшуюся двойническую агентуру для дезинформации.
Мало того, японцы рассчитывали широко использовать эту двойническую агентуру для дезинформации командования РККА в военное время, когда новые вербовки были бы затруднены (а вся старая агентура находилась бы целиком в руках японцев). Японцы арестовывали лишь тех агентов, которые отказывались идти на вербовку, или же тех, которых они считали нецелесообразным вербовать.
Следует отметить и то обстоятельство, что некоторых агентов, опасных для японцев, японская разведка предлагала ВАЛИНУ-ГАЙЛИСУ специально направлять за границу (в Маньчжурию или Корею) для того, чтобы с ними там расправляться; некоторых же поручали ВАЛИНУ-ГАЙЛИСУ, либо другим своим агентам из РО ОКДВА, уничтожать непосредственно на советской территории.
Я сейчас не могу вспомнить, кто именно, таким образом, был физически уничтожен. Однако, как мне рассказывал ВАЛИН-ГАЙЛИС, таких случаев было несколько.
Об одном из них, которого убил лично ВАЛИН-ГАЙЛИС вместе со своим заместителем, тоже участником нашей организации САЛНЫНЕМ, мне ВАЛИН рассказывал. Это был агент по кличке, если память мне не изменяет, «Молодой».
Такова, в основном, та шпионская работа в пользу японской разведки, которую проводил я и под моим руководством ВАЛИН-ГАЙЛИС, ЛЕПИН, РИНК и другие участники латышской организации и завербованные не латыши — военные заговорщики, троцкисты и другие шпионы, которых мы использовали в своих целях. …».
В «собственноручных показаниях» (без даты; они были получены ориентировочно с 1 по 8 февраля 1938 года) Берзин написал:
«РАМЗАЙ» — фамилия его ЗОРГЕ, член герм. компартии, журналист и экономист. До принятия на работу Р.У. продолжительное время работал в аппарате ИККИ у Пятницкого. В Р.У., если не ошибаюсь, в датах, работает с 1930 года; принят был по личной рекомендации Пятницкого. Пятницкий его рекомендовал как надежного и способного работника, которого он отпускает из ИККИ из-за склоки в немецкой секции. Говорил, что в прежние годы (года не помню) во время его поездки (нелегальной) в Германию, в трудную минуту Зорге укрывал его (Пятницкого) на своей квартире.
Зорге — «Рамзай», под маркой немецкого журналиста в 1931 году был послан в качестве резидента Р.У. в Шанхай, причем ему в задачу ставилось освещение экономич. и политич. положения, а также проникновения англичан, японцев и немцев в Китай. В Китай он ехал через Германию, где сам должен был достать представительство от буржуазной газеты (кажется «Берлинер Тагеблат»), что он и сделал. Работая в Шанхае, Зорге давал удовлетворительную информацию по Китаю и завязал ряд знакомств и связей среди китайцев. В связи с трудностью организовать агентурную разведку на Японию у меня возникла мысль использовать его для работы по [на] Японию, т. к. с положением на Дальн. Востоке он вполне ознакомился и создал там себе прочное положение журналиста. В 1932 г. в конце или в первой половине 1933 года он был вызван в Москву для доклада и выяснения возможности работы по Японии. Я считал его работу в Японии вполне возможной (под маркой немецкого журналиста) и считал успех обеспеченным. Разработку плана организации нелегальной рез-ры Рамзая-Зорге, инструктаж самого Зорге, насколько помнится, вел мой зам. по агентуре Мельников. В задачу Рамзаю — Зорге ставилось создание нелегальной резидентуры в одном из крупных центров Японии (где ему удобнее по местным условиям проживать, установить радиосвязь с нами и вести военную разведку по Японии. В этом же году Рамзай через Западную Европу был послан обратно в Китай, где сдал дела Шанхайской резидентуры Бронину «Абраму» (новому резиденту) и оттуда отправился в Японию. В качестве радиста, насколько помнится, ему был придан китаец, специально обученный радиоделу в Москве. Связь (письменную) Рамзай должен был держать через специальную явку в Шанхае, с тем чтобы шанхайская резидентура переправляла дальше. Организационный период этой резидентуры длился очень долго: за весь 1934 год «Рамзай» не установил радиосвязи, ссылаясь на местные трудности, и дал только несколько маловажных сообщений, кормя Р.У. донесениями о том, что «перспективы создания резидентуры и налаживания работы не плохие». Так продолжалось до моего ухода из Р.У. При сдаче дел я Урицкому указал на это и советовал или отозвать, или вызвать «Рамзая» для доклада, но против этого, кажется, был Карин и Артузов. Для «подкрепления» Рамзая Артузовым и Кариным была в Китай и Японию под видом журналистки командирована Куусинен — «Ингрид», быв. жена Куусинена. Ей ставилась в задачу «войти» в Японии в общество и заняться вербовкой. Ее поездка, как мне известно, никакой пользы не принесла.
