Все это, наряду с тяжелым кризисным положением хозяйства, не дает возможности начать войну. Не менее, чем через 4–5 лет Германцы смогут рискнуть на серьезную войну (выделено мной. — М.А.)”.
/Написано спец. сообщение — 15.1.37 г./
По этому же поводу есть еще телегр. от Алекса. № 30».
«Мемо. 15.1.37 г. Передано Алексу для Рамзая о том, что присланные им сведения ценные /см. телегр. Алекса № 29 и № 30/».
Письмо «Рамзаю» от 21 января 1937 г., подписанное «Директором», было отправлено в Шанхай еще до получения возмущенной петиции Зорге. Но, видимо, у «Директора» были причины пытаться успокоить токийского резидента:
«Дорогой Р.! Меня очень сильно огорчило, что печальная история со связью, за которую, несомненно, несет ответственность так же и мой аппарат, как здесь, так и в Висбадене, так сильно повлияла на состояние Ваших нервов и работоспособность. Я принял все необходимые меры, и в Висбадене все находится в должном порядке. Я вполне понимаю те переживания, которые вызвали у Вас отсутствие регулярной связи со мной. Однако я ожидаю от Вас, что Вы, как раз в такой критический для Вашей организации момент проявите максимум выдержки и спокойствия. Терять нервы в такой момент равносильно поражению. Все мы знаем, что от корпоранта требуется как раз обратное, т. е. спокойное и твердое преодоление трудностей.
Я себе представляю, что все Вы очень взволнованы, поэтому допускаю, что Фриц потерял равновесие. Как вам известно, для работы по его специальности особенно необходимо спокойствие и отсутствие дерганья. Я очень прошу Вас повлиять на Фрица в том направлении, чтобы вернуть ему равновесие, что, несомненно, даст хорошие результаты.
Для выяснения всех вопросов, связанных со связью и с приведением Вашей организации в максимально быстрый срок в рабочее состояние, что является первейшей задачей, было бы, понятно, желательно, чтобы Вы могли встретиться с Алексом или другим моим доверенным сотрудником. Однако, дорогой Р., Вы сами понимаете, что исключительно ответственный момент международного положения требует Вашего присутствия на месте. Понятно, что, если Вы после тщательного обдумывания, решите, что такое свидание необходимо, то хотя встреча сопряжена с трудностями, в первую очередь, для Вас и с потерей двух месяцев, я соглашусь на то, чтобы Вы поехали в США, чтобы встретиться с Алексом.
Во всяком случае, если связь по воздуху с Алексом не сможет быть налажена, я через Алекса пошлю к Вам человека, которому Вы передадите Ваши соображения по всем затронутым вопросам.
Я, дорогой друг, не сомневаюсь нисколько в том, что Вы приложите и прилагаете все возможные усилия для того, чтобы добиться нормальной работы в своей организации, и еще раз прошу Вас не предаваться унынию. Общими усилиями мы должны это дело выправить. Очень меня затронуло то, что Вы в чем-то усмотрели признак недоверия к Вам. Это абсолютное недоразумение, т. к. не в обычае моем замазывать факты, если бы они имели место.
Оценка Вашей работы Вам неоднократно мною давалась, и я дружески уверяю Вас, что в этой оценке ничего не изменилось.
С сердечнейшим приветом и пожеланием спокойной и плодотворной работы.
Ваш Директор.
22.1.37».
11 января 1937 г. заместитель начальника Разведывательного управления РККА корпусной комиссар А.Х. Артузов был освобожден от занимаемой должности и на его место назначен старший майор госбезопасности М.К. Александровский. 21 января за его подписью вместе с письмом «Директора» было направлено еще одно письмо «Рамзаю» — более конкретное и с претензиями. Письмо, судя по всему, подготовленное в 7-м отделении, М. И. Сироткиным, подписано Кариным под псевдонимом «Александр».
«Дорогой Рамзай!
1. О перерыве связи с Вами уже писал, повторяться не буду. Все, что можно, для укрепления Висбадена сделано. Надеюсь, что связь в самом скором времени заработает, как и раньше. Кроме того, мною даны распоряжения об установлении связи Шанхая с Вами и выслан шифр. Прошу Вас сохранить бодрость, хотя прекрасно понимаю, какое напряжение Вы испытываете.
2. Ваша последняя телеграфная информация о японо-германских отношениях является для нас ценной. Прошу Вас учесть, что японо-германские отношения продолжают оставаться центральным вопросом, освещение которого будет являться одной из Ваших главных задач. Прошу вас выяснить следующий вопрос: по совершенно точным сведениям, помимо общеполитической части договора Германии с Японией (опубликованной), имеется и особое секретное, содержание которого не известно с достаточной полнотой. Желательно знать полное содержание секретной части этого соглашения.
3. Как Вы сами уже отметили, отношение Кота к Вам стало более сдержанным, поэтому Вам необходимо в Вашей работе проявить больше осторожности и критического анализа сведений, получаемых от последнего. Заметьте, мой друг, что ряд моментов, сообщенных Вам Котом по японо-германским переговорам и договору, не совпадают с имеющимися у меня бесспорными документальными данными. Сообщаю Вам это для того, чтобы Вы стали более осторожными и критичными к сведениям и материалам Кота.
4. Алекс сообщил, что жена Жиголо сошлась с каким-то иностранцем. Выясните детально, кто он, его имя и фамилия, положение, взгляды и т. д. Каким образом Вы предполагали отправить ее к нам? Какие последствия может иметь ее связь с иностранцем и как ее, по Вашему мнению, можно было бы использовать?
5. Густав является Вашим помощником и возможно заместителем; в связи с этим необходимо сейчас же продумать вопросы, насколько прочна легализация его с женой на военное время, как долго сможет он жить в Японии, сможет ли жена Густава быть постоянным курьером на материк?
6. Жду от Вас информации о положении Ингрид, условиях ее пребывания, о работе, знакомствах и возможностях. Давно уже не имею от нее сведений. Передайте ей мой самый горячий привет.
7. На основе секретной части японо-германского соглашения замечается оживление деятельности военных органов Японии и Германии. Прошу Вас обратить особое внимание на эту деятельность (совещания, обмен представителями, дополнительные военные соглашения, переговоры, усиление переписки и др.), в которой Кот, несомненно, принимает самое активное участие. Конкретное освещение этих фактов имеет для нас исключительное значение.
8. Шлю дополнительную оценку на Вашу последнюю почту.
9. Ваша жена здорова, благодарит Вас за посылку и шлет письмо.
Привет дорогому Фрицу.
Желаю Вам успеха.
Крепко жму руку. Александр
21 января 1937 г. № 6».
В Центре как раз приступили к изучению вопроса о возможности замены Зорге Штейном: «Выписка из письма Центра Алексу от 22.1.37 г.: Густава я намечаю запасной гайкой. Для надлежащего использования его прошу детально выяснить следующие вопросы: 1/как долго он с Гертрудой сможет прожить в Самоедии, 2/ прочность их женитьбы /легализации — М.А./ на военное время, 3/ возможность поездки Гертруды в Европу с заездом к нам для изучения штукатурки (шифра. — М.А.) и подготовки в качестве штукаря (шифровальщицы. — М.А.) и 4/ возможность поездки Густава в Мир (Москву. — М.А.) в качестве мухи (связного. — М.А.) Рамзая».
