КЛЕТНОГО я всегда считал беспартийным большевиком, ничего плохого за ним не наблюдал, несмотря на то, что он ложно показывает».
«СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ
арестованного СИРОТКИНА Михаила Ивановича
От 17 января 1940 года
«РАМЗАЙ»
Знаю его как резидента РУ РККА в Японии с 1935 года. Видел лично его один раз, когда он приезжал в Москву в 1935 году. По документам в делах РУ и на основании личных наблюдений за работой «Рамзая» по представлявшимся им донесениям и материалам в период с 1937–1938 года, когда я был начальником 7 отделения 2 отдела РУ РККА, могу характеризовать «Рамзая» следующим образом:
Бывшая сотрудница резидентуры «Рамзая» «Ингрид» в 1937 (1938?) году после отзыва из Японии сообщила о «Рамзае», что он, будучи работником Коминтерна, имел правый уклон. Бывший резидент в Шанхае «Абрам» сообщал в центр в 1934 году или 1935 году, что «Рамзай» в разговоре с ним по вопросам о тактике Коминтерна также защищал правые установки. Из сообщений того же «Абрама» начальнику РУ от 1934 г. (1935?) известно, что «Рамзай» в 1934 или 1935 году в Шанхае разыскивался полицией, причем прислуга гостиницы говорила всем, что его ищут как шпиона. Бывший сотрудник резидентуры «Рамзая» «Густав», отозванный в Москву в 1937 году, рассказывал сотруднику 2 отдела РУ РИММУ, что на одном банкете в германском посольстве в Токио какие-то женщины-немки стали смеяться над «Рамзаем», говоря, что он «сомнительный немец из Баку», а на другом таком же банкете они же смеялись над ним, говоря, что он «русский шпион». «Рамзай», якобы, сильно вспылил и был смущен.
В работе «Рамзая» как резидента весьма характерно следующее: он не отвечает ни на одно задание, которое ставит ему центр, а присылает свои донесения и материалы «по своей инициативе», причем материалы всегда говорят о прошедшем, но не о настоящем или будущем.
Бывший сотрудник резидентуры «Рамзая» «Густав», как известно из материалов троцкистско-бухаринского процесса в 1938 году, имел в прежние годы связь с троцкистско-бухаринским центром, получая секретные материалы для Германии.
Жена сотрудника резидентуры «Рамзая» — «Фрица» — белогвардейка из Шанхая.
Резидентура «Рамзая» в составе: «Рамзай», «Фриц», «Густав», «Ингрид», «Жиголо» была мною выдана японской разведке (выделено мной. — М.А.). 18 августа 1937 года я передал КЛЕТНОМУ сведения об этой резидентуре, указав паспортные фамилии, национальность, место жительства и род занятий этих лиц.
М. Сироткин».
«РАМОН»
«Резидента РУ РККА “РАМОНА” я знаю мало. В 1935 году я видел его около месяца во 2-м отделе, когда он работал временно в РУ перед отъездом. О работе его как резидента мне ничего неизвестно. Когда я в 1937 году принял 7 отделение, резидентуру «Рамона» уже вскоре же было приказано передать китайскому отделению, а материалов или донесений никаких от него не получал. О резиденте “Рамоне” я передал сведения для японской разведки КЛЕТНОМУ 18 августа 1937 года, сообщив паспортную фамилию, национальность, место жительства и род занятий “Рамона”. Насколько помню, никаких сотрудников резидентуры «Рамона» не было, и я сообщил сведения только о нем.
М. Сироткин».
«КЛАГЕС»
«Знаю его с осени 1937 года. Он был передан мне для подготовки бывшим зам. Нач. 2 отдела РУ РККА ШАЛИНЫМ. Я готовил его до мая 1938 года, когда он был отправлен за рубеж.
