Клетный также показывал, что СИРОТКИН, будучи связан по шпионской работе со Шленским, передавал через него шпионские сведения ему — Клетному, и что содержание их он не знает, этим не интересовался, что материалы, полученные от него, он порвал и сжег, а на суде по этому эпизоду заявил, что он эти материалы бросил в уборную. На очной ставке 22 октября 1939 года Клетный изобличал Сироткина в шпионской деятельности, однако, Сироткин не подтвердил его показания, пытался уточнить их, но такая возможность ему не была представлена, о чем в протоколе очной ставки указано:
“Поскольку я предупрежден следователем, что очная ставка будет проведена без указаний личностей, то у меня вопросов нет”.
На судебном следствии Клетный был уличен во лжи, в связи с чем дело с рассмотрения снято и возвращено на доследование.
В определении военного трибунала наряду с другими мотивами указано, что “объяснения Клетного в суде не заслуживают доверия”.
В июне месяце 1946 года от Клетного поступила жалоба, в которой он отказался от всех своих показаний, данных на следствии, и заявил, что он оговорил себя и других лиц, будучи в состоянии моральной подавленности из-за применявшихся к нему мер физического воздействия.
В жалобе от 23 октября 1950 года Клетный указывает, что он оговорил на следствии Константинова, Ермакова, Покладок, Шленского и Сироткина.
В отношении показаний, данных на СИРОТКИНА, Клетный в жалобе указал, что он оклеветал Сироткина по требованию следователя, что, будучи свидетелем в суде по делу Сироткина, он в своих показаниях безнадежно запутался, и был в этом уличен, и несмотря на это он вторично был допущен в суд свидетелем.
“Я провалился на первом суде Сироткина. <…> Несмотря на это, меня допустили свидетелем на новый суд, а перед этим мне была предоставлена возможность подготовиться, меня за несколько дней до суда вызывали и предупредили”.
Произведенной дополнительной проверкой по жалобе Сироткина установлено, что по показаниям Ринк, Покладок и Лейферт, Сироткин не проходит.
О шпионской деятельности СИРОТКИНА давал показания и арестованный ШЛЕНСКИЙ, его показания, как и показания Клетного неконкретны и противоречивы.
Шленский утверждает, что о принадлежности Сироткина к агентуре японской разведки ему впервые сообщил Валин /работник Разведупра/.
По показаниям Валина Сироткин и Шленский не проходят.
Дополнительно допрошенные свидетели Шалин и Федоров охарактеризовали Сироткина с положительной стороны.
Таким образом, произведенной дополнительной проверкой вина СИРОТКИНА о принадлежности к агентуре японской разведки не установлена.
Руководствуясь ст. ст. 373–378 УПК РСФСР,
ПОЛАГАЛ БЫ:
Приговор военного трибунала Московского военного округа от 28 октября 1940 года и определение Военной Коллегии Верховного суда СССР от 15 ноября 1940 года отменить и дело по обвинению СИРОТКИНА Михаила Ивановича на основании ст.4 пункта 5 УПК РСФСР прекратить.
Приложение: Дело в 2 томах и заключение на 3-х листах от вх. 0047242 — адресату, справка на 1 листе.
ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР ГВП
ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ /АГАБЕКОВ/
“СОГЛАСЕН” ПОМ ГЛАВНОГО ВОЕННОГО ПРОКУРОРА
ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ /ПЛАНКИН/
23 ноября 1954 г.».
В следственной практике органов НКВД известны и положительные случаи, когда арестованных освобождали. Один из таких случаев касается брата Вукелича — Славомира (Славко) Вукелича-Марковича, тоже военного разведчика. Славомир (Славко) Вукелич (в СССР Андрей Михайлович Маркович) не был затронут провалом парижской нелегальной резидентуры и в 1934 году выехал в СССР, где занимался радио в системе НКО СССР. Сотрудник РУ РККА (1936–1937), радист и радиоконструктор в Испании, помогал, в частности, устанавливать связь по линии Лиссабон — Москва. После возвращения из Испании был арестован, около года находился в заключении, но освобожден за отсутствием состава преступления.
«УТВЕРЖДАЮ»
ЗАМ. НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
Комиссар Гос. Безопасности III ранга
(МЕРКУЛОВ)
5 августа 1939 года
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Гор. Москва, 1939 года, августа «2» дня.
Я, мл. следователь ОО ГУГБ НКВД СССР — младший лейтенант Гос. Безопасности ГУБАНОВА, рассмотрев след. Дело № 21040 по обвинению ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ Славко, он же Андрей Михайлович, 1906 года рождения, уроженца г. Орадеа-Маре (Румыния), по национальности югослава, вне гражданства (за истечением срока нацпаспорта), беспартийного, по специальности инженера-электрика, быв. сотрудника Разведуправления РККА, в совершении преступления, предусмотренного ст. 58–10 ч.1 УК РСФСР,
Нашел:
ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ А.М. был арестован 19 сентября 1938 года. Основанием для его ареста послужили данные о том, что ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ, проживая в Париже, встречался с отцом своей жены белоэмигрантом КОВАРСКИМ И.Н., а находясь в Москве, поддерживал тесную связь с дядей своей жены КОВАРСКИМ Б.Н., впоследствии арестованным за к-р террористическую деятельность (л.д. 1,2).
Произведенным расследованием установлено:
ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ А.М. проживал и работал в Париже. Во время работы в техбюро крупного предприятия, производившего электрооборудование для подводных лодок, а в 1930 году был привлечен Разведупром для работы на Советский Союз. Работал не плохо и считался надежным. Брат ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ также является сотрудником Разведупра (л.д. 11, 12, 39, 48, 49).
В 1934 году, потеряв связь с Разведупром из-за происшедшего в Париже провала, ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ, как интурист, прибыл в СССР, восстановил связь с Разведупром и был устроен на Харьковский Электромеханический завод, где проработал до конца 1935 года (л.д. 12, 13, 39, 48, 49).
С конца 1936 года по август 1937 года находился в заграничной спецкомандировке (в Испании. — М.А.) в качестве радиста, работу выполнил удовлетворительно.
Отец жены ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ, КОВАРСКИЙ Илья Николаевич — белоэмигрант, о чем ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ никогда не скрывал (л.д. 34, 37, 44, 48, 49).
Во время допроса ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ показал, что по заданию резидента РУ посещал в Париже белоэмигрантские собрания, представляя о них сводки резиденту — документов об этом в Управлении не сохранилось (л.д. 17, 50).
Находясь в Москве, ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ поддерживал знакомство с ранее известными ему по Парижу служащими иностранных посольств БЕЙНМАН и ЛАГИОНИ, через которых его жена получала посылки (детские платья и лекарства) от отца и матери из Парижа. О этих связях ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ поставил в известность работников Разведупра (л.д. 14об, 45, 48, 49).
В Москве ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ и его жена поддерживали родственные связи с братом отца КОВАРСКОЙ — КОВАРСКИМ Б.Н., который в беседе с ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ А.М. высказывал антисоветские взгляды по вопросу о Сталинской конституции. Свои связи с КОВАРСКИМ Б.Н. ВУКЕЛИЧ-МАРКОВИЧ не скрывал (л.д. 16,18,35,48, 49).