Японской разведке я его не передавал. Я сообщил лишь (в мае или июле 1938 года), что выехал резидент и сведения сообщу через 3–4 месяца, когда он приедет на место. Ни фамилии, ни страны, куда временно выехал, я не сообщал. Лично “Клагеса” на основе его изучения в процессе подготовки я представлял себе, как честного человека, и не могу сказать чего-либо его компрометирующего. Однако, недели через 3–4 после его отъезда сотрудник РУ МАНСУРОВ сообщил мне, что один из его людей, готовившийся за рубеж и знающий “Клагеса” по прежней совместной нелегальной работе Б. Дома — передал МАНСУРОВУ, что о поездке “Клагеса” известно одной женщине — немке, с которой «Клагес» сожительствовал в Москве. Муж этой женщины — работник Б.Дома находился в Испании или Франции.
Эта женщина, якобы, жаловалась общему другу ее и “Клагеса” Вилли РАВЕНСЛЕБЕН, что «Клагес» раньше обещал ее взять с собой за рубеж, а в последнее время стал от нее отдаляться и бросил ее, уехав один. При этом она сообщила ряд сведений, судя по которым ей как-то стало известно, куда поехал “Клагес”. Узнать это она могла следующим образом: за день до отъезда «Клагесу» был выдан на руки на одни сутки его план-приказ на немецком языке, чтобы он окончательно его заучил. Сожительница-немка в последнюю ночь смогла тайком прочитать этот план; конспиративной квартиры у 2 отдела в это время не было (где бы можно было его поселить перед отъездом), и он жил в гостинице, и было большой ошибкой выдавать ему план-приказ. Вилли РАВЕСЛЕБЕН — бывший сотрудник Б. Дома в это время работал на карандашной фабрике “Сакко и Ванцетти” Через сына “Клагеса”, оставшегося в Москве и жившего в Петроверигском переулке, РАВЕНСЛЕБЕН был мною вызван для беседы об этом деле, но пытался отрицать, что ему что-либо известно. Через Б. Дом была вызвана и эта немка, но она также была страшно перепугана и отрицала, что ей что-либо известно о поездке “Клагеса”.
Работник МАНСУРОВА в личном разговоре со мной снова подтвердил, что говорил о разговоре немки с РАВЕНСЛЕБЕН и о ее жалобах на “Клагеса”.
М. Сироткин».
«КЛОД»
««Клод» был завербован в Америке в 1934 или 1933 году, если не ошибаюсь “Профессором”. После того с ним работал, кажется, “Серафим”.
В 1934 или 1935 году он посылался для предварительного устройства к себе на родину в Японию. Привез оттуда список своих друзей и знакомых — кандидатов для привлечения к работе. В июле 1937 года снова выехал в Японию, где должен был начать постоянную работу для РУ. Встретить “Клода” и дать ему указания ВАЛИН посылал в Париж начальника китайского отделения 2 отдела — РИММА. РИММ сообщил “Клоду” явку в Токио, но так как в Токио не было никакой нелегальной резидентуры, кроме “Рамзая”, то встреча с “Клодом” была поручена легальному аппарату, т. е. сотрудникам аппарата ВАТа. С “Клодом” встречались раза 3–4 сотрудники полпредства ИВАНОВ Петр, БУДКЕВИЧ Сергей, а сначала сотрудник Интуриста “Лора” (фамилии не помню).
“Клод” сначала обещал начать работу, но на повторные требования заявил, что у него открылся старый сифилис, и он должен снова поехать в Америку.
О “Клоде” я сообщил сведения японской разведке, указав его имя и фамилию и сообщив, что он прибыл из Америки в Токио.
М. Сироткин».
«ХАБАЗОВ Николай Васильевич — быв. нач. 2 отдела РУ РККА.
ХАБАЗОВА знаю с 1932 года по Военной академии РУ РККА, где мы оба учились на Востфаке, я как японист, он, как ближневосточник.
С июля 1934 года по апрель 1936 года мы с ХАБАЗОВЫМ работали во 2-м отделе РУ РККА — я в 7 отделении, он в 3-м (ближневосточном). Как работника я ХАБАЗОВА знал тогда очень мало, но знал его как парторга отдела. Парторг он был очень плохой, во всем поддакивал начальнику отдела КАРИНУ и командованию РУ. Зажима самокритики не видел или не хотел видеть.
